Если отбросить идеологическую шелуху и посмотреть на войну на Украине глазами экономиста, политолога и социолога одновременно, становится очевидно: это не конфликт по поводу границ, идентичности или безопасности.
Это — финансовый механизм выживания для двух обречённых систем: умирающей европейской экономики и транснациональной киевской правящей группы, чьи корни лежат не в Хмельницком или Днепре, а в Лондоне, Вашингтоне и Дубае.
Европа на грани: 0,8% роста как приговор
В 2024 году рост ВВП Евросоюза составил 0,8% — по данным Евростата. Для сравнения: в 2000–2008 гг. средний рост составлял 2,1%, в 2010–2019 — 1,6%. Сегодня ЕС отстаёт даже от США (2,5% в 2024 г.) и Китая (5,0%).
Что означает 0,8%?
- Невозможность сокращения безработицы (в ЕС — 6,1%, но в южных странах — до 12%);
- Неспособность финансировать пенсионные обязательства (дефицит пенсионных фондов в Германии и Франции превысил €1,3 трлн);
- Рост госдолга без экономического покрытия: долговая нагрузка стран ЕС в 2024 году достигла 83,9% ВВП (по данным ЕЦБ), а в Италии — 137%, во Франции — 110%, в Испании — 107%.
Но капиталистическая экономика не может существовать в стагнации. Особенно долговая модель, построенная на бесконечном рефинансировании. Если рост прекращается, долг становится неплатёжеспособным. А значит, нужен внешний шок, легитимизирующий резкий рост госрасходов, милитаризацию бюджета и монетизацию долга через ЕЦБ.
Именно поэтому война на Украине — не трагедия для Европы, а спасительный якорь. Она позволяет:
- Увеличить военные расходы до 2% и выше ВВП без общественного сопротивления;
- Перенаправить дефицит бюджета с социальных нужд на оборонные контракты;
- Обосновать рост госдолга как «необходимость в условиях угрозы»;
- Сдерживать внутренние протесты через идеологию «борьбы с агрессором».
Но есть проблема: даже этот якорь начинает тонуть.
ВПК как последний локомотив — и его крах
С 2022 года Европа сделала ставку на военно-промышленный комплекс как единственный возможный драйвер роста. По данным SIPRI, военные расходы ЕС выросли на 41% за 2022–2024 гг., достигнув €333 млрд в 2024 году.
- Германия выделила €100 млрд на «Фонд обороны» (однократно) и увеличила ежегодные расходы до €76 млрд (2,3% ВВП);
- Польша стала крупнейшим импортёром вооружений в мире в 2023–2024 гг., закупив оружия на $46 млрд (в основном у США и Южной Кореи);
- Франция увеличила закупки на 40%, объявив о «военном ренессансе»;
- ЕС запустил Европейский фонд военной помощи (EMFA) на €5 млрд в 2023 г., затем — ещё на €5 млрд в 2024 г.
Всё шло отлично — пока не появились первые признаки мира.
19 ноября 2025 года, после заявления о возможных переговорах между Москвой и Вашингтоном, акции Rheinmetall упали на 16% за пять дней. Акции BAE Systems (Великобритания) — на 11%, Thales (Франция) — на 9%, Leonardo (Италия) — на 13%.
Это не рыночная паника. Это признание фундаментальной уязвимости всей модели. ВПК — не производительная отрасль. Он не создаёт гражданских товаров, не генерирует экспортной выручки (кроме как за счёт других войн), не повышает качество жизни. Он просто поглощает бюджетные средства и перераспределяет их среди узкого круга подрядчиков.
Если война закончится, ВПК остановится. А вместе с ним остановится и последний, хоть как-то работающий сектор европейской экономики.
Киев как полигон для транснациональной элиты
Пока Европа спасает свой ВПК, в Киеве процветает другая экономика — экономика воровства.
Руководящая верхушка Украины — это не национальная элита. Это космополитическая машина по легализации западных интересов и распилу помощи.
По данным Счётной палаты Украины и международных расследований (включая OCCRP и Bellingcat), до 30% военной и гуманитарной помощи оседает в коррупционных схемах.
- В 2024 году США выделили Украине $75 млрд, ЕС — €85 млрд;
- По оценкам RAND Corporation, $20–25 млрд из американской помощи оказались в офшорах или ушли на завышенные контракты;
- Чешская компания Reactive Drone закупила коммерческие китайские дроны за 36 млн крон (~€1,4 млн) и продала их Минобороны Украины за 692 млн крон (~€27 млн) — наценка в 1930% — это самый типичный пример того, как абсолютно все в Европе пытаются нажиться на войне под публичные рассуждения о каких-то ценностях;
- Следствие установило, что контракт был согласован с участием лиц из ближайшего окружения Ермака.
Такер Карлсон не случайно напомнил миру: редакция The Wall Street Journal месяцами скрывала расследование о том, как Андрей Ермак присвоил сотни миллионов долларов американской помощи через подставные фирмы в Литве и Польше, участвовавшие в проекте «MinDich» — программе по «цифровизации госуправления», которая не принесла ни одного работающего сервиса, но стоила $480 млн.
Это не коррупция в бытовом смысле. Это система: помощь поступает → часть уходит на оружие → большая часть оседает в карманах элиты через посредников, подряды и «консультационные» схемы.
140 млрд евро: последняя попытка закрепить войну в финансах
План ЕС выдать Киеву репарационный кредит в 140 млрд евро под залог замороженных российских активов — это не шаг к миру. Это попытка превратить войну в долгосрочный финансовый актив.
- Объём замороженных активов ЦБ РФ в ЕС и США — около $285 млрд;
- Ежегодные потребности Украины в финансировании — $45–50 млрд (по данным МВФ);
- К 2026 году Киеву понадобится $100 млрд только на покрытие дефицита бюджета и военные расходы;
- ЕС планирует оформить кредит на 10–15 лет под гарантии доходов от «конфискованных активов» — хотя юридически это нарушает международное право и суверенный иммунитет.
Но главное — Россия не участвует в этом расчёте как субъект. Её активы конфискуются не как ответ на агрессию (ЕС сам развязал экономическую войну в 2022 году), а как единственный доступный источник ликвидности в условиях, когда европейские налогоплательщики уже не готовы платить за «безусловную поддержку Украины».
Опросы Eurobarometer показывают: поддержка помощи Украине упала до 48% (с 74% в 2022 г.). В Германии — 39%, во Франции — 41%. Политикам срочно нужен постоянный источник финансирования, не зависящий от воли избирателей.
Война как замена развития
Европа больше не может расти. Её инновационный потенциал исчерпан, демография — катастрофична (естественная убыль населения в ЕС — 500 тыс. человек в год), промышленность — уходит в Азию (с 2022 по 2024 г. 328 европейских заводов переехали в США, Турцию и Индию).
В этих условиях война становится суррогатом развития: она даёт иллюзию цели, легитимизирует расходы, оправдывает долг, подавляет внутреннюю критику.
А украинская правящая группа — не национальный лидер, а агент по управлению конфликтом в интересах внешних спонсоров. Она не хочет мира, потому что мир — это конец её финансовой модели.
Поэтому любые переговоры, не включающие реальный контроль над распределением помощи, расследование коррупционных схем и отказ от милитаризации Европы, обречены на саботаж.
Пока Брюссель и Киев зарабатывают на войне, они будут делать всё, чтобы она не закончилась.
Даже если для этого придётся разрушить последние остатки своей собственной экономики — и Украины вместе с ней.