Раньше, то было раньше... Поездка на поезде действовали на Никиту, как сильное успокоительное, ну прямо релакс, который не мог ему дать другой вид транспорта, но это было давно и как теперь ему казалось не с ним и вообще неправда, потому как сейчас он понимал, он едет в поезде, а с каждым часом поезд приближает его к дому.
Господи! Люди стремятся домой, а он рад, когда уезжает из дома. На работе все давно это поняли и как только замаячит командировка, первым и единственным кандидатом на предмет командирования, являлся Никита.
Никто и никогда не расспрашивал его почему он рвётся в далёкие города, где селят его в дешёвые номера гостиниц, удобства которых на этаже. А он никогда и ни с кем не делился что его гонит в даль несусветную. Друзей на работе у него не было, потому о его жизни там никому ничего не известно. Да у него друзей-то вообще не было.
Были когда-то по молодости, но жизнь всех разбросала, а новыми он так и не обзавёлся. Да и кто сейчас с ним дружить захочет? Никто. Он это понимает, потому друзья для него табу.
Ну кто захочет видеть, а тем более слышать его Татьяну, жёнушку с визжащим как у свиньи голосом, вечно недовольную, ноющую и их с Танькой больного ребёнка, голова которого не держится, вечно висит падая на грудь, его улыбка, особенно улыбка. Когда он улыбается, всяк, кто его видит хочет отвернуться, потому как в эту минуту им кажется, что болезнь его сына заразна и увидев его улыбку... Нет, они конечно понимают, что не заразятся от Лёни, но взгляд от него отводят, не хотят видеть больного, убого ребёнка. Ему, отцу Лёни самому не нравится видеть сына. Жалость и беспомощность гложут Никиту, а в иные минуты даже ненависть к ребёнку, ненависть к себе, к Таньке. Ничего не изменить, никогда их сын не поправится и Танька как прежде не будет смеяться.
Когда в последний раз он видел её улыбку? Ни-ко-гда. Вечно сведённые к переносице брови, опущенные уголки губ, так и кажется, сейчас заревёт, бросится ничком на постель, как часто это она делает и завоет во весь голос. Причина всех бед их семейной жизни их больной ребёнок. Он изменил Таньку, изменил всю их жизнь.
Всё не то, всё не так! Не хотел он такой жизни. Он хотел счастья, счастья и любви. Разве многого он хотел? Наивный, глупый мальчик, таким он когда-то был и мечтал о несбыточном. Никогда и никого рядом с собой он не видел счастливыми, ни родителей, не родителей бывших друзей и самих друзей и всё оттого, что жили они рядом с несчастными и привыкли к этому. А он? Он не хотел жить так, как живут все, хотел счастья. Где-то он слышал, о несбыточности того, чего о чём сильно мечтаешь и якобы это несбыточность во благо того, у кого не сбылось. Чушь собачья, чушь. А вышло, что не чушь это, потому как ничего о чём он мечтал, не сбылось. Он живёт хуже его родителей. Несчастье п жизнь глубокими корнями проросло в его жизнь, невозможно его искоренить. Уничтожить можно, но только если уничтожить его самого вместе с его жизнью.
За оком поезда мелькают степи, селения, города и чем ближе к дому, тем чаще выходит он в тамбур покурить.
Два дня в купейном вагоне он ехал один, был наедине со своими мыслями и домыслами. Ну почему? Почему это всё ему? За что? Ничего и никому плохого он не сделал. А хорошего? А хорошего? Всё не то, всё не так, как он хотел. Разве мог он предположить, что жизнь как загнанного зверя будет гнать его из командировки в командировку? Разве... Его мысли прервал зычный голос проводницы:
-Станция "Берёзки",время остановки пятнадцать минут.
Никита посмотрел в окно, решил выйти, купить пирожков у старух, которых ему тоже жалко. Старые, однако пекут, копейку заработать стараются, потому как пенсия нищенская. Эх, Россия-матушка! Когда же ты пожалеешь русских людей!? Когда же... Господи, ему что своего мало? Всех жалеть души не хватит. Но глядя на беззубых, улыбающихся ему старушек, душа его сжимается в комок. И тут всё не то и всё не так. Куда бежать, чтобы этого не видеть? Отвернуться не получится. Отвернулся, а знаешь, сидят они тут рядком и все улыбаются, только улыбки их печальные, почти такие же, как у его сына.
Никита набрал пирожков столько, чтобы хватило до завтрашнего вечера. У каждой бабули купил, хоть по два-три пирожка, но у каждой. Всех жалко.
А завтра, к вечеру в родном городе будет, который родным теперь ему не кажется. В родном тепло и радостно, в родной хочется вернуться, ему не хотелось. Это раньше, когда возвращался из армии и поезд в город въезжал, сердце от радости часто забилось и слёзы на глазах, и на душе тепло. Это было раньше. И было ли оно? Время летит, стирает всё на своём пути, города, сёла, людей. Время беспощадно. А разве так оно быть должно?
Никита зашёл в купе и увидел попутчика. Тот с аппетитом наворачивал пирожки и проглотив кусок , вытер руки о салфетку, улыбнувшись протянул правую руку Никите и представился:
-Аркадий.
-Никита,-подал он руку попутчику, сел за столик напротив и раскрыл запотевший от горячих пирожков пакет,-Угощайтесь,-подвинул пакет к Аркадию Никита.
-Спасибо, сам вон сколько нахватал. Обожаю пирожки. Моя бабуля стряпать пирожки была большая мастерица, а мама... Лучше промолчу по этому поводу,-улыбался Аркадий,- Вы, я смотрю тоже любитель пирожков?
-Бабушек жалко, потому пирожки у них покупаю,-без тени улыбки, сказал Никита.
-Бабушек?- пожал плечами Аркадий и посмотрел в окно на тех бабуль, которые нахваливая свой товар, улыбались беззубыми ртами и суетились перед пассажирами поезда.
Поезд тронулся и набирая скорость помчался к родному городу Никиты.
-А ты? Давай на ты? -предложил Аркадий.
-Давай.
-Куда направляешься? Или откуда?
-Домой из командировки,-ответил Никита.
-Я тоже. Ну как командировка? Удалась?
-Удалась.
-У меня тоже. Нашёл я этого гада. Нашёл, а точнее вычислил. Повязали его, убийцу проклятого. Семь смертей на нём. Думаю, звёздочка мне обеспечена, а точнее, одна большая звезда. Думаю, майора дадут. Повышение в звании за раскрытие такого преступления неминуемо,-довольно улыбался Аркадий,-Я следователь. Измотал меня этот гад. Веришь, аппетита и сна лишился, пока не поймал его, а сейчас жор напал. Наемся и спать буду. Если я сплю, мне хоть в трубы дуй, никто не разбудит, так что ты не бойся меня разбудить, делай что хочешь. Когда дело сделано, поезд для меня то, что надо. Под стук колёс сплю как не в себе. Мог бы и на машине ехать, ан нет, люблю поезда, они мне нервы восстанавливают.
-Когда-то и я любил спасть в поезде,-грустно произнёс Никита,- но не сейчас.
-Прости, пирожок жую, а у самого глаза закрываются. Проснусь, расскажешь. Обычно, мужики в поезде спят. Накатят грамм сто пятьдесят и... Всё Никита, обой, оббой...
Казалось, договаривая последние слова, Аркадий уже спал, потому как слово "отбой" он смешно и странно произносил, повторил его не раз, но так правильно и не сказал.
Сытные пирожки бабушек и мерное посапывание попутчика сморили и Никиту. Пытаясь слушать подкаст известного блогера, он прилёг на полку и как не странно уснул.
Проснулся он от шуршания пакета. Попутчик разворачивал пакеты и выкладывал закусь. Это Никита понял потому, как на столе уже стояла бутылка дагестанского коньяка.
-Проснулся?-улыбаясь спросил Аркадий,-Ну вот, а ты говорил...
Вечная улыбочка Аркадия начала раздражат Никиту. Неужели есть счастливые люди, которым жизнь в радость?
-Вставай, будем откровенничать,-сказал Аркадий. Откупорил коньяк и разлил по стаканам,-под коньячок самое то.
-Зачем?
Что "зачем"?-не понял Аркадий.
-Откровенничать зачем?
-Полагается так. Так даже психологи рекомендуют. Нужно высказать своё наболевшее попутчику, которого скорее всего никогда больше не увидишь. Никто ничего не узнает, а ты сбросишь груз, проветришь мозги и жизнь не такой уж и безысходной покажется. Ну, давай, выпьем,-поднял стакан Аркадий,-Выпьем за знакомство. Мне тоже есть что тебе рассказать.
Откровенничать Никите не хотелось, он поднял стакан, стукнулся со стаканом Аркадия и поставил его на столик.
Аркадий одним махом опрокинул в себя стакан с коньяком и удивлённо уставился на Никиту.
-Ты чё? Не порядок. Нельзя ставить стакан после того, как чокнулись.
Никита молча взял стакан и в три глотка выпил коньяк.
-Закусывай,-подвигая пакеты с едой,-сказал Аркадий,-Никитос, ты что как не свой? Не надо стеснений, ешь давай.
Видимо, за время сна пирожки переварились и коньяк горячим клубком осел в желудке Никиты.
-Чё ты, Никит? Колбаска "варшавская", сыр "российский", огурчики малосольные от "бабушек", опять же пирожки бабулек.
Хлебосольство Аркадия подкупало Никиту. По всему видно, закуску от души он предлагает.
-Вот, правильно, крепкие напитки надо закусывать. А я вот что... Между первой и второй, перерывчик небольшой,- Аркадий опять разлил коньяк по стаканам,-Давай чокнемся, выпьем и я тебе свою беду поведаю. А может это не беда вовсе, а счастье. Кто его знает? Никто ничего не знает,-уверенно сказал Аркадий,-Давай, Никита, за непредсказуемость жизни выпьем.
Они чокнулись стаканами и выпили по второй.
-Хорошо сидим,- глядя в окно, уверенно сказал Аркадий,-Жизнь за окном мелькает и у каждого она своя, эта жизнь. И неизвестно какая она впереди. Один умник спросил Будду "Как жить эту жизнь?" И знаешь что он ему ответил?
-Не знаю, что ответил.
Аркадий засмеялся и сказал:
-Именно так Будда ему и ответил: "Никто не знает как её жить, просто живи." А? Каков ответ? Мудро, правильно сказал, сказано мудрец. Никто не знает как жить эту жизнь. Иногда думаю, запутался я в ней, а вспомню слова Будды и просто живу, потому как не знаю как распутать. Я Лизу, жену своего начальника люблю и она меня любит. Ну и всё, весь мой рассказ про мою жизнь.
-Что? Всё?
-А что говорить? Мы вместе и мы порознь. Душою вместе, а так... Она жена Николая Викторовича. А ещё я мечу на его место и думаю, когда нибудь подвину его. Скажешь, подло ? Может и так, но я живу свою жизнь, просто живу и не знаю как всё будет и как правильно жить не знаю, как сказал Будда, никто не знает.
-Ну а почему она от мужа к тебе не уйдёт, если душой вы вместе?-спросил Никита.
-Там дочка у них. Дочка моя и Николай Викторович знает, что дочь не его, а чья не знает. А дочка считает его отцом и любит его сильнее, чем мать родную и он её любит так, как иные отцы родных детей не любят. Вот какая у меня житуха, Никита.
-Ну и зачем ты допустил такое? Ты с твоей Лизой могли бы жить вместе и растить своего ребёнка. Сколько лет твоей дочке?
-Двенадцать. Двенадцать лет. Могли бы вместе быть, да не смогли. Ты, Никита взрослый мужик и понимаешь, чтобы любовь не умерла, для неё нужны особые условия. Любовь дама нежная, её одним бытом можно убить. Когда мы с Лизой познакомились, она уже была женой Николая Викторовича, а я... Я только что вуз закончил, комната в общаге и та служебная. Ну и как в той комнате любовь сберечь? Думаешь, мы до сих пор любили бы друг друга?
-Значит, Николай Викторович для вашей любви быт организовал и распрекрасную жизнь вашей дочери?-разозлился Никита.
-Выходит, что так. Но и он знал, а точнее, обманом взял Лизу в жёны.
-Она не хотела быть его женой, а он насильно взял её?-раздухарился Никита.
-Да нет, не брал её насильно. Он был женат до брака с Лизой и знал, он бесплоден, детей у него не могло быть. Его первый брак из-за этого и распался и Лизе он об этом не сказал. Не только мы с Лизой обманываем. Он первый с обмана начал.
-Так вы теперь меряетесь, кто первый, кто последний, а между вами ребёнок, девочка.
-Не злись, Никит,-наливая коньяк в стаканы, попросил Аркадий,- Я сам на себя зол, а изменить жизнь нашу не получается. Много того, что мешает нам её изменить. Если сейчас Лиза захочет жить вместе со мной, то наша дочь не пойдёт с нею, захочет остаться с Николаем Викторовичем. Лиза не может без дочери. Понимаешь?
-А может вам удобно так думать? Не буду твой коньяк пить, сам пей. Наколумесил в своей жизни, теперь пытаешься свои косяки на кого-то свалить.
-Нет, не пытаюсь, но не знаю как жить дальше. А ты знаешь как жить? Знаешь?
Никита насупился, уставился в налитый Аркадием стакан и вдруг залпом выпил коньяк.
-Ого,- усмехнулся Аркадий, -Видать за свою житуху вспомнил. Чужих жён не любишь, детей на стороне нет, но...
-Свою жену ненавижу, свой дом вонючий ненавижу, а главное сына ненавижу, потому от всего этого в командировки сбегаю, а сейчас ... Завтра вечером, а точнее, через сутки буду дома. И ненависть во мне растёт, я не справляюсь с нею, кажется вскорости я убью Татьяну. Скоро ненависть полностью мной овладеет и я уничтожу жену, ребёнка, свой дом и себя.
Аркадий видел, как от признания Никиты горят его глаза и понимал, что говорит он правду, страшную, но правду.
-Ты что? Ты что, Никита? Нет, нельзя так. Меня обвинил, а сам на убийство метишь. Что мне с тобой делать? Признание в намерение убить? А я следователь. В какое положение ты меня ставишь ? А ну, давай выпьем и ты всё мне расскажешь. Всё и в деталях, а я ...-разливая последний коньяк по стаканам сказал Аркадий.
-А ты за меня очередную звёздочку получишь и место Николая Викторовича,-засмеялся Никита.
-Дурак ты, дурак и больше ничего. Хорошо, ты признался в этом, может чего придумаем. Может... Знаешь, говорят чужую беду легче разруливать, со своей не справишься, а "чужую беду, как говорится, рукой разведу" . Слышишь, Никит, рассказывай. А нет, давай, поднимай стакан, выпьем и расскажешь. Я в шоке. Ты же знаешь, что я следователь и такое говоришь. Видать сильно тебя жизнь придавила, а она может, но убивать, нет, не надо. Это уже отчаяние, а отчаянные на многое способны, особенно на безумство, а потом, когда приходит понимание происшедшего... Нет, Никита, давай, стакан поднимай, чокаемся за житуху проклятую и будем просто жить. Просто жить, а по другому никак. Думаешь у тебя одного... Да у всех, кого ни возьми, у всех всё не то и всё не так. Просто скрывают. А спросишь, как дела? Говорят "нормально", а другие набираются наглости говорить "хорошо". Не верю я таким ответам, брехня. Никому здесь ни хорошо, ни нормально. Запомни это, Никитос, никому.
Продолжение следует.
Жду ваши отзывы на главу рассказа, дорогие мои читатели, жду новых подписчиков на своём канале. Если рассказ вам нравится, не забудьте поставить лайк.
С уважением, ваш автор.