Алина никогда не стремилась к звёздам с неба. Родилась и выросла в деревне, в простой крестьянской семье, где лишний кусок масла на хлеб уже праздник. Утро куры, день огород, вечер помощь матери. Девочка росла скромной, неприхотливой, но доброй и трудолюбивой.
С юности за ней ухаживали местные парни один краше другого. Но сердце Алины молчало. Пока однажды летом в деревню не приехал Виктор крепкий, уверенный в себе мужчина, лет на десять старше. Говорили, что у него в городе несколько магазинов фрукты, овощи. Богач, по деревенским меркам. Женщины вились вокруг него, как мухи на мёд. А он вдруг обратил внимание на Алину.
Ты не такая, как все, сказал однажды вечером, когда они шли тропинкой вдоль реки. С тобой спокойно.
Она смутилась. Сначала не поверила. А через несколько месяцев Виктор сделал ей предложение.
Свадьбу сыграли скромно, в сельском клубе. Но Алине и не нужна была пышность лишь бы он был рядом, лишь бы любил. Она искренне старалась быть хорошей женой: готовила, стирала, убирала, гладила ему рубашки. Утром на рынок за свежими овощами, вечером горячий ужин. Виктор, казалось, был доволен. Но… холодный. Сдержанный. В глаза не смотрит. За руку не берёт. И даже «люблю» не говорит.
Алина старалась этого не замечать. «Мужчины не такие, как мы», утешала себя. Верила: со временем привыкнет, откроется. А когда он однажды за ужином бросил, мол, надо подумать о детях её сердце заколотилось. Вот оно! Значит, он действительно хочет семью. Настоящую.
Тогда Алина впервые по-настоящему почувствовала себя счастливой.
Жизнь текла ровно. Алина не жаловалась: в доме порядок, муж при делах, деньги водятся. Она мечтала, как утром будет жарить оладьи для сына, а вечером читать сказки дочке. Виктор всё чаще говорил о «детях» уже во множественном числе, и Алина тихо надеялась, что вот-вот всё сбудется.
И сбылось.
Когда две полоски на тесте вспыхнули, как молния, Алина плакала вслух, от счастья. Она ждала. Они станут семьёй. Полной.
Виктор же отреагировал сдержанно, почти сухо:
Понял. Ну, значит, надо готовиться.
Алина улыбалась сквозь лёгкое разочарование. «Мужчины просто не умеют проявлять чувства», успокаивала себя. Главное не против. Главное не ушёл.
Она встала на учёт, пила витамины, гуляла на свежем воздухе. Всё шло хорошо. До того дня, когда УЗИ перевернуло её мир.
У вас тройня, почти буднично сказала врач. Два мальчика и девочка.
Алина на миг потеряла дар речи. Тройня. Не один, не два трое. Трое детей в ней. Три сердца.
Она вышла из кабинета, как в тумане. Села на скамейку у больницы, положила руку на живот и прошептала:
Вы что… серьёзно?..
С одной стороны счастье. Невероятное, лёгкое, сказочное. А с другой страх. Не за себя. За Виктора.
Алина уже представляла, как он хмурится, морщит лоб и говорит:
Трое? Ты в своём уме? Куда нам столько?
Она знала его. Эту его осторожную, расчётливую жилку. Того Виктора, который никогда не тратил лишнего, покупал ей платья только на распродажах и всё просчитывал наперёд.
И тогда она решила молчать. Пока не поздно. Пока срок не перешёл ту черту, за которой уже не вмешаешься.
Пусть привыкнет к мысли, что станет отцом. А потом будет поздно что-то менять.
Алина гладила живот, в котором жила тройная надежда, и повторяла:
Вы мои. Что бы ни случилось. Я вас никому не отдам.
Время шло. Живот рос быстро слишком быстро. Алина всё чаще ловила на себе взгляды прохожих, и всё труднее было скрывать волнение. В ней росли трое детей. Трое. Маленькие, живые, настоящие. А Виктор, казалось, и не замечал.
Он, как и раньше, приходил поздно, избегал разговоров, говорил:
Я устал. Завтра поговорим.
Но «завтра» не наступало.
Алина решилась подойти к нему осторожно. Вечером, когда он сел ужинать, она налила ему суп, села рядом и сказала:
Витя Я была на УЗИ.
Он не оторвал взгляд от телефона.
Ну? Всё в порядке?
Она сжала пальцы.
У нас будет не один ребёнок.
Двойня? бросил он с усталым видом.
Тройня, выдохнула она.
Он поднял глаза. Смотрел прямо, будто не понимал, о чём речь.
Ты серьёзно?
Да. Два мальчика и девочка.
Он молчал. Потом встал, не доев, взял ключи:
У меня встреча. Позже поговорим.
На следующее утро Алине стало плохо. В голове туман. Пошла мыть посуду схватилась за живот. Схватки. Паника.
Виктор был недоступен. Телефон выключен. Она сама вызвала скорую, сама собрала сумку и поехала в роддом.
Роды были тяжёлыми, но тройня родилась здоровой. Три крошечных комочка.
Через два дня звонок. Виктор.
Где ты, чёрт возьми?! закричал он. Ушла, ничего не сказала! Я работаю, а ты пропадаешь, как
Я в роддоме, Витя, спокойно ответила она. Родила.
Ты что?
Когда он приехал, держал в руках пластиковый пакет с пелёнками. Увидел детей и побледнел.
Это все наши?
Алина кивнула.
Он сел. Долго молчал. Потом поднял голову и выдавил:
Может, ну одного в детдом? Хотя бы одного. Это же экономия.
Сначала Алина не поверила, что он говорит серьёзно. Но потом молча поднялась, подошла и тихо сказала:
Забирай свои пелёнки и уходи.
Виктор не сдержался начал кричать, возмущаться, назвал её дурой, сказал, что она его «подставила», говорил о расходах, о том, что ещё неизвестно, чьи это дети. Потом хлопнул дверью и исчез. Навсегда.
Алина смотрела в окно. За окном шёл дождь, тихий и упорный, как время. Она прижала к себе троих, ещё тёплых, пахнущих молоком и жизнью, и шептала, как молитву:
Я вас вынесу. Я вас выкормлю. Я вас вырасту.
На подоконнике стояла одна завядшая ромашка в стакане воды единственное, что не успели выбросить. Алина смотрела на неё и думала: сколько можно быть хрупкой, чтобы не сломаться?
Потом взяла грудного сына на руки, поднесла к свету и впервые сказала вслух:
Вы мои звёзды. И никто вас не потушит