Эта дружба изменила как мир моды, так и мир кино. Они познакомились, когда оба были дебютантами: она - начинающая актриса, звезда голливуда, он - восходящая звезда мира парижской моды. Она шутила, что так же зависима от него, "как жители Америки — от своего психоаналитика". Юбер и Одри. Творец и Муза. Дружба на века.
Одри Хепберн и Юбер де Живанши познакомились в Париже в 1953 году, когда ей предложили самой подобрать несколько готовых костюмов самой для роли в фильме "Сабрина". Одри знала, к какому модельеру она поедет - к Живанши и только к нему.
"Все, что я видела из работ молодого Юбера Живанши, приводило в восторг, он создавал свои костюмы и платья именно в том стиле, который так нравился и так шел мне!"
Юбер знал, что к нему приедет мисс Хепберн и не был от этого в восторге. Вот только он ожидал другу актрису - Кетрин Хепберн. Кэтрин прекрасная актриса, красавица с хорошей фигурой, но ее стиль настолько далек от стиля самого Живанши, что Юберу вовсе не хотелось заниматься нарядами Кэтрин: стиль оскароносной дивы — мужские костюмы и белые рубашки — был ему не близок. Позже Юбер говорил, что был поражен, когда в комнату вошла тоненькая девушка с фигурой манекенщицы в простых клетчатых брючках и футболке.
Благодаря выбранным Одри нарядам фильм "Сабрина" вошел в историю моды. Среди них было черное платье для коктейля с бантиками на плечах с четырехугольным вырезом, который стали называть "Сабрина-декольте". Но главным нарядом фильма стало платье, в котором Сабрина появляется на семейном вечере по приезде из французской столицы — белое, вышитое черным шелком, со съемным шлейфом. Наряды получили «Оскара», но вручили его Эдит Хед, которая по контракту числилась костюмером фильма. Легендарная голливудская костюмер даже не упомянула Живанши на вручении премии. Не было его имени и в титрах. Но Одри и Юбер получили более ценную награду - дружбу на всю жизнь.
Юбер столько для меня сделал!.. Если я и получала несколько раз звание иконы стиля и бывала избрана в Зал славы моды, то это благодаря Юберу Живанши. Конечно, я надевала и работы других кутюрье, например, той же божественной Коко Шанель, но мой стиль — это Живанши, Живанши и еще раз Живанши! Причем он не просто человек, создающий мой образ, он человек, создающий меня саму. Юбер Друг с большой буквы, он всегда поймет и поддержит, что-то посоветует, чем-то поможет.
Для Одри кутюрье создал свой первый аромат. Он вручил его в январе 1957 года. Это было неожиданно: и актриса, и ее тогдашний супруг актер Мел Феррер слегка напряглись, когда за ужином кутюрье протянул ей небольшую коробочку. Когда Одри открыла в коробочку, то обнаружила в ней флакончик духов.
- Эти духи для тебя, Одри! Пока они будут только у тебя, если тебе, конечно, нравится. В продажу поступят только в декабре, - сказал он.
-Это невозможно! Я запрещаю! - воскликнула Одри.
- Мы их так и назовем — L’interdit. - улыбнулся Юбер. L’interdit с французского переводится как "запрет". И хотя модельер хотел запустить духи в продажу, Одри запретила это делать: семь лет ароматом пользовалась только она.
Юбер точно знал, как должна пахнуть женщина, носящая его одежду! Духи просто божественны, их запах стал моей визитной карточкой. Даже будучи наряженной в потрепанные юбки и грязную блузку Элизы Дулиттл в «Моей прекрасной леди», я все равно благоухала духами Живанши. Камера ведь не передает запах, никто из зрителей не узнает, что цветочница, подбирающая монеты в пыли булыжной мостовой, в действительности пахнет духами от парижского кутюрье. Правда, Кьюкор ворчал, что запах явно сбивает меня с роли…
Эта дружба перевернула мир мода и мир голливуда. Они дружили почти 40 лет и переживали вместе и радости друг друга и горе. Когда Одри сделали неудачную операцию в Америке, она поняла, что нужно возвращаться домой в Толошеназ (Швейцария), но врачи сообщили, что перелет невозможен, тогда Живанши нанял частный самолет и сумел перевезти Одри. Он был частым гостем в доме семьи Хепберн, обожал еще сыновей и до самого ее ухода был рядом.
Что и как бы я ни писала о Юбере Живанши, замечательном, божественном, неповторимом, безумно талантливом, прекрасном человеке, все будет мало. Их с Грегори Пеком можно хвалить от одного Рождества до другого, не переставая, к сожалению, такого времени у меня нет. Потому могу сказать одно: они божественные и еще настоящие друзья! Если ТАМ мне дадут право голоса, я обязательно замолвлю о них словечко, хотя вряд ли дадут, потому что тогда ангелам придется целую вечность слушать то, что я не успеваю сказать (или написать) о прекрасных людях на Земле
.