Сердечный союз писателя и актрисы далеко не редкость в истории. Следуя некоей предопределенности их души переплетаются в искусстве и достигают неземного уровня близости. Он пишет, а она живет его текстом, пропускает через себя и делает его осязаемым, значимым. Нам хорошо знакомы образы Нины Заречной и Треплева, которые в стремлении слиться находят только жизненную трагедию, мы так же наслышаны о нежных и непростых отношениях между великим русским романистом Иваном Сергеевичем Тургеневым и актрисой Александринского театра Марьей Гавриловной Савиной.
Надо отметить, их союз не был классическим ни в одном из представлений: ей только двадцать пять лет, ему исполнилось шестьдесят, она собирается обвенчаться с Никитой Всеволжским, он навсегда привязан к «семейному гнезду» Полины Виардо. И тут, конечно, не случилось романтического поворота событий, жизнь каждого двигалась в задуманной траектории до самого конца. Тургенев сам по себе человек сложный, многогранный и к любви относился с благоговением и страхом одновременно. У близких ему людей складывалось ощущение, что фразы «если бы» и «могло бы быть» для писателя значили больше, чем основательные и решительные действия. Я.Н. Полонский написал: «чтобы он любил долго и привык любить, ему нужна была такая особа, которая бы его заставляла страдать, сомневаться, колебаться, тайно ревновать, унывать - словом, мучиться». Не зря он так и не женился, семья вообще представлялась ему чем-то пошлым и слишком приземленным, тогда как фантазии о любви, болезненные представления и муки давали пищу для главного дела жизни – литературы. Герои Тургенева во многом повторяют этот паттерн, любовь-болезнь лишает их жизненных сил, а в поздних работах вообще перевоплощается в мистическое, необузданное. Главной женщиной в жизни Ивана Сергеевича, его самой большой и преданной любовью являлась знаменитая испано-французская певица Полина Виардо, которая была замужем с первого дня их знакомства, а кроме того, не переставала сближаться то с докторами, то с офицерами. Тургенев конкуренцию переносил болезненно, страдал и тяготился связью, Полина же «позволяла себя любить». Несколько десятков лет писатель ездил за ней по Европе, жил в Париже, Баден-Бадене, Лондоне, Куртавенеле, иногда отношения их расстраивались, и он уезжал в Россию (вспоминается образ Павла Петровича Кирсанова, безуспешно гоняющегося по Европе за княгиней Р.), но всегда возвращался в дом к Виардо. Лишь в последние десять лет охладел юношеский пыл, Тургенев и семейство Виардо приобрели виллу под Парижем и жили как большая семья, без страстей и ревности. Иван Сергеевич страшно скучал.
С начала шестидесятых годов Тургеневу стало казаться, что он устарел, что его разлюбили и что у него «все в прошлом». Россия с берегов Франции казалась враждебно настроенной, западники уничтожались славянофилами, на литературном небосклоне сияли Достоевский, Толстой, Фет. Это представление угнетало, отсутствие яркой влюбленности лишало возможности писать, мнительность обостряла болезни – Тургенев практически ждал смерти. В начале 79 года умер в России старший брат писателя Николай, и уже в феврале Иван был на Родине. Вопреки мрачным ожиданиям, встречен он был не как устаревший автор-западник, а как величайший русский романист, литературный деятель государственной значимости: в его честь устраивались обеды, вечера, толпы студентов ждали его на улицах и бесконечно просили автограф. Слава вдохнула жизнь в Тургенева. В том же марте и произошла судьбоносная встреча писателя и актрисы. Чуть ранее Савина поставила в свой бенефис на Александринской сцене «Месяц в деревне», где блистала в роли Верочки, и надо сказать, спектакль шел с большим успехом. Неизбежно состоялось личное знакомство Тургенева и Савиной, неизбежно было приглашение на ближайший спектакль. За недостатком мест, автора пьесы посадили в директорскую ложу, откуда в антракте он скромно раскланивался под бурные аплодисменты. Савина же выхватила Тургенева на сцену – театр гремел, и так продолжалось целый вечер. Для человека, убежденного в собственной «устарелости», «ненужности», «неприкаянности», этот вечер сделал многое. В высохшую и уставшую душу впорхнула былая слава и с ней былое счастье.
На следующий же день они вновь встретились, на этот раз читали «Провинциалку» на вечере Литературного Фонда. Успех невероятный: «Овации казались нескончаемыми», записала Савина. Тургенев вернулся в Париж помолодевшим, ободренным и влюбленным. Очень скоро выехал в Россию вновь, официальной причиной было открытие памятника Пушкину в 1880 году. Нельзя было не ехать, торжество носило всероссийский характер, а кроме того, собирался быть весь литературный свет. Несмотря на значимость события, ехал Тургенев больше к Савиной, чем к Пушкину, по приезде написал: «Милая Марья Гавриловна, час тому назад я приехал и очень буду рад Вас видеть». И если Савина изо всех сил старалась очаровать замкнутого старика Гончарова, то, конечно же, не могла не поощрить столь лестных для нее ухаживаний элегантного, ласкового, отзывчивого Тургенева, которого как раз в этот приезд только что не носила на руках интеллигенция обеих столиц. Он успел посетить ее общепризнанный шедевр «Дикарку», посмотрел ее также в пьесе А. Пальма «Очертя голову» и в двух пьесах А. Дюма-сына, Полине же написал: «М-ль Савина в «Даме с камелиями» ... много таланта и душевной теплоты. Сцена «прощания» Вам бы несомненно понравилась, а пьеса показалась мне устаревшей, остальные актеры из рук вон плохи».
На деле же, чувство в нем росло: «люблю вас!». Тургенев даже пригласил Савину в гости к себе в имение, но до Спасского она не добралась: встретились в проезжающем поезде, в купе первого класса. Он проводил ее на гастроли, доехал до Орла, а затем вышел с хорошо знакомым чувством «ах, если бы!». Писал к ней нежные письма: «глубоко жаль, что эта прелестная ночь так и потеряна навсегда, не коснувшись меня своим крылом… Жаль для меня — и осмелюсь прибавить — и для вас, потому что уверен, что и вы бы не забыли того счастья, которое дали бы мне». И не очень нежные: «Целую ваши ручки, ножки, всё, что вы мне позволите поцеловать… и даже то, что не позволите».
На склоне лет великий русский писатель влюбился в молодую актрису, успешную и яркую женщину, какой раньше была и Полина Виардо. А что сама Савина? Она уже была замужем, готовилась к новому браку (и вполне успешно заключила его), кроме того, она была гораздо младше Тургенева. Ее привязало к нему искреннее благоговение, почитание таланта и души в нем. Каждая строчка ее воспоминаний о Тургеневе сквозит почтительностью: «Каждое свидание с Иваном Сергеевичем стоило мне огромных усилий над собою. Я следила не только за каждым своим словом, но за каждой мыслью, боясь «критики» Ивана Сергеевича». Их встречи в России, и короткие свидания в Париже, привели к переписке, относящейся к зиме 80-81 годов. Характер писем дружественный, «без надежд и выводов», очень в стиле Тургенева. «И ваша мечта, и моя так и останутся мечтами – без сомненья», пишет он, и действительно его мечта никак не могла сбыться. Она жила жизнью яркой и молодой, то в Петербурге, на сцене Александринского театра, то на гастролях в Европе, он доживал свой век во Франции, уходя с головой в нежную переписку, претерпевая боли от развивающейся болезни. Их отношения рождают «Песнь торжествующей любви», которая, конечно, была скорее песнью любви неразделенной. Любви человека прожившего яркую жизнь и человека ее начинающего. Любви театра и литературы, самого вечного союза.
Автор: Карина Синцова
#НеДиванныйТеатр
#НеДиванныйКультуролог