Когда Мартин Скорсезе снимал "Волка с Уолл-стрит", многие считали, что режиссёр перегибает, утрирует и намеренно гиперболизирует персонажа Леонардо Ди Каприо. Но вся ирония в том, что сценарий едва ли догнал реальность. Джордан Белфорт действительно жил как человек, уверенный, что рынок - это джунгли, а в джунглях выживают только те, кто умеет кусать больнее.
Сегодня он подаёт в суд на продюсеров фильма и требует компенсацию за использование денег, связанных с малазийскими махинациями. Он уверяет: "Я рассчитывал, что это будет первый честный контракт в моей жизни". Абсурдный, но символичный финал человека, который десятилетиями строил состояние на том, что заставлял других верить в сказку.
Но его история начинается гораздо раньше — с провала, отчаяния и случайного шанса.
Первый день на Уолл-стрит: ад, кокаин и голос, который звенит от страха
В 1987 году двадцатичетырёхлетний Белфорт пришёл на стажировку в инвестиционную фирму L.F. Rothschild.
Позади - разорившийся бизнес с морепродуктами, долги, неудачи и арендованные грузовики, которые погубили его стартап так же стремительно, как и появились.
Он мечтал о новой жизни, но уже в первый день услышал суровый вердикт:
"Ты похож на мальчишку. Уолл-стрит — это не для юнцов. Здесь работают киллеры".
Оказалось, не просто работают - выживают. Рынок жил в режиме хищника: агрессия, сделки, звонки, давление, азарт. Старшие брокеры учили новичков так же грубо, как врачи в реанимации обучают интернов: если хочешь остаться - привыкай к крови.
Его наставник Марк Ханна был откровенен: прежде чем убеждать клиентов покупать акции, нужно уметь убеждать себя. А кокаин, по его словам, «помогает голосу не дрожать».
К обеду Белфорт понял одно: чтобы выжить - нужно научиться играть по правилам, которые сам рынок считал беспощадными.
Как мальчик без шансов стал "машиной для денег"
Через несколько лет Джордан уже не выглядел потерянным новичком. Он стал тем, кого позже назовут "профессиональным лжецом".
В 1990-х он открыл свою фирму Stratton Oakmont - сначала в крошечном помещении среди автозапчастей, позже - в огромном офисе с парковкой, стеклянными кабинетами и атмосферой, в которой деньги пахли так же сильно, как одеколон его брокеров.
Говорят, он зарабатывал по миллиону долларов в неделю.
Его сотрудники держали в офисах хорьков, игуан и тарантулов - настолько свободной была корпоративная культура.
Каждый новичок должен был заработать минимум 250 тысяч долларов в первый год, иначе его считали бесполезным.
Стиль работы компании напоминал больше рок-концерт, чем финансы: громкая музыка, агрессивные продажи, соблазн быстрых денег - и постоянный наркотический угар.
Белфорт жил с размахом:
поместье председателя Нью-Йоркской биржи, личный вертолёт, лимузины, вечеринки, которые потом войдут в легенды.
Но за фасадом веселья была чёткая система, созданная для того, чтобы держать рынок за горло.
Личная жизнь
Когда Белфорт начинал путь на Уолл-стрит, рядом с ним была его первая жена Дениз Ломбарди. Она поддерживала его после краха бизнеса с морепродуктами, помогала выбраться из долгов — и верила в мужа даже тогда, когда он сам не верил в себя.
Но денег становилось больше, соблазнов — ещё больше, а работа в Stratton Oakmont превратилась в непрерывный круговорот вечеринок, наркотиков и женщин.
Дом, как признавал позже сам Белфорт, был последним местом, куда он хотел возвращаться.
Дениз терпела годами, но в конце концов ушла. Их брак стал первой жертвой стремления Джордана к бесконечному успеху.
Вторая жена — Наоми, которая стала "олицетворением мечты"
Надин Кариди — та самая «Жена Волка с Уолл-стрит» из фильма, которую сыграла Марго Робби.
Их встреча была кинематографичной: роскошный вечер, флирт, обожание…
Белфорт увидел в ней всё, что хотел получить от жизни — красоту, статус, азарт, бессмертие. Он добился её, женился, купил имение, яхту, машины, обвешал дом бриллиантами, а сам — зависимостями.
Страсть была такой же бурной, как его бизнес: дорогие подарки, разлёт денег, ревность, скандалы, бешеный секс и такой же бешеный образ жизни. Но любовь, построенная на зависимости и эйфории, не выдерживает столкновения с реальностью.
Наркотики. Измена за изменой. Полная потеря контроля. Побег от полиции.
Это была жизнь на максимальной скорости, от которой рано или поздно отказали тормоза.
Наоми подала на развод после очередной сцены, когда Белфорт — под кайфом — врезался в столб, держа на руках их маленькую дочь.
Эта история стала точкой невозврата.
Сексуальные эпизоды, о которых он говорил сам
В своих мемуарах Белфорт описывал отношения с женщинами без романтизации — как зависимость.
Он честно говорил, что секс для него стал не потребностью, а наркотиком, продолжением той же жажды острых ощущений. Он признавал связи на джакузи, в вертолёте, на заднем сиденье лимузина и… буквально на стопках наличных.
Это не выдумка сценаристов — это слова самого Белфорта. Но чем больше становилось женщин, тем меньше становилось самого Джордана.
Он перестал понимать, кто он без одобрения, без адреналина, без секса и без химии.
Схема, которая кормила "волка": подставные владельцы и акции, растущие по приказу
Stratton Oakmont специализировалась на IPO - выводе компаний на биржу.
Снаружи это выглядело пристойно, но внутри скрывалась система манипуляций, за которую позже дадут срок.
Компания тайно покупала крупные пакеты акций через подставных владельцев.
Формально закон разрешал им держать не более 5% - но во времена, когда Уолл-стрит была изрешечена лазейками, можно было творить куда больше.
На бумаге всё выглядело чисто.
В реальности Stratton Oakmont управляла ценой акций как марионетками:
когда нужно — поднимала их на сотни процентов, когда нужно - обрушивала. Так Джордан взял под контроль компанию модельера Стивена Мэддена.
Он приобрёл 85% акций за полмиллиона долларов - и уже через пять месяцев продал всего 5% за ту же сумму, фактически «раскачав» рынок вокруг своей игрушки.
Он говорил:
"Мы играли на рынке, как на барабанах. Нас хотели поймать — но мы были слишком быстрыми".
Forbes назвал его "извращённым Робин Гудом", и к дверям фирмы выстроилась очередь
В 1991 году журнал Forbes опубликовал статью о Stratton Oakmont - критическую, жёсткую, разоблачающую.
Но всё вышло наоборот: вместо краха компания получила волну популярности и поток желающих работать у Белфорта.
Через несколько лет она станет одной из самых токсичных и опасных фирм для инвесторов в США - но тогда это был мир быстрых денег, и все хотели попасть внутрь.
Вмешательство SEC: игра окончена
Комиссия по ценным бумагам (SEC) пыталась прижать Stratton Oakmont годами.
Закрывали лазейки - появлялись новые.
Но к 1996 году давление стало невыносимым — фирму закрыли. Белфорт и его партнёр Дэнни Поруш получили обвинения в мошенничестве и отмывании денег.
Джордан признал вину и заключил сделку, дав показания против других участников схемы.
Его приговорили к четырём годам тюрьмы - он отсидел 22 месяца.
ФБР-агент Грег Коулман говорил позже:
"Восхищаться им — неправильно. Но как манипулятор он был одним из лучших, кого я видел".
Жизнь после тюрьмы: расплата, долги и новая роль
После освобождения Белфорт должен был вернуть инвесторам более 110 миллионов долларов, отдавая половину всех своих доходов.
Он выплачивал мало, федеральные прокуроры обвиняли его в нарушениях - но соглашения обновлялись, сделки заключались, процесс тянулся годами.
При этом сам Джордан говорил:
"Я был плохим человеком. Но не с самого начала. Просто на Уолл-стрит легко переступить границу — и перестать замечать, что она где-то вообще существует".
Сегодня он мотивационный спикер, обучающий новичков торговле и ментальности успешного хищника.
Символично: человек, который когда-то рушил судьбы инвесторов, теперь учит других, как правильно входить в рынок.
Итог: волк, которого создала сама Уолл-стрит
История Белфорта - это не просто хроника преступлений.
Это портрет системы, где жадность становится карьерной нормой, а нарциссизм топливом.
Это история человека, который был достаточно умен, чтобы обмануть всех, но недостаточно зрел, чтобы остановить себя.
Он потерял миллионы, отбыл срок, стал символом эпохи — и в итоге превратился в бренд, который продолжает зарабатывать уже не на махинациях, а на собственном имени.