Намедни довелось причаститься изящных искусств - побывать на выставке "Академия акварели Сергея Андрияки на Соловках и Русском Севере". Думаю, уже по одному названию половина читателей поняла, о чём пойдёт речь. Ибо даже непосвящённый в каноны антисоветской агитации человек что-нибудь да слышал про Соловки. То ли там уморили всех инвалидов Великой Отечественной войны, то ли всех верующих русских людей - ну в общем, "самый страшный ГУЛАГ был где-то в тех местах".
Долго ходить не пришлось: полутораметровый плакат на тему зверств большевиков занимает на выставке почётное место, равно как и его автор - насколько понимаю, целый преподаватель кафедры рисунка, живописи и композиции. Суть картины примерно такова: фашистские оккупанты угоняют советских граждан в рабство в Германию злобные НКВДшники загнали верующих христиан в тюремный лагерь и всячески их угнетают. Сюжет избитый и видимо будет повторяться до тех пор, пока будет идти классовая борьба - ибо потребность в демонизации коммунизма тем больше, чем хуже становится жизнь трудящихся. А жизнь эта такова, что некоторым уже не только свой труд, но и саму эту жизнь приходится продавать.
Что хочется на это сказать. Самое страшное и единственное волнующее капиталистов (и их прислугу) "преступление" большевиков - это ликвидация частной собственности на средства производства. Ибо угнетение верующих было стократно сильнее до большевиков и стало стократно больше после них - но т.к. в этих периодах частная собственность на средства производства не оспаривается, то и нужды в эксплуатации темы страданий христиан нет.
А вот ведь, например, эпизод из добольшевистского периода:
Самым тяжким наказанием считалось заключение в «земляных тюрьмах» или, правильнее говоря, в подземных. Такие тюрьмы существовали не только в Соловецком, но и в некоторых других монастырях. В Соловках подземные тюрьмы были устроены под одной из монастырских башен, находящейся в северо-западном углу крепости. Судя по старинным описаниям, земляные тюрьмы представляли собою вырытые в земле ямы в три аршина глубины; края у них были обложены кирпичом; крыша состояла из досок, на которые была насыпана земля. В крыше находилось небольшое отверстие, закрываемое дверью, запирающеюся на замок, в которое опускали и поднимали узника, а также подавали ему пищу. Для спанья пол устилался соломою. Для естественной нужды подавались особые судна, которые подымались и очищались раз в сутки. Были ли в этих погребах печи — осталось неизвестно.
В этот темный, сырой погреб, вырытый в земле, опускали живого человека, часто скованного по рукам и ногам. В подобных тюрьмах во множестве водились крысы, которые нередко нападали на беззащитного узника; были случаи, кот да крысы обедали нос и уши у сидевших в подземной тюрьме «преступников». Давать им что-либо для защиты от этих мелких хищников строго воспрещалось. Виновные в нарушении этого правила наказывались чрезвычайно сурово. Так, например, один караульщик за то только, что он дал находившемуся в Соловецкой земляной тюрьме «вору и бунтовщику Ивашке Салтыкову» палку для обороны от крыс, был «за такую поблажку бит нещадно плетьми».
Изредка только, и при том далеко не всем, заключенным в земляных тюрьмах удавалось выходить на свет Божий и посещать церковь.
(Пругавин А. С. Монастырские тюрьмы в борьбе с сектантством. (К вопросу о веротерпимости). Москва, «Посредник», Серия «Для интеллигентных читателей», 1905)
Только представьте, какая бы могла получиться картина! В тёмный, сырой погреб, вырытый в земле, опускают живого человека, скованного по рукам и ногам! Внизу бегают крысы, а наверху стоят....а собственно, кто же стоит наверху, если НКВД ещё не существует, а страной правят цари - помазанники божии? Но молчит муза православных художников! Не даёт вдохновения ни пост, ни молитва.