Вечер после корпоратива выдался тягучим, словно патока. Полумрак кухни, тарелки с остывшей едой на столе — ужин, к которому никто толком не притронулся. Света почти нет, горит лишь лампа над плитой, высвечивая усталое лицо жены. Она сидит за столом, ковыряет вилкой салат, хотя обычно набрасывается на еду после подобных мероприятий. Говорит, устала. Я пытаюсь завести разговор, спросить, как прошло, кто что интересного рассказывал, но она отмахивается — мол, ничего особенного: только танцы, песни и разговоры ни о чём. «Я почти не танцевала», — бросает как бы невзначай.
Потом в спальне — ещё хуже. Обычно после таких вечеров у нас… ну, ты понимаешь. А тут — ни намёка. Она быстро ныряет под одеяло, отворачивается к стене. Говорит, голова болит. Может, и правда. Но что-то в её голосе, в этих избегающих взглядах… Как будто что-то скрывает.
Я пытаюсь её обнять, прижаться, но она вздрагивает, отодвигается. «Дорогой, правда, не сегодня. Я очень устала». Ладно, думаю, может, и правда устала. Корпоратив, всё-таки. Но внутри уже начинает свербить какое-то неприятное предчувствие. Словно что-то не так. Что-то сломалось. Пытаюсь убедить себя, что это ерунда, что я накручиваю, но тревога растёт с каждой минутой. Она засыпает быстро, а я лежу рядом, вглядываюсь в её спящее лицо и думаю: что, чёрт возьми, происходит?
И почему это чувство так похоже на тот раз, когда она забыла про годовщину нашей свадьбы, а потом выяснилось, что провела вечер с бывшим одноклассником, якобы случайно встреченным в кафе? Я тогда поверил в случайность, убедил себя, что это ничего не значит. Но осадок остался. И сейчас, глядя на её ровное дыхание, на то, как безмятежно она выглядит во сне, я понимаю: нечто подобное повторяется.
Тихо встаю с кровати, стараясь не разбудить её. Иду на кухню, наливаю себе воды. Холод обжигает горло, немного приводит в чувство. Сажусь за стол, туда же, где она ковыряла свой салат. Беру её телефон, лежащий на подоконнике. Знаю, что это неправильно. Знаю, что вторгаюсь в её личное пространство. Но что-то внутри требует правды или хотя бы зацепки. Разблокирую телефон — пароль тот же, что и всегда. Просматриваю сообщения. Ничего особенного. Рабочий чат, переписка с подругами. Ничего, что могло бы объяснить её странное поведение. Затем захожу в список вызовов. И вижу его — номер, который мне не знаком. Звонок вчера вечером, сразу после корпоратива. Долгий звонок. Больше часа. Сердце начинает колотиться с бешеной скоростью. Кто это? И почему она не сказала ни слова?
Кладу телефон на место, стараясь скрыть дрожь в руках. Нужно успокоиться. Не делать поспешных выводов. Но как? Это проклятое предчувствие давит всё сильнее. Возвращаюсь в спальню, ложусь рядом с ней. Она спит, как убитая.
Утром за завтраком пытаюсь завести разговор — не напрямую, издалека.
— Как спалось? — спрашиваю, делая вид, что листаю газету.
— Нормально, — отвечает она, не поднимая глаз от тарелки. — Голова всё ещё немного болит.
— Может, выпьешь таблетку?
— Да, наверное, стоит.
Пауза. Напряжённая, давящая пауза.
— Как корпоратив? — спрашиваю, стараясь придать голосу непринуждённость. — Весело хоть было?
Она поднимает голову, смотрит на меня каким-то странным, изучающим взглядом.
— Да ничего особенного. Как обычно. Песни, танцы…
— Ты же говорила, что почти не танцевала?
Она запинается.
— Ну, немного потанцевала. С Ольгой из бухгалтерии, с Игорем Петровичем… Ничего такого.
— А алкоголь?
— Немного выпила шампанского. Совсем чуть-чуть.
— Больше часа по телефону после «чуть-чуть»? С кем?
Она вздрагивает, роняет вилку.
— О чём ты?
— Я видел. Звонок. Незнакомый номер. Больше часа.
Её лицо искажается. Вижу, как она пытается что-то придумать.
— Это… это подруга позвонила. Давно не виделись, разговорились.
— Подруга? Номер незнакомый. И ты мне ни слова не сказала?
Она молчит. Смотрит в пол.
— Ладно, — говорю я. — Хватит врать. Что произошло на корпоративе?
Слёзы наворачиваются на её глаза.
— Ничего не произошло, — шепчет она. — Правда.
— Тогда объясни это.
Я достаю из кармана распечатку из онлайн-лаборатории. Она видит — её имя и фамилия. Ничего не понимает. Кидаю ей заключение на стол. Она читает, бледнеет.
— Что… что это? — спрашивает дрожащим голосом.
— Это результаты анализов. Ты сдавала их вчера. Я проверил почту, пока ты была в душе. Хламидиоз.
Она смотрит на меня с ужасом.
— Но… это ошибка! Этого не может быть!
— Ошибка? Значит, ты не в курсе, что у тебя инфекция, передающаяся половым путём? Ты утверждала, что «почти не танцевала» на корпоративе. Тогда откуда это, чёрт возьми?
Она закрывает лицо руками.
— Я… я не знаю, — рыдает она.
Эти слова эхом отдаются в моей голове. Я смотрю на её рыдающее лицо и не чувствую ничего, кроме острой, обжигающей боли. Боль предательства. Боли потери. Боли осознания, что всё, во что я верил, оказалось ложью.
Хламидиоз… Это не простуда. Это не насморк. Это инфекция, передающаяся половым путём. Это значит — был кто-то ещё. Что она спала с кем-то другим. И это разбивает меня на миллионы осколков.
В голове всплывают обрывки воспоминаний. Как она в последнее время стала чаще задерживаться на работе. Как стала более раздражительной. Как отстранилась от меня. Все эти мелочи, которые раньше казались незначительными, теперь складываются в одну большую, уродливую картину.
Вспоминаю наш последний отпуск. Мы поехали на море, как обычно. Но что-то было не так. Она постоянно была в телефоне. Переписывалась с кем-то. Смеялась над шутками, которых я не понимал. Я спрашивал, с кем она переписывается — отвечала: с подругой. А я верил. Глупец.
Вспоминаю, как она перестала интересоваться моей жизнью. Раньше всегда спрашивала, как прошёл мой день, что нового на работе. Теперь ей было всё равно. Она просто приходила домой, ужинала и уходила в свою комнату. Читала книги, смотрела сериалы. А я оставался один в гостиной.
Вспоминаю, как мы перестали заниматься любовью. Раньше у нас всё было хорошо — страсть, желание, близость. А потом всё куда-то ушло. Она стала придумывать отговорки: голова болит, устала, нет настроения. Я пытался понять, что происходит. Пытался наладить отношения. Но она отталкивала меня.
Все эти моменты всплывают один за другим, словно кадры из дурного сна. И каждый — ещё один удар в сердце.
Я смотрю на неё и не понимаю, как мог быть таким слепым. Как мог не видеть, что происходит? Как мог не заметить, что она меня больше не любит?
Во мне нарастает злость — на неё, на себя, на весь мир. Хочется кричать, бить посуду, крушить всё вокруг. Но я сдерживаюсь. Не хочу, чтобы она видела мою слабость. Не хочу, чтобы видела, как сильно мне больно.
Пытаюсь найти хоть какое-то логическое объяснение. Может, это ошибка? Может, анализы перепутали? Может, есть другое объяснение? Но я знаю — это не так. Я знаю, что она мне врёт.
И эта ложь ранит ещё сильнее. Потому что я всегда верил ей. Доверял. Любил. А она просто играла со мной.
Я смотрю на её заплаканное лицо и понимаю: всё кончено. Между нами больше ничего нет. Всё, что у нас было, — ложь. И эта мысль убивает меня.
Что теперь будет? Как я буду жить дальше? Как смогу забыть её? Как смогу снова кому-то доверять?
Вопросы, на которые нет ответов. И, наверное, никогда не будет.
Я встаю из-за стола.
— Собирай вещи, — говорю я. — Уходи.
Она поднимает на меня заплаканные глаза.
— Куда?
— Куда угодно. Но не здесь. Я не хочу тебя больше видеть.
Она молчит. Смотрит с мольбой.
— Пожалуйста, — шепчет. — Дай мне шанс. Я всё объясню.
— Объяснишь? После всего, что ты натворила? После всей этой лжи? Ты думаешь, я поверю тебе хоть одному слову?
Она снова закрывает лицо руками и рыдает ещё сильнее.
Я отворачиваюсь. Не могу больше на это смотреть.
— Уходи, — повторяю. — Уходи сейчас же.
Выхожу из дома, будто беглец. Куда идти? Что делать? Чувствую себя потерянным в родном городе, хотя знаю каждую улицу наизусть. Решаю поехать в офис — поговорить с её коллегами. Может, хоть кто-то прольёт свет на этот кошмар.
Первым делом — к Андрею, её другу из отдела маркетинга. Они часто обедали вместе, иногда даже ходили в кино. Думаю, он может что-то знать.
— Андрей, привет, — говорю, стараясь сохранять спокойствие. — Слушай, можешь уделить мне пару минут?
Он отрывается от монитора, смотрит с удивлением.
— Привет, конечно. Что случилось? Ты какой-то бледный.
— Да так, небольшие проблемы. Хотел кое-что спросить насчёт корпоратива.
Андрей заметно напрягается.
— А что такое? Всё в порядке?
— Да не знаю, Андрей. В том-то и дело. Слушай, а как вообще всё прошло? Весело было?
— Ну да, как обычно. Танцы, песни, конкурсы… Ты же знаешь.
— Да, но… Ты видел, чтобы она с кем-то флиртовала? Или что-то подобное?
Андрей отводит взгляд.
— Слушай, ну ты же понимаешь, корпоратив… Все немного расслабляются. Я не обращал особого внимания.
— Андрей, пожалуйста, будь честен со мной. Это очень важно.
Он вздыхает.
— Ладно. Видел, как она разговаривала с Игорем Петровичем. С начальником отдела продаж. Они довольно долго стояли вместе. Смеялись.
— И что?
— Ну… Мне показалось, что она с ним флиртовала. Но я могу ошибаться. Ты же знаешь, Игорь Петрович — старый волокита.
«Флиртовала…» — повторяю про себя, чувствуя, как внутри всё сжимается. Спасибо, Андрей.
Выхожу из его кабинета, будто меня окатили ледяной водой. Игорь Петрович… Тот самый, кто всегда клеился к молодым сотрудницам. Неужели она…
Решаю поговорить с Ольгой из бухгалтерии — той самой, с которой она якобы танцевала.
— Ольга, здравствуйте, — говорю, когда нахожу её в столовой. — Можно вас на минутку?
— Здравствуйте, — отвечает она с опаской. — Что-то случилось?
— Хотел спросить про корпоратив. Вы танцевали с моей женой?
Ольга краснеет.
— Ну… Да, немного.
— И что?
— Да ничего особенного. Просто танцевали. Не помню толком, если честно.
— Она выпила много?
— Ну, немного шампанского. Не больше.
— А с кем она ещё разговаривала?
Ольга молчит.
— Ольга, прошу вас, скажите правду.
— Слушайте, я не хочу никого подставлять.
— Вы и так уже это делаете. Своим молчанием.
Она вздыхает.
— Ладно. Она много разговаривала с Игорем Петровичем. И… Он её обнимал.
— Обнимал?
— Ну да. Просто по-дружески. Но… Мне показалось, ей это не очень нравилось.
Выхожу из столовой, чувствуя себя раздавленным. Игорь Петрович… Объятия… Всё складывается в одну ужасную картину.
Набираю его номер.
— Игорь Петрович, здравствуйте. Это муж [имя жены]. Хотел поговорить насчёт корпоратива.
— Здравствуйте. А что такое?
— Хотел узнать, как вы провели время с моей женой.
Он молчит.
— Игорь Петрович?
— Слушайте, я не понимаю, о чём вы говорите. Мы просто немного пообщались. Ничего особенного.
— А вы её обнимали?
Он снова молчит.
— Игорь Петрович, я знаю правду.
— Слушайте, я не буду с вами разговаривать. У меня нет времени.
Он бросает трубку.
Я смотрю на телефон, чувствуя, как во мне закипает ярость. Всё ясно. Он что-то скрывает. И она тоже.
Чувство предательства давит со всех сторон. Я не знаю, что делать. Кому верить? Как жить дальше?
Правда ускользает от меня, словно призрак. И это сводит с ума.
Возвращаюсь домой поздно вечером, полный злости и разочарования. Она сидит на диване в гостиной, смотрит в окно. Глаза красные от слёз.
— Ты где был? — спрашивает дрожащим голосом.
— Не твоё дело, — отвечаю, сдерживая гнев. — Я знаю правду.
— Какую правду?
— Про Игоря Петровича. Про корпоратив. Про всё.
Она вздрагивает.
— Я тебе всё объясню. Пожалуйста, выслушай меня.
— Я не хочу ничего слушать. Ты лгала мне всё это время. Ты предала меня.
— Это не так! — кричит она. — Я никогда тебя не предавала!
— Да неужели? А что это тогда? — я кидаю ей на стол распечатку с результатами анализов. — Объясни, как так получилось, если ты, по твоим словам, «почти не танцевала» и выпила всего «немного шампанского»?
Она молчит.
— Ну что молчишь? Говори!
— Я… я не знаю, — шепчет она. — Это ошибка.
— Ошибка? Да ты просто смеёшься надо мной! — не выдерживаю, ударяю кулаком по столу. — Ты думаешь, я поверю в эту чушь?
— Я говорю правду! — кричит она в ответ. — Я никогда не спала с Игорем Петровичем!
— А с кем ты спала? С кем ты меня обманывала?
Она снова плачет.
— Я не знаю… Я не знаю…
— Хватит врать! — заорал я. — Я больше не могу этого выносить! Я ухожу!
— Нет! — бросается ко мне. — Пожалуйста, не уходи! Я люблю тебя!
— Любишь? — усмехаюсь. — Если бы ты любила, ты бы не врала. Ты бы не предавала меня.
Отталкиваю её и направляюсь к двери.
— Куда ты идёшь?
— Всё равно. Куда угодно. Но не здесь. Я больше не могу здесь оставаться.
Выхожу из квартиры, оставив её одну в слезах. Не знаю, что ждёт меня в будущем. Не знаю, как буду жить дальше. Знаю только одно — я больше не могу быть с ней. Боль предательства слишком сильна. И я не могу её простить.
Хлопнув дверью, я оставляю за собой не только её, но и обломки нашей совместной жизни. Каждый шаг по лестнице отдаётся гулким эхом в пустой тишине. Куда теперь? К друзьям? В гостиницу? Неважно. Главное — подальше отсюда. От лжи, от боли, от неё. В голове пульсирует лишь одна мысль: всё кончено.