Фамилии и персональные данные изменены, история пересказана с сохранением сути, но без возможности идентификации семьи.
После развода жизнь семьи часто делится на «до» и «после».
В этой истории «до» — это когда дети жили с мамой, а «после» — когда они уже второй год живут с папой в другом городе.
Мама — Наталья (назовём её так) живёт в Красноярске.
Папа — в Москве. У них двое детей: дочь и сын младшего школьного возраста.
Сначала после развода дети жили с мамой. Потом отец забрал их к себе в Москву. Они пошли в новую школу, привыкли к новому распорядку, друзьям, занятиям. Мама видит детей эпизодически — когда приезжает к ним в Москву.
Со временем Наталья поняла, что так жить не может: она хочет, чтобы дети снова были с ней. Обратилась в суд, попросила определить место жительства детей с матерью. Суд первой инстанции поддержал её, отец подал апелляцию.
Перед рассмотрением дела адвокат отца попросил провести психологическое исследование детей — чтобы разобраться, как они сами относятся к переезду к маме.
Как проходит такое исследование
Детей я обследовала очно, в спокойной обстановке.
При этом:
- родители на диагностике не присутствовали;
- методики подбирались с учётом возраста: рисуночные тесты, опросники, проективные методики («Рисунок семьи», «Незаконченные предложения», методика Рене Жиля, методики про общение с близкими взрослыми и идентификацию с родителями).
Проще говоря, мы смотрели:
- как ребёнок видит свою семью, кого рядом с кем рисует;
- с кем ассоциирует себя — с мамой, папой или «отдельно собой»;
- к кому обращается за помощью, кому доверяет секреты;
- как он представляет себе будущую жизнь — и с кем.
Важно: психолог в таких исследованиях не «выбивает признание» в пользу одного из родителей.
Задача — увидеть реальную картину привязанностей и переживаний ребёнка, а не красивые слова «для суда».
Старшая дочь: «Хочу, чтобы мы жили все вместе»
Девочке около восьми лет. Она открытая, улыбчивая, хорошо учится, любит подругу, школу, свои обычные детские дела.
Когда я попросила её нарисовать свою семью, она:
- начала с мамы — нарисовала её крупной фигурой, заметной;
- отдельно выделила брата — он на рисунке как «особенный», очень значимый;
- отца нарисовала на расстоянии, отдельной фигурой, будто немного в стороне;
- себя не нарисовала вообще: «А себя надо? Я же не моя семья…»
Для специалиста это важный сигнал: девочке трудно найти своё место в семье, она как будто отступает в сторону, чтобы никого не «обидеть» выбором.
В проективных методиках она:
- искренне хорошо отзывается и о маме, и о папе;
- чувствует себя любимой, «принцессой» в семье;
- хочет, чтобы все жили вместе, и очень болезненно реагирует на любые вопросы, где нужно кого-то «исключить» или выбрать одного родителя.
Когда я задала прямой вопрос: — «Ты бы хотела переехать к маме?» — она опустила голову, замолчала, отказалась отвечать. А потом сказала фразу, которая, по сути, и стала ключевой:
«Я хочу, чтобы мы жили все вместе».
Её отношение к переезду мы в итоге описали как нейтральное.
Это не равнодушие — это невозможность честно выбрать одного родителя, не предав другого.
Младший сын: «Мама редко приезжает. Хочу, чтобы все жили вместе. Но переезжать не хочу»
Мальчику семь лет. Он активный, контактный, хорошо держится с незнакомым взрослым, охотно идёт на диалог.
Он живёт с папой, сестрой и бабушкой. Про маму говорит коротко и очень точно:
«Мама редко приезжает».
С папой у него тёплые, живые отношения: они играют, придумывают идеи, говорят о футболе. В совместном наблюдении было видно, что рядом с отцом ребёнок спокоен, не напряжён, не боится наказания.
В тестах и опросниках:
- мальчик почти всегда размещает себя рядом с папой и сестрой;
- на вопрос о возможном переезде к матери отвечает прямым отказом;
- при этом повторяет тот же мотив, что и сестра:
«Хочу, чтобы все жили вместе».
К маме он относится хорошо, включает её в состав семьи, но эмоциональный центр для него — папа и старшая сестра.
В отношении переезда его позиция была для нас достаточно ясной: он не хочет менять место жительства и уезжать к маме.
Что в итоге показало исследование
Если перевести заключение с «экспертного» языка на человеческий, картина такая:
- оба ребёнка любят и маму, и папу;
- у девочки сильная привязанность к обоим родителям, но психологически она не готова «выбрать» кого-то одного — её отношение к переезду к маме нейтральное;
- у мальчика выраженная эмоциональная привязанность к отцу и сестре, стабильное ощущение дома именно там, где он живёт сейчас — его отношение к переезду отрицательное;
- оба ребёнка мечтают не о переезде «к кому-то одному», а о воссоединении семьи: «чтобы мы жили все вместе».
Для суда такие исследования — это не приговор, а важный ориентир. Суд оценивает весь комплекс обстоятельств: условия жизни, участие каждого родителя, возраст детей, их мнение, планы на обучение и здоровье, перспективы семьи. Психологическое заключение помогает увидеть, как всё это выглядит глазами ребёнка.
О чём эта история на самом деле
Не только о том, «с кем останутся дети».
Она о нескольких важных вещах:
- Детям трудно выбирать между мамой и папой.
Когда мы спрашиваем: «С кем хочешь жить?» — для ребёнка это часто звучит как: «Кого любишь больше?». И он начинает защищаться, молчать, уходить от ответа или говорить то, что, как ему кажется, хотят услышать взрослые. - Ребёнок может хотеть сразу двух противоположных вещей.
Например: «Хочу жить с папой» и одновременно «хочу, чтобы мама была рядом». Это не каприз и не манипуляция — это естественная внутренняя дилемма. - Роль психолога — не «назначить победителя», а услышать ребёнка.
Специалист не решает, кто прав — мама или папа. Его задача — показать суду, где у ребёнка опора, где у него дефицит внимания и поддержки, и чего он на самом деле боится или ждет от взрослых. - Самый частый детский запрос — не «оставьте меня с мамой/папой», а «перестаньте воевать».
В нашей истории оба ребёнка, по сути, говорили одно и то же: «Мы хотим быть семьёй, а не предметом спора».
Если вы сейчас в похожей ситуации — думаете о переезде, боретесь за место жительства детей, — важно помнить:
- не ставить ребёнка перед ультиматумом «выбери меня»;
- не использовать его слова как оружие против другого родителя;
- при необходимости не бояться обращаться к независимому психологу или эксперту — не для галочки в деле, а чтобы действительно понять, как ваш ребёнок переживает происходящее.
Иногда самое важное в таких историях — не то, что сказано в суде, а то, что тихо звучит в детских фразах:
«Я хочу, чтобы мы были вместе» или «Я не хочу, чтобы кто-то уходил».
И задача взрослых — услышать это до того, как за ребёнка всё решат другие.