- Папа, я больше не могу терпеть твоё упрямство! Нам с Олегом некуда идти, мы снимаем жильё за бешеные деньги, а ты живёшь один в трёхкомнатной квартире! Это же несправедливо!
Петру Семёновичу недавно исполнилось семьдесят пять лет. После смерти жены, Нины, он жил один в просторной квартире на окраине города. Дочь, Алина, навещала его редко: раз в два-три месяца, и то по необходимости. Зато после того, как муж Алины, Олег, лишился работы, визиты участились. Теперь дочь приезжала каждую неделю и каждый раз заводила один и тот же разговор.
- Алина, мы уже сто раз это обсуждали. Квартира - моя. Я в ней прожил сорок лет с твоей матерью. Здесь всё напоминает мне о Ниночке…
- Мама умерла три года назад! Хватит уже цепляться за прошлое! - дочь повысила голос. - Ты эгоист, папа. Думаешь только о себе. У тебя есть внучка, Лиза. Ей нужна нормальная комната, а не угол в съёмной однушке!
Петр Семёнович тяжело вздохнул. Внучку он действительно любил. Десятилетняя Лиза была умной и доброй девочкой, совсем не похожей на свою мать. Она приезжала к дедушке на каникулы, помогала по дому, рассказывала о школе. Но последние полгода родители перестали отпускать девочку к деду - наказывали его за несговорчивость.
- Хорошо, - устало произнёс старик. - Давай обсудим это спокойно. Что ты предлагаешь?
Алина ехидно улыбнулась. Она ждала этого момента.
- Всё просто, папа. Ты оформляешь дарственную на меня, а сам переезжаешь в комнату. У твоего старого приятеля, Бориса Ильича, как раз освободилась комната в коммуналке. Мы там уже были, посмотрели, вполне приличное место. Тринадцать квадратов, окно выходит во двор, там тихо.
- В коммуналку? - Пётр Семёнович не верил своим ушам. - Ты хочешь, чтобы я в мои семьдесят пять лет переехал в коммунальную квартиру?
- Папа, не драматизируй! Там всего два соседа, оба интеллигентные люди. Борис Ильич тебя знает, вы же вместе работали. И денег мы тебе дадим пятьсот тысяч на обустройство. Купишь мебель, телевизор новый…
Пётр Семёнович молчал. Он понял: дочь всё продумала. Более того, она уже решила за него.
- Мне нужно подумать, - наконец проговорил он.
- Думай быстрее, - резко ответила Алина. - У нас договор аренды через месяц заканчивается. И продлевать мы его не будем.
После ухода дочери Пётр Семёнович долго сидел на кухне, глядя в окно. Когда-то эта квартира была полна жизни. Нина готовила, напевая песни, маленькая Алина носилась по коридору, смеялась. Как же всё изменилось…
Старик достал из шкафа альбом с фотографиями. Вот их свадьба: Нина в белом платье, он в новом костюме. Вот первое сентября Алины: девочка с огромными бантами и букетом астр. Вот семейный ужин: все вместе, счастливые…
- Ниночка, что мне делать? - прошептал Пётр Семёнович, поглаживая снимок жены. - Она же наша дочь… Как она может так поступить со мной?
В дверь позвонили. Старик вздрогнул, неужели Алина вернулась? Но на пороге стояла соседка, Валентина Петровна. Женщина держала в руках кастрюльку.
- Петр Семёныч, я борща наварила. Вам принесла, а то вы небось опять бутербродами перебиваетесь.
- Спасибо, Валентина Петровна. Проходите, чаю попьём.
За чаем Пётр Семёнович не выдержал и рассказал соседке о разговоре с дочерью. Валентина Петровна выслушала и покачала головой:
- Эх, Петр Семёныч… А я-то думала, у вас с дочкой всё хорошо. Она же каждую неделю приезжает.
- Теперь понимаю зачем, - горько усмехнулся старик.
- Вы главное не поддавайтесь на провокации. И ни в коем случае ничего не подписывайте, пока как следует не обдумаете. А лучше с юристом посоветуйтесь.
- Да какой там юрист… Она же дочь моя. Может, правда эгоизм с моей стороны? Внучке ведь действительно лучше будет в нормальной квартире…
- Внучке лучше будет с любящими родителями, а не в квартире, отобранной у деда, - строго сказала Валентина Петровна. - Вы подумайте: если они так с вами поступают сейчас, что будет дальше?
***
Валентина Петровна оказалась права. Через неделю Алина приехала снова, и на этот раз с мужем. Олег был крупным мужчиной с грубым лицом. Прежде он старался вести себя с тестем уважительно, но сейчас маска слетела.
- Пётр Семёныч, давайте решим вопрос по-взрослому, - начал он, развалившись на диване. - Квартира большая вам уже не нужна. Вы один живёте, вам и комнаты одной хватит. А нам нужно где-то жить. У меня дочь растёт!
- Дочь, и моя внучка тоже, - спокойно ответил Пётр Семёнович. - И я хочу, чтобы ей было хорошо. Но не ценой моего выселения из собственного дома.
Олег посмотрел серьезным лицом:
- Тогда вы нас вынуждаете действовать по-другому. Мы обратимся в суд. Признаем вас недееспособным. Вам же семьдесят пять лет, память уже не та, здоровье…
- Олег! - Пётр Семёнович встал. - Немедленно выметайся из моего дома!-
- Сам выметешься! В психушку! - заорал зять. - Думаешь, мы церемониться будем? Найдём врачей, оформим опекунство, и будешь ты доживать свой век где скажут!
Алина молчала, глядя в пол. Когда муж закончил свою тираду, она тихо добавила:
- Папа, мы не хотим скандала. Просто пойми нас. Нам действительно некуда деваться.
- Пошли вон отсюда, - побелевшими губами проговорил Пётр Семёнович. - Оба. И больше не приходите.
- Ещё как придём! - бросил на прощание Олег. - С приставами придём!
***
Следующие две недели Пётр Семёнович почти не спал. Он метался по квартире, не находя себе места. Неужели его действительно могут признать невменяемым? Неужели отберут квартиру? Старик похудел, как будто еще больше постарел.
Валентина Петровна забила тревогу. Она позвонила своему племяннику, Максиму, который работал адвокатом. Молодой человек приехал в тот же вечер.
- Пётр Семёнович, расскажите всё по порядку, - попросил он, доставая диктофон.
Старик рассказал. Максим слушал внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы.
- Понятно, - наконец сказал он. - Первое: вы дееспособны, никаких оснований для признания вас недееспособным нет. Это была пустая угроза. Второе: вашу квартиру никто не отберёт, если вы сами не захотите. Третье: я бесплатно помогу вам оформить завещание: на случай, если что. Чтобы после вашей смерти квартира досталась тому, кому вы хотите.
- Завещание… - задумчиво повторил Пётр Семёнович. - А на кого мне его оформлять? На Алину я теперь точно не хочу. Может, на Лизу?
- Можно и на внучку, но ей всего десять лет. До совершеннолетия опекуном будет мать, та же Алина. Есть у вас кто-то ещё из родных?
Пётр Семёнович задумался. Была у него двоюродная сестра, Екатерина, но они не общались лет двадцать. После какой-то глупой ссоры. Нина всегда хотела помириться, но не успела…
- Есть сестра, - неуверенно сказал он. - Но мы давно не разговариваем.
- Может, стоит попробовать наладить контакт? - предложил Максим. - Хотя бы для того, чтобы у вас был человек, на которого можно положиться.
В тот же вечер Пётр Семёнович нашёл старую записную книжку Нины и нашёл там номер телефона Екатерины. Долго набирал номер, несколько раз бросал трубку. Наконец решился.
- Алло, - ответил женский голос.
- Катя? Это я… Петя…
Повисла пауза. Потом:
- Петя? Господи, я думала, ты никогда не позвонишь! Как ты? Как Нина?
Пётр Семёнович тяжело вздохнул:
- Нины уже три года как нет…
- Что?! - Екатерина всхлипнула. - Петя, прости меня, дурочку старую! Мы из-за такой ерунды тогда поругались, а я из гордости… Господи, а я даже на похороны не пришла…
- Не пришла, потому что я не позвал, - признался Пётр Семёнович. - Думал, не захочешь.
- Дурак ты, Петя! - прорыдала Екатерина. - Конечно, захотела бы! Ниночку я любила как сестру!
Они проговорили два часа. Екатерина жила в соседнем районе, была вдовой, дети давно выросли и разъехались. Пётр Семёнович рассказал ей о ситуации с дочерью. Екатерина слушала и ахала.
- Петя, я завтра же к тебе приеду! И не смей соглашаться ни на какие их условия!
На следующий день Екатерина действительно приехала. Привезла пирожки, варенье, соленья и фотографии. Они с Петром Семёновичем перебирали старые снимки, вспоминали молодость, плакали и смеялись. Валентина Петровна, зайдя в гости, обрадовалась, Пётр Семёнович впервые за долгое время выглядел счастливым.
***
Покой длился недолго. Через неделю в дверь снова позвонили. На пороге стояла Алина. Одна. Без мужа. С заплаканными глазами.
- Папа, можно войти?
Пётр Семёнович молча отступил. Дочь прошла на кухню, села.
- Папа, я… Я пришла попросить прощения, - начала она дрожащим голосом. - Олег… Он меня заставлял. Говорил, что если я не уговорю тебя, он уйдёт от нас с Лизой.
- И ты в это поверила? - устало спросил отец.
- Я боялась остаться одна с ребёнком, - призналась Алина. - После того, как он потерял работу, он стал другим. Злоупотреблял, скандалил. Я терпела, думала, что образумится. А он всё время твердил: надо взять квартиру у твоего отца, продать, купить что-то поменьше, а на остальное я бизнес открою.
- Ты хотела продать квартиру? - не поверил Пётр Семёнович. - Квартиру, в которой выросла? В которой прожила твоя мать?
Алина разрыдалась:
- Я не думала! Я просто хотела, чтобы всё было хорошо! Чтобы Олег перестал злоупотреблять и нашёл работу! Я думала, что ты и правда в комнате нормально устроишься…
- Алина, - твёрдо сказал Пётр Семёнович, - я тебе больше не верю.
- Папа, я ушла от него! - выкрикнула дочь. - Вчера собрала вещи, взяла Лизу и ушла! Мы сейчас живём у моей подруги, но это ненадолго… Папа, я не прошу квартиру! Я прошу просто… можно нам с Лизой пожить у тебя? Пока я не найду работу и не сниму жильё?
Пётр Семёнович молчал. В нём боролись обида и отцовская любовь. Но потом он вспомнил Лизу. Внучку, которая ни в чём не виновата.
- Хорошо, - сказал он. - Но с условиями. Первое: я оформляю завещание на Екатерину, свою двоюродную сестру. После моей смерти квартира достанется ей, а она уже решит, что с ней делать. Второе: никаких разговоров о дарственных, продажах и переездах. Это мой дом. Третье: ты ищешь работу и начинаешь жить самостоятельно.
Алина кивнула:
- Согласна. На всё согласна. Спасибо, папа.
***
Алина с Лизой переехали к Петру Семёновичу на следующий день. Внучка бросилась деду на шею:
- Дедушка! Я так по тебе скучала! Мама не разрешала к тебе ездить и папа тоже!
- Теперь мы будем видеться каждый день, золотце, - улыбнулся старик.
Жизнь наладилась. Алина устроилась продавцом в магазин, стала приносить деньги. По вечерам она с дочерью делали уроки, готовили кушать, смотрели телевизор. Пётр Семёнович помогал внучке с математикой, рассказывал ей истории про бабушку Нину. Лиза слушала, затаив дыхание.
Екатерина стала частой гостьей. Она подружилась с Валентиной Петровной, они вместе ходили на рынок, обсуждали новости. Квартира снова наполнилась жизнью.
Однажды Алина призналась отцу:
- Папа, прости меня. Я была слепой и глупой. Думала, что главное - это деньги и квартиры. А главное, оказалась это семья. И любовь, которому ты меня научил.
Пётр Семёнович обнял дочь:
- Всё хорошо, доченька. Главное, что ты это поняла.
Завещание Пётр Семёнович всё-таки оформил на Екатерину. Но в завещании было указано: после смерти Екатерины квартира должна отойти Лизе, его любимой внучке. Так он обезопасил имущество от любых будущих посягательств.
***
Прошло три года. Алина работала теперь администратором в приличной фирме, накопила на первоначальный взнос и взяла ипотеку на двушку. В квартире Петра Семёновича она больше не нуждалась.
- Папа, мы переезжаем через месяц, - сказала она за ужином. - Но ты обещай, что будешь приезжать к нам почаще. И Лиза обещает навещать тебя каждые выходные.
- Обязательно буду, - улыбнулся Пётр Семёнович.
В день переезда он помогал дочери и внучке упаковывать вещи. Лиза плакала:
- Дедушка, а ты правда будешь приезжать?
- Правда, золотце. И ты ко мне приезжай. И всегда знай, что у тебя есть дом, куда можно вернуться в любой момент.
Вечером, когда все разъехались, Пётр Семёнович сидел на кухне с Екатериной и Валентиной Петровной. Они пили чай с пирогами.
- Всё хорошо, что хорошо кончается,- вздохнула Екатерина.
- Да, - согласился Пётр Семёнович. - Иногда нужно пройти через боль, чтобы понять, что действительно важно.
Квартира больше не казалась ему пустой. В ней снова была любовь. И это было главное.