Найти в Дзене
Алмаз Салихов

ПОПУЛЯРНОЕ ≠ ЦЕННОЕ

ПОПУЛЯРНОЕ ≠ ЦЕННОЕ Часть 1. Кажется, что вполне очевидное утверждение, но на деле оказывается, что оно не совсем очевидно, когда ты находишься внутри этого когнитивного искажения. К слову, Толстой очень много уделял этому внимание, объясняя, что мнение большинства не является мерилом добродетели, истины или ценности. Говоря иначе: популярное ≠ ценное/полезное. Наш пещерный мозг, воспринимая что-то и формируя свое отношение к этому, смотрит с вопросом: как к этому относятся другие? Потому что если мое отношение конфликтует с отношением других, то я автоматически конфликтую с этими «другими». И таким образом — я становлюсь тем самым «другим» для всех них, я становлюсь отвергнутым. Иметь свое независимое отношение — это всегда вызов. Вспомните школу: интересоваться чем-то, над чем смеются другие — было стремно, опасно. Было, скажем, стремно любить музыку, которую другие не уважали, потому что в чужом восприятии мы становились «одним целым» с объектом нашей любви. И могли получить т

ПОПУЛЯРНОЕ ≠ ЦЕННОЕ

Часть 1.

Кажется, что вполне очевидное утверждение, но на деле оказывается, что оно не совсем очевидно, когда ты находишься внутри этого когнитивного искажения.

К слову, Толстой очень много уделял этому внимание, объясняя, что мнение большинства не является мерилом добродетели, истины или ценности. Говоря иначе: популярное ≠ ценное/полезное.

Наш пещерный мозг, воспринимая что-то и формируя свое отношение к этому, смотрит с вопросом: как к этому относятся другие? Потому что если мое отношение конфликтует с отношением других, то я автоматически конфликтую с этими «другими». И таким образом — я становлюсь тем самым «другим» для всех них, я становлюсь отвергнутым.

Иметь свое независимое отношение — это всегда вызов.

Вспомните школу: интересоваться чем-то, над чем смеются другие — было стремно, опасно. Было, скажем, стремно любить музыку, которую другие не уважали, потому что в чужом восприятии мы становились «одним целым» с объектом нашей любви. И могли получить то же самое, с чем сталкивался объект (музыка, фильмы, человек) — насмешки, издевки, отвержение, непринятие.

Для мозга существовала опасность, которую можно выразить в такой схеме: моя любовь к чему-то (выраженная и проявленная навиду у всех) может привести к тому, что я лишусь любви этих самых «всех», потому что они эту любовь не разделяют.

Или, что не исключено — очень даже разделяют, но точно также испытывают такой же страх быть отвергнутыми, и поэтому примыкают к толпе, предпочитая быть насмехающимся, чем быть тем, над кем насмехаются, пряча свое истинное отношение к чему-либо, пряча самих себя от других и от самих себя.

А потом в этих «прятках», в конечном итоге, себя теряют.

▶️

Когда я смотрю вокруг, я обращаю пристальное внимание на то, отчего большая часть людей будет отворачиваться. Это объясняет мою тягу и искренний интерес к странным и сложным людям, идеям, творчеству и так далее. Мне нравятся отвергнутые, непонятые, «отбросы». Может, потому что в каком-то смысле и я сам такой.

Потому что довольно часто я в этом находил невероятную ценность, рассмотреть которую другие не удосужились, потому что это требует усилия. Усилия проникать сквозь внешнюю форму во внутреннюю суть. Видеть сквозь поверхность и упаковку.

Мне нравятся каналы, на которые 2 с половиной подписчика, видео, на которых 50 просмотров и так далее. Потому что они живые. Живые — значит спонтанные в своем проявлении, нешаблонные, непредсказуемые, неформатные, необычные. А, следовательно, сложные для восприятия.

А мозг человека сейчас настолько перегружен информацией, что механизм оценки мнения других для формирования собственного мнения становится доминатным. Независимое мнение сформировать очень сложно. И страшно.

🕳

➡️ Попасть в Живое место

↕️

↕️ Источник: Алмаз Салихов