В декабре 2025 года исполняется 155 лет со дня смерти Николая Ивановича Тютчева, брата выдающегося русского поэта Фёдора Ивановича Тютчева. К этому дню музей-заповедник Ф.И. Тютчева «Овстуг» подготовил виртуальную выставку «Брат, столько лет сопутствовавший мне…».
Николай Иванович Тютчев, старший брат великого русского поэта Ф.И.Тютчева, родился 9 июня 1801 года в селе Овстуг Брянского уезда Орловской губернии. Кроме двух братьев, в семье воспитывалась и младшая дочь Дарья. Родители, Иван Николаевич и Екатерина Львовна Тютчевы, очень любили своих детей. Они дали им прекрасное домашнее образование и воспитание. В семье царили мир, покой и благополучие. Летние месяцы Тютчевы проживали в усадебном доме в селе Овстуг Брянского уезда, а зимние месяцы проводили в Москве по адресу: Армянский переулок, 11.
Николай Тютчев с юных лет был увлечен всем военным, его мечтой было надеть когда-нибудь красивый мундир с эполетами. Эта мечта стала реальной, когда в 1816 году Николай Иванович поступил в Московское учебное заведение для колонновожатых и одним из лучших успешно окончил его. Учеба в училище продолжалась один год, за который колонновожатые должны были пройти три класса. В училище принимались только дети дворян и только с хорошим здоровьем.
16-летним прапорщиком Николай Иванович начал службу в свите Его Императорского Величества по квартирмейстерской части. Государь сам определял, кто будет состоять в его свите, и какие обязанности будет исполнять. Это могло быть дежурство при императоре во дворце и вне его, присутствие при государе во время всех церемоний с участием войск, на военных учениях. Николай Иванович был камергером при Большом дворе императора Николая II. В 1822 году он был переведен в Гвардейский Генеральный штаб, но в 1826 году уволили «по домашним обстоятельствам». Поводом послужила его близость с некоторыми декабристами. Сам Николай Тютчев не был привлечён к следствию по делу декабристов, но имел среди них родственников и друзей и, вероятно, даже мог присутствовать на их собраниях.
После увольнения Тютчев мог сделать карьеру, когда вновь вступил на военную службу и участвовал в подавлении польского мятежа. За отличие в делах против польских мятежников награжден шпагой с надписью «За храбрость» (1832 г.). Служил в Варшаве. С 1832 г. длительное время находился в командировке в Вене. Однако в 1841 году он подал рапорт и ушёл в отставку в чине полковника. После этого Николай Тютчев навсегда поселился в Москве и долгие годы заботился о младшем брате и его семействе. Большую часть времени Тютчев проводил в Английском клубе, который находился неподалёку от дома, где он снимал квартиру. Клуб для него, холостяка, был вторым домом. Николай Иванович одолгу жил в Париже.
Николай Иванович и Фёдор Иванович были очень дружны между собой, много времени проводили вместе.
Николай Иванович был не только единственным братом поэта, но, по словам И. С. Аксакова, и единственным другом, любившим его «не только с братскою, но с отцовскою нежностью, и ни с кем не был Федор Иванович так короток, так близко связан всею своею личною судьбою с самого детства». Аксаков свидетельствует, что привязанность к брату наполняла всю жизнь Н. И. Тютчева, — «он был его постоянным гением-хранителем, — при всякой беде, всюду поспешал к нему на помощь».
Об этом свидетельствует переписка между братьями. В 1832 году Федор Иванович отвечает на сообщение брата о скором его приезде: «Твоя добрая весть, друг мой Николай, весьма меня обрадовала, но совсем не удивила. Я уже давно на это рассчитывал. Ибо мне слишком необходимо повидать тебя и посоветоваться с тобой…Я нуждаюсь в советах и утешениях…».
Элеонора, первая жена поэта, постоянно обращалась к Николаю Ивановичу и за материальной, и за моральной поддержкой. В письме от 23 ноября 1836 г. она пишет Николаю Ивановичу, что её муж хотел бы о многом с ним поговорить, однако, занятый делами, не может выкроить время для письма; говорит о благотворном влиянии, которое он оказывает на Тютчева: «…Вы знаете, что такое Теодор, когда он скучает… Вы знаете, как он вас любит, какое влияние вы можете оказать на эту натуру, столь вам знакомую…Он охотно поговорил бы с вами обо всем… Вы его брат, его единственный друг…».
В трудные минуты она писала деверю: «Друг мой, …как мы рады предстоящей встрече с вами; мы уже так давно желаем этого! Вы знаете, Теодор положительно нуждается в вас время от времени, чтобы набраться новых сил…Вы умеете его развлечь, поднять его настроение… Так приезжайте же, брат мой, вы будете самым желанным гостем… Я убеждена даже, что само провидение посылает вас к нам на помощь, чтобы поддержать в тревогах и сомнениях, обступающих нас со всех сторон».
Всю жизнь Федор Иванович и Николай Иванович сохраняли духовную близость и привязанность друг к другу: «Наконец приехал мой брат, писал Фёдор Иванович к жене Эрнестине в 1858 г, - …Его присутствие мне очень приятно…». А через месяц с сожалением сообщает жене об отъезде брата Николая: «…Мой брат уехал в прошлую среду и, хотя большую часть дня мы проводили врозь, мне стало очень одиноко после его отъезда…».
Умер Николай Иванович 8 декабря 1870 года в возрасте 69 лет. Погребен в Москве, на кладбище при Новодевичьем монастыре. Смерть брата была настоящим потрясением для поэта. Немногие понимали, что значила для Тютчева эта потеря, - и в то время, как по мнению его светских приятелей, он продолжал наслаждаться и пользоваться жизнью, вот что звучало и жило в глубине его души, вот какие стихи сложились у него дорогою из Москвы в Петербург, когда он возвращался с похорон брата. Строки, написанные Фёдором Ивановичем, с исключительной остротой отразили настроения, владевшие им в последние годы жизни. Эти стихи не только не назначались им для печати, но были тщательно скрыты, и даже в семье его были известны лишь некоторым:
Брат, столько лет сопутствовавший мне,
И ты ушел – куда мы все идем,
И я теперь – на голой вышине
Стою один, - и пусто все кругом –
И долго ли стоять тут одному?
День, год-другой – и пусто будет там,
Где я теперь, смотря в ночную тьму
И – что со мной, не сознавая сам…
Бесследно все – и так легко не быть!
При мне иль без меня - что нужды в том?
Все будет то ж – и вьюга так же выть
И тот же мрак – и та же степь кругом.
Дни сочтены – утрат не перечесть…
Живая жизнь давно уж позади –
Передового нет – и я, как есть,
На роковой стою очереди…
