В моей саге о помещиках не бывает скучных серий и заурядных персонажей, если среди действующих лиц появляется канцелярский служащий, то это служащий, перед которым трепещет не только город, но и целый уезд.
Архивный сериал (Часть I, Часть II, Часть III, Часть IV, Часть V, Часть VI) пополняется новыми персонажами - и за каждым стоит отдельная история, как в настоящих литературных эпопеях. В этой серии появляется даже слегка комический поворот. Я снова приведу фрагменты дела в виде дословных цитат - и местами они звучат так, будто позаимствованы из Салтыкова-Щедрина.
Недавно я описала способы поиска на Archive.org и сама нашла множество новых упоминаний героев архивной саги о семействе Штральборнов. Так, выяснилось, что у отставного поручика Людвига фон Штральборна были многочисленные долги, кредиторы подавали на него в суд, и вполне возможно, что, уехав, он решил жить инкогнито, избегая преследований. На смену скрывшемуся мужу помещицы пришел новый персонаж - отставной канцелярский служитель Александр Николаевич Юнич, который по своим качествам весьма напоминал сбежавшего супруга Прасковьи Ивановны фон Штральборн. В делах упоминалось, что Юнич состоял с помещицей в близких отношениях, вёл нетрезвый образ жизни, пытался управлять её имениями и имениями дочерей от первого брака, разорял крестьян, фабриковал прошения "от их имени", стремясь снять опеку с владений и взять хозяйство полностью под свой контроль.
Юнич на самом деле развернул бурную деятельность. Помимо вышеперечисленного, у него имелись проблемы с законом в других городах. В Московском архиве хранится дело об обвинении Юнича в проживании в Москве под чужим именем и якобы попытке лишить жизни подельника - мещанина Касаткина, выдававшего себя за купца. По этому делу Юнич ожидал суда в московской тюрьме, но при содействии Прасковьи его выпустили под её поручительство, чтобы он явился во Владимирский суд по другим делам. Поручиться Прасковья поручилась, а вот выдавать - не стала: “…он при нетрезвом поведении, не имея ни обеспеченного состояния, ни готовности к честному и полезному труду поддерживает своё существование сомнительными средствами. Предосудительная связь с самой помещицей и её содействие в укрывательстве Юнича от явки в суд, до тех пор пока не пришлось использовать жандармов для сопровождения. И несмотря на то, что разбирательства по прежним делам остались в прошлом, Юнич продолжает досаждать окружающим.” Более того, Прасковья выдала Юничу несколько заёмных писем на крупные суммы, тогда как её собственные дети жили на постоялом дворе при местной гимназии, без всякого надзора и попечения.
Многие бумаги, сохранившиеся в предыдущем деле, были написаны самим Юничем - и его почерк трудно не узнать. Он писал чрезвычайно мелко, пространно, и продираться через его тексты было крайне сложно. Как выяснилось, я уже встречала этот почерк в родословном деле Штральборнов: после отъезда Людвига Прасковья обратилась в дворянскую палату для подтверждения дворянского титула детям, и, получается, этим вопросом занимался именно Юнич.
Кроме того, у Прасковьи был зять - якобы итальянский граф с редчайшей фамилией Дерионзини, муж её дочери от первого брака. В документах, касающихся этой дочери, её называли графиней. Сам Александр Дерионзини и его семейство с собственной коллекцией скелетов в шкафу - герои будущих серий моей саги.
Любопытная деталь: в те же годы, когда Прасковья добивалась дворянства для детей от Штральборна с помощью Юнича, некий Alexander Rionzini подавал запрос в австрийские архивы о подтверждении своего графского титула. Дело объёмом около пятидесяти страниц хранится ныне в Австрийском архиве.
Имя соискателя графского титула совпадает с именем зятя Прасковьи - и я подозреваю, что и здесь мы наблюдаем следы бурной деятельности Юнича:)
В новом изученном деле, датированном 1852–1854 годами и посвящённом отставному канцелярскому служащему Александру Юничу, сообщалось, что теперь он живёт не с помещицей, а с её незамужней дочерью - “...девицей Елизаветой фон Штральборн и продолжает оказывать пагубное влияние на дела других лиц, чему служат доказательства его участия в деле о возмущении крестьян помещицы Бурой.”
В 1852 году исполняющий должность губернатора города Владимира подал рапорт министру внутренних дел со следующей формулировкой: “По сим обстоятельствам - признавая Юнича человеком вредным как для семейства Штральборн, так и для спокойствия других лиц, напрасно вовлекаемых им к различным жалобам, к нарушению общественного спокойствия и к судебным тяжбам, которыми Юнич также занимается по Юрьевскому уезду […], имею честь испрашивать разрешения удалить Юнича в другой город под надзором полиции.”
Следом идёт полицейский рапорт 1853 года о том, что Юнич был взят под секретный надзор полиции по приказу министра внутренних дел. Наблюдение выявило весьма примечательные обстоятельства: Юнич “…действительно проживает в Гаврилов Посаде с девицей Елизаветой фон Штральборн и младенцем, привезённым ими из Москвы, и получает содержание за частные занятия тяжбенными делами у некоторых дворян Юрьевского уезда, такие, от сочинения кому бы то ни было всяких жалоб, почему большая часть(!) жителей Посада и желают удаления Юнича.”
Такое нарочно не придумаешь — особенно если вспомнить все предыдущие события этой документальной саги.
По таинственным обстоятельствам выселение Юнича, назначенное в 1853 году, было приостановлено. Но уже в 1854 году появилось новое обращение к начальнику Владимирской губернии. На него последовал ответ гражданского губернатора, что, по донесению уездного предводителя дворянства, “Юнич по-прежнему занимается сочинением прошений и хождением по делам, зачастую кляузным, с единственною целью добыть себе средства к существованию, и своими лживыми советами вовлекает многих в производство напрасных судебных дел. Поэтому удаление Юнича из нынешнего места жительства будет полезно для спокойствия тамошних жителей.”
Будет ли полезно его присутствие для жителей в новом месте жительства - в донесении, к сожалению, не уточнялось 😂
В итоге было вынесено распоряжение: позволить Юничу самому выбрать новое место жительства и убраться туда по добру-поздорову, обязав впредь воздерживаться от своих любимых занятий. За исполнением постановления следовало учредить за ним секретный полицейский надзор в новом месте жительства.
На этом дело заканчивается. Не знаю, выселили ли Юнича и куда именно.
------------------
Следы Юнича нашлись в Яндекс-архивах. Спустя двадцать два года, в 1876 году, он появляется в метрической записи в Москве в качестве восприемника незаконнорожденного младенца Александра у некой мещанской девицы Елизаветы Григорьевой.
Таким образом, Юнич пережил и саму Прасковью фон Штральборн (умерла в 1868 году), и её дочь Елизавету, с которой он проживал в Гаврилов-Посаде и с которой, судя по всему, имел общего ребёнка. Елизавета умерла в 1875 году, в возрасте 42 лет, от чахотки, в доме священника, под своей девичьей фамилией фон Штральборн.
О судьбе и происхождении младенца, которого Юнич с Елизаветой привезли из Москвы в 1853 году, можно только догадываться. Фамилия Юнич весьма редкая - по крайней мере в тех регионах, которые доступны на Яндекс архивах. Она встречается у нескольких лиц, по-видимому, родственников нашего Юнича. И всего один раз мне попался ученик 1-й Московской гимназии Николай Александров Юнич, которому в 1867 году было 14 лет — следовательно, рождён он в 1853 году. Интересное совпадение, не правда ли? Он упоминался в исповедных ведомостях как квартирант вышедшего в отставку артиста Серова.
Меня заинтересовало, почему он встречается всего один раз, и я просмотрела вручную исповедные книги того же прихода за соседние годы. Тот же ученик упоминается ещё дважды, но один раз - без фамилии вовсе, а другой - под фамилией Александров.
Моя версия: этот мальчик мог быть незаконнорожденным сыном Юнича. Возможно, Юнич участвовал в его жизни и представлялся его отцом, поэтому один раз ребёнка записали под его фамилией, а в другой - под “формальной”, данной по имени восприемника, которым, вероятно, Юнич и был. Так Николай мог стать Александровым. Еще интересное совпадение - известный нам канцелярист Юнич был Александром Николаевичем, а найденный гимназист- Николаем Александровичем.
Любовь к сутяжничеству, похоже, Юнич сохранил до конца дней. В последующие годы он снова встречается в делах, например в 1867 году:
Дело по жалобе канцеляриста А. Н. Юнича на несвоевременное предоставление Симбирской Дворянской опекой сведений об имениях генерал-адъютанта Н. А. Исленьева в сёлах Уренско-Карлинская Слобода...
Я задавалась вопросом, почему Юнич так и не женился. На Прасковье понятно - она оставалась формально замужней дамой. Но почему не женился на Елизавете? Скорее всего, сам был женат. Утверждать не могу, однако в тех же Яндекс-архивах несколько раз встречается канцелярская жена Наталья Хрисанфова Юнич в качестве восприемницы. Была ли эта женщина его супругой, можно только предполагать. Во всяком случае, другие канцеляристы с такой фамилией мне не попадались.