Представления современных монархистов и черносотенцев о потенциальной победе Российской империи в Первой мировой войне и завоевании Константинополя являются классическим примером идеалистического мышления, игнорирующего объективные экономические и социальные законы. Эти воззрения основаны на метафизическом представлении об истории как о цепи случайностей, где достаточно было бы избежать "предательства большевиков", чтобы реализовать имперские амбиции, тогда как диалектический подход требует изучения глубинных противоречий, обусловивших неизбежность краха старого порядка.
Экономическая отсталость России к 1914 году была фундаментальным фактором, предопределившим её неспособность вести продолжительную войну на истощение. Доля России в мировом промышленном производстве составляла около 5% (доля Германии - 15%, Великобритании - 14%, Франции - 7%). Российская империя, оставаясь преимущественно аграрной страной, не могла обеспечить техническое превосходство над индустриальными державами. Производительность труда в промышленности была в 5-7 раз ниже, чем в ведущих капиталистических странах, что отражало общее отставание в развитии производительных сил.
Военно-техническая зависимость России от союзников стала ещё одним проявлением её экономической слабости. К 1917 году до 40% винтовок, 70% авиамоторов, 30% артиллерийских снарядов поставлялось из-за рубежа. Российская промышленность оказалась неспособной обеспечить армию современным вооружением в необходимых объёмах. Железнодорожная сеть, критически важная для мобилизации и снабжения, была развита в 10-15 раз слабее, чем в Германии, что затрудняло оперативную переброску войск и ресурсов.
Социальные противоречия, обострившиеся в ходе войны, сделали коллапс старого режима неизбежным. Крестьянство, составлявшее 85% населения, было истощено рекрутскими наборами, забравшими из деревень до 50% трудоспособных мужчин. Продовольственный кризис в городах, инфляция, разруха — всё это подрывало социальную стабильность. К февралю 1917 года реальная заработная плата рабочих упала на 40-50% по сравнению с довоенным уровнем, что ещё больше подогрело массовое недовольство.
Международное положение России в рамках Антанты было положением младшего партнёра, а не равноправного игрока. Секретные соглашения о передаче Константинополя России, на которые ссылаются монархисты, имели чисто тактический характер. Политэкономические интересы Великобритании исторически были направлены против усиления всех держав в районе проливов. Уже в 1850-е годы, во время Крымской войны, Британия продемонстрировала готовность воевать против России для защиты своих интересов в Средиземноморье.
Представление о том, что союзники добровольно уступили бы России стратегически важный регион, контролирующий выход из Чёрного моря в Средиземное, игнорирует реальную расстановку сил. После гипотетической победы в войне Россия оказалась бы экономически истощённой, в то время как британский флот господствовал в Средиземном море, а французские войска занимали ключевые позиции в Европе. В этих условиях любые претензии на Константинополь были бы чисто декларативными. Опыт интервенции 1918-1922 годов показывает истинное отношение бывших союзников к территориальной целостности России. Вместо помощи в восстановлении они предприняли попытку расчленения страны, оккупируя северные территории, Дальний Восток, Закавказье.
Исторические процессы определяются не субъективными желаниями, а объективными закономерностями. Российская империя к 1917 году исчерпала потенциал развития в рамках существующих производственных отношений. Феодально-буржуазный гибрид не мог конкурировать с индустриальными державами, а внутренние противоречия достигли точки, когда только научно-марксистское преобразование могло открыть путь для прогресса.
Таким образом, монархистские представления о "потерянной победе" являются ненаучной абстракцией, игнорирующей материальные условия исторического процесса. Тогдашняя война и её победители характеризовались отнюдь не захваченными территориями и даже не соотношением потерь — тогдашняя война характеризовалась в первую очередь экономической устойчивостью держав. Германская империя проиграла, не имея на своей территории даже одного вражеского солдата, потому что её экономика оказалась не готова к таким катастрофическим перегрузкам, что вызывало внутренние трения, голод и падение государственности. Российская империя оказалась ровно в таком же положении, и никакие победоносные наступления не меняли этой картины в сущности.
Большевики не предали империю, а возглавили закономерный процесс её трансформации, без которого страна могла бы оказаться в положении полуколониальной периферии мирового капитализма. Исторический опыт показал, что только социалистическая модернизация позволила СССР стать действительно независимой державой, способной определять свою судьбу.
Подписывайтесь на наш журнал, ставьте лайки, комментируйте, читайте другие наши материалы. А также можете связаться с нашей редакцией через Телеграм-бот - https://t.me/foton_editorial_bot
Также рекомендуем переходить на наш сайт, где более подробно изложены наши теоретические воззрения - https://tukaton.ru
Для желающих поддержать нашу регулярную работу:
Сбербанк: 2202 2068 9573 4429