Лина
Снова в сновидениях являлись его глаза. Теперь я знала наверняка – их яркая зелень незабываема, ни с чем не спутать этот цвет. Никто и никогда не взглянет на меня так, как он. Легкий древесно-кедровый аромат его духов дразнил обоняние, словно ласковое воспоминание. Он склонился, шепча что-то, но слова ускользали в полусонной дымке. Лишь умиротворение и тихая, искренняя радость наполняли меня. Сердце трепетало, готовое вырваться из груди, словно птица, – во сне возможно все.
И вдруг он запел. Его бархатистый, с легкой хрипотцой голос, тот самый, который я столько раз воскрешала в мечтах, зазвучал, проникая в самую душу.
Я нежно прикоснусь к твоим губам, - запел он, а душа моя наполнилась таким покоем, словно тихая гавань приняла уставший корабль. Вся недавняя горечь, словно мутная вода, отхлынула, обнажив чистый берег надежды. Остались только он, его голос и я, а песня, сотканная из света и нежности, проникала в каждый уголок моей ранимой души, даря ей невесомое счастье, безоблачную радость и любовь, расцветающую, как подснежник весной.
Дыханием своим тебя укрою,
И будет все у нас с тобой без грустных драм,
Тебе я докажу, тебя я успокою!
Признанье нежное сорвется с моих губ
И в жаре рук мы чувственно утонем,
Не будет больше горестных разлук,
Плохое точно, знаю, не затронем.
— Мика… — прошептала я, словно в бреду, тщетно пытаясь уловить его ускользающий силуэт в лабиринтах сна. Но тщетно, это не было явью. Мика — лишь призрак, сотканный моим воображением, и его отсутствие жгло сердце ледяной паникой. Почему он не пришел, когда был так нужен? — металась я в смятении, ворочаясь на жесткой больничной койке.
— Ангел, прошу, тише… Я здесь, рядом. Но если ты не успокоишься, мне придется уйти, — вдруг прозвучал хрипловатый голос у самого уха, и легкое, словно случайное, касание его руки заставило меня замереть.
— Ты пришёл! — выдохнула я, радостно, почти бессвязно, открывая глаза. Передо мной возникло прекрасное лицо Мики. Он улыбался, и эта улыбка вмиг рассеяла остатки ночного кошмара. Всё, что мучило меня секунду назад, было лишь сном.
— Да, я здесь. И не уйду до самого рассвета, если, конечно, ты меня не прогонишь, — промурлыкал Мика, вальяжно устраиваясь рядом на кровати. — Не возражаешь? — все же спросил он, придвигаясь ко мне.
Я лишь отрицательно качнула головой. Его присутствие рождало в груди незнакомый, волнующий трепет, и я не хотела отпускать его даже на мгновение. Я готова была признаться, что Мика, словно молнией, поразил меня в тот самый вечер, и с тех пор ни на миг не покидал моих мыслей.
Мика заложил руки за голову, расположившись совсем близко, и его теплое дыхание окутало меня нежной волной. Между нами повисло тягостное молчание, и я никак не могла понять, что его гнетет. Что-то явно было не так. На его лице играли желваки, и мне показалось, что он чем-то глубоко расстроен. Вопрос вертелся на языке, но я не решалась озвучить его. Боялась услышать ответ, который и так давно подразумевала. Микаэль пришел, чтобы попрощаться. Ему в тягость помогать мне, и, честно говоря, я его понимала. Любой на его месте рано или поздно отказался бы от этого бессмысленного фарса. Да, может, мне самой пора все закончить? Или… или пришло время признаться? Сказать, что Стас больше не занимает моих мыслей с тех самых пор, как я впервые увидела Микаэля. Но у меня не хватало смелости. Я боялась увидеть в его глазах равнодушие, а эта близость лишь сбивала с толку, заставляя сердце бешено колотиться и путая все мысли.
— Пока ты сладко спала, мне вдруг вспомнилась одна песня… Прости, что разбудил. Наверное, мне не стоило приходить, — сказал он, нарушив затянувшееся молчание. Не дожидаясь моего ответа, Мика поднялся, собираясь уйти, но я вовремя схватила его за руку. Мне отчаянно хотелось, чтобы он остался.
— Мне понравилось… правда! — поспешно призналась я, убирая руку с его плеча. Нет, мне вовсе не хотелось этого делать… Просто, как только я коснулась его, по коже пробежали мурашки, а внутри разлился жар, и это меня испугало. Ведь я никогда не чувствовала ничего подобного даже к Стасу, которого, как мне казалось, любила… хотя теперь я уже ни в чем не уверена. Боже, что ты со мной делаешь! — подумала я, чувствуя, как краска заливает мои щеки. Мика, должно быть, заметил мое смущение, потому что вдруг одарил меня одной из самых обворожительных своих улыбок.
— Как ты? — внезапно спросил он, и я ощутила где-то глубоко под ребрами тепло его искренней заботы.
Это открытие вызвало новый прилив трепета. Ведь никто никогда, кроме моей любимой бабушки, не заботился обо мне по-настоящему. Всем всегда было все равно, что я думаю, чего хочу от жизни, чем дышу. Я вздрогнула от его чувственного голоса, проникающего прямо в душу.
— Эм… Уже намного лучше! — пролепетала я, глядя куда угодно, лишь бы не встречаться взглядом с обладателем этих необыкновенных, пронзительных зеленых глаз. Мика заметил мое замешательство и тихо рассмеялся, придвигаясь еще ближе.
Целую минуту я наслаждалась его чарующим смехом, прежде чем осмелилась спросить:
— И что здесь смешного?
Мика мгновенно перестал смеяться, и его лицо сразу стало серьезным, даже отстраненным.
— Ангел, глядя на тебя, я понимаю, что ты совсем не умеешь прятать свои истинные чувства под маской безразличия… Но прежде чем мы продолжим обсуждать пустяки, я хотел бы кое-что прояснить. — Мика приподнялся на кровати, и теперь я видела его лицо вблизи, во всей красе. Отвернуться было невозможно. — Скажи, ты все еще любишь этого типа, ради которого попросила меня помочь тебе? — собравшись с духом, спросил он, и в его глазах затаилось нервное ожидание. "Вот он, тот самый момент!" — пронеслось у меня в голове.
— Если ты не хочешь отвечать, я пойму… просто…
— Я никогда не любила Стаса! — выпалила я, сгорая от смущения под его пристальным взглядом. Но теперь Мика больше не смотрел на меня сурово, в ожидании ответа. В его глазах появилось что-то веселое и… что-то еще, что я не могла разгадать.
— Тогда почему мы занимаемся этой ерундой? – "И правда, почему?" — подумала я, глядя на него.
Придвинувшись еще ближе, так что наши носы почти соприкасались, Мика вдруг коснулся моей щеки. Нежно отвел выбившийся из косы локон и аккуратно заправил его за ухо. Это простое касание потрясло меня до глубины души. Мои губы непроизвольно приоткрылись в ожидании… непонятно чего. Мне казалось, что он вот-вот поцелует меня, и я точно не стану сопротивляться. Но Мика вдруг отстранился. Жаль… Мне так хотелось, чтобы он поцеловал меня по-настоящему, а не так, как в прошлый раз, когда нас застукал отец. На моем лице, наверное, было написано разочарование, потому что Мика снова улыбнулся. Да, он сегодня часто улыбается, и я, кажется, начинаю влюбляться в его улыбку, адресованную только мне.
— Не спеши! — с усмешкой сказал он, и мне показалось, что он просто забавляется моей растерянностью. Поджав губы, я отвернулась, но в следующее мгновение Мика осторожно, касаясь лица кончиками пальцев, повернул меня к себе. В глазах стояли слезы — горькое осознание того, что я не интересна ему как женщина. Он, конечно, это заметил.
— Я обязательно поцелую тебя, мой дерзкий Ангел… и не раз. Но не здесь, не на больничной койке, — с нежностью проговорил он, стирая влагу с моих ресниц. — И поверь, ты еще устанешь от моего внимания. А теперь давай немного поспим.
Я не стала спорить и, положив голову ему на грудь, закрыла глаза. Но прежде чем провалиться в сон, шепотом сказала:
— Я никогда не устану… Целуй меня сколько захочешь, Мика…
— Ты даже не представляешь, на что подписалась! — услышала я в ответ и, осознав, что он все слышал, прикусила губу.
Утро наступило слишком быстро. Мне не хотелось просыпаться. Я чувствовала себя счастливой в горячих объятиях человека, которого, несомненно, любила. В этом не было никаких сомнений. В его руках я ощущала блаженство, а бабочки танцевали безумный танец в животе. За ночь наши тела переплелись, словно лианы, и сердце готово было выпрыгнуть из груди от такой близости. А еще мне отчаянно хотелось его поцеловать. "Может, осторожно сделать это, пока он спит?" — решила я, разглядывая родинку в уголке его губ. Честно говоря, я раньше ее не замечала. Может быть, потому, что не осмеливалась пристально смотреть на его губы, боялась, что он заметит мое внимание и неправильно истолкует его. Но сейчас… Сейчас я могла любоваться им сколько угодно, и никто не помешает. Разве только…— Если ты продолжишь так пялиться на меня, то скоро прожжешь дыру в моей голове, крошка, — сонно пробормотал Мика, не открывая глаз. Он впервые назвал меня "крошкой", и это ласковое прозвище понравилось мне не меньше, чем "Ангел".
Я тут же отпрянула, заливаясь краской. "Боже, неужели я так увлеклась, что не заметила, что он не спит?"
— Эм… прости… — начала я, внезапно осознавая, что уже утро и должен быть рассвет. И скоро придет медсестра, чтобы сменить капельницу, а Мике пора уходить, как бы мне ни хотелось, чтобы он остался.
— Я сейчас уйду, но сначала хочу тебя предупредить: твоя сестра раскусила нас. Не знаю как, но она обо всем догадалась, и нам больше не стоит притворяться, — Мика неожиданно выпутался из моих объятий и встал. В моем сердце в этот самый миг образовалась пустота. — Они ворвались в больницу вскоре после того, как я привез тебя, и сразу набросились на меня. Я на секунду замешкался, и твоя сестра все поняла. Прости…
Для меня все, что произошло накануне вечером, потеряло значение. Стало все равно, что Алла знает о нашем фарсе. А если знает она, то знает и вся семья.
— Стас тоже был там? — все же спросила я, прекрасно зная ответ.
Мика резко отвернулся и непроницаемым взглядом уставился в окно, и я все поняла. "Ну и пусть! Так даже лучше", — подумала я, улыбаясь.
Мика, похоже, по-своему истолковал мою радость, потому что внезапно на его лице заходили желваки, которые он попытался скрыть, но получилось только хуже.
— Да, он тоже был там и, кажется, теперь думает, что ты тайно влюблена в него с детства, — наконец сказал Мика, и мне показалось, что он ревнует. Это меня развеселило. Если это так, значит, еще не все потеряно.
Я тут же решила опровергнуть его слова:
— Это не то, что ты подумал… — пролепетала я, но, увы, в лабиринтах любви редко когда удается избежать ухабов и колдобин. Мика, казалось, уже не слушал. Он, словно загнанный зверь, искал пути к бегству. И пока я, робея, собирала по крупицам смелость, чтобы открыть ему тайник своей души, он, бросив торопливое «Прощай», вскочил на подоконник и, как призрак, растворился в ночи. Лишь тогда я осознала, что распахнутое окно манило его на волю, и Мика, должно быть, решил покинуть меня тем же дерзким путем, каким и появился.
А вот та самая песня, какую пел Мика находясь у кровати своего Ангела:👇
Благодарю всех за чтение! Как вам глава? Поделитесь в комментариях. Автору будет приятно.)))