Пробуждение было возвращением.
Эри открыла глаза — и впервые за долгое время ощутила под собой твёрдую землю. Тёплый ветер коснулся лица, принёс запах цветущих трав и далёкого моря. Она лежала на склоне холма, поросшего серебристой травой, а над ней раскинулось небо — обычное, с белыми облаками и ярким солнцем.
— Мы дома, — сказала она, не спрашивая, а утверждая.
— Или это новый мир? — тихо спросил Кайл, приподнимаясь рядом.
— Это наш мир, — ответила Мирра, сидящая чуть поодаль. — Но он стал другим.
Постепенно проявились детали.
Вокруг не было ни фантастических пейзажей, ни светящихся потоков, ни говорящих теней. Всё выглядело привычно — но в этой привычности таилась новая глубина.
Лия прикоснулась к травинке — и та отозвалась тихим звоном, словно была сделана из хрусталя.
Тарин провёл рукой над камнем — и в воздухе остался мерцающий след, как от падающей звезды.
Эрон молча смотрел вдаль, но его взгляд будто пронизывал пространство, видя то, что скрыто от других.
— Всё поёт, — прошептала Эри. — Даже то, что кажется тихим.
— Потому что тишина — это тоже песня, — добавил Эрон. — Только мы раньше не умели её слышать.
Первый знак пришёл с ветром.
Он принёс не просто запах — целую симфонию ароматов:
- мёд и пыльцу цветов;
- соль далёкого океана;
- свежесть недавно прошедшего дождя;
- тепло нагретой земли.
Каждый запах был нотой, а все вместе они складывались в мелодию.
— Мы не изменили мир, — сказала Мирра. — Мы научились его видеть.
— И слышать, — добавила Лия, закрывая глаза и вслушиваясь в шёпот травы.
Кайл ударил ладонью по земле — и звук разнёсся, как удар большого барабана, но никто не вздрогнул. Этот звук был родным.
Процесс возвращения был тихим.
Они не совершали чудес — они просто были.
- Эри касалась листьев — и они начинали светиться мягким зелёным светом;
- Кайл шагал — и его шаги отзывались эхом в камнях;
- Мирра улыбалась — и вокруг неё расцветали цветы, которых раньше не было;
- Лия пела — и её голос сливался с пением птиц, усиливая его;
- Тарин смотрел — и его взгляд находил красоту в самых обычных вещах;
- Эрон молчал — и в его молчании звучала вся вселенная.
И мир отвечал.
На «первый вечер» (ибо теперь время снова текло привычно) они собрались у костра.
Пламя танцевало, но не просто так — оно рисовало в воздухе узоры, складывающиеся в знакомые образы:
- волны‑певцы;
- горные хоры;
- ветреные струны;
- кристаллические арфы;
- огненные ритмы;
- водные флейты;
- теневые мелодии.
— Они с нами, — сказал Тарин. — Не как память. Как часть нас.
— Как часть всего, — уточнила Мирра.
Диалог с миром шёл без слов.
Эри подняла руку — и ветер закружился вокруг неё, сплетаясь в мелодию.
Кайл ударил в бубен (который появился будто сам собой) — и ритм связал все звуки воедино.
Мирра протянула ладонь — и из земли выросли цветы, чьи лепестки звенели при каждом прикосновении.
Лия запела — и её голос стал голосом этого вечера.
Тарин встал и начал танцевать — его движения были тем, что превращало хаос в гармонию.
Эрон сидел в центре круга — и его присутствие было тем, что позволяло всему происходить.
И тогда…
…родилась Песнь Дома.
Она не была ни новой, ни старой. Она была всегда.
Когда песня достигла пика, пространство дрогнуло.
Но не распалось — а собралось.
Перед ними возник образ — не мира, не звезды, не существа. Это было ощущение целостности, как если бы все семь миров, все их странствия, все встречи и прощания сложились в один миг.
«Вы прошли круг. Вы нашли то, что искали. Вы стали тем, кем должны были стать».
— Что дальше? — спросила Эри.
«Жить. Слышать. Петь. Потому что Песнь — это жизнь. А жизнь — это Песнь».
Возвращение было незаметным.
Они не пришли — они остались.
Эри сидела у ручья, слушая, как вода перебирает камешки.
Кайл работал в кузнице, и каждый удар молота был нотой в общей мелодии.
Мирра ухаживала за садом, где цветы пели на разные голоса.
Лия учила детей петь, и их голоса сливались в хор.
Тарин строил дом, и каждый камень ложился на своё место в ритме вселенной.
Эрон просто был — и в этом «был» заключалось всё.
Всё было как прежде.
И всё было иначе.
Вечером у старого дуба Эри собрала всех, кто остался.
— Мы думали, что ищем Песнь, — сказала она. — Но на самом деле мы стали ею.
— А теперь? — спросил Тарин.
— Теперь мы знаем, — ответила Мирра. — Песнь не кончается. Она просто становится нами.
— Как мы становимся ею, — добавила Лия. — Каждый день. Каждый миг.
— Она всегда здесь, — сказал Кайл, прикладывая ладонь к груди. — В каждом из нас.
— И в каждом — она, — завершил Эрон.
В ту ночь мир пел.
Не громко. Не торжественно. А просто — как дышит. Как бьётся сердце. Как капает дождь. Как смеётся ребёнок.
Где‑то в бесконечности зажглась новая звезда. Её свет нёс мелодию — ту, что родилась из возвращения домой.
И Песнь продолжалась.
Потому что она всегда только начинается.