Около месяца назад на базе одной просветительской организации я выпустила длинную лекцию с рассказом о макгаффинах. Один из необычных и крайне интересно поданных макгаффинов происходит из серии фильмов "Пила". В своём выступлении я рассказала о множестве подобных артефактов из кино, литературы и аниме. Видео можно посмотреть в ВК, на рутубе и ютубе.
Мини-цикл, посвящённый "Пиле", и в большей степени именно данная, третья часть, во многом в своей основе изначально были задуманы как один из примеров для того выступления. Во-первых, я хотела наглядно рассказать об основной мысли франшизы. Во-вторых, хотя бы парой фраз я хотела обозначить сложность и противоречивость образа Джона Крамера, о которых подробно писала в предыдущей статье.
В третьих - об этом почти никто не говорит и не пишет даже из опытных талантливых профессиональных кинокритиков и обззорщиков - неожиданные гендерные и семейные подтексты франшизы. Эта статья будет посвящена именно раскрытию данных вопросов.
В своём выступлении я отмечала, что макгаффинами могут выступать конкретные предметы, архетипические материалы объекты (маяк, кольцо, деньги), человек, образ человека, событие, информация и идея. Во франшизе "Пила" макгаффин предстаёт в форме идеи (безусловная ценность жизни, стремление к выживанию, тренировка силы воли и признание своих слабостей, чтобы затем обновиться и начать жизнь заново в более сильной ипостаси) и события (в оригинале сам Джон Крамер желал покаяния и стремления выжить).
Однако это прямые формы макгаффина, тогда как есть более опосредованная, из которого вытекают идея-фикс Конструктора и те события, к которым он старается подвести игроков - жизнь его собственного сына, которого должны были назвать Гидеоном. То был не просто умерший при рождении или после родов ребёнок, а не рождённая жизнь, которую отняли если не силой, то по преступной неосторожности: наркоман случайно нанёс травму жене Крамера, Джилл Так.
Таким образом, с одной стороны все достижения и счастливые моменты прошлого Джона прервались со смертью Гидеона, с другой - неистовое стремление заставить людей ценить жизнь - прямое следствие скорби по сыну, попытка начать заново уже чужие жизни, перезапустить их. В более конкретном материальном виде ожидание Гидеона и скорбь по нему выразились в зловещей кукле Билли, которая изначально была создана Джоном как довольно милая симпатичная игрушка для сынишки. Но со временем она стала похожей на робота или нечто потустороннее, словно попытка оживить, перезапустить живое и доброе, а голос Билли стал холодным, механистичным и саркастичным.
Подобно тому, как сам Крамер остался жив, но претерпел экзистенциальный ужас и переоценку ценностей в худшую сторону, первоначально добрая кукла стала аватаром для проповедей и инструктирования своих жертв маньяком, а многие из них, словно нашкодившие дети, которые нуждаются в строгом наказании и перевоспитании. А если говорить из всех игроков о четвёрке наследников Джона, тогда и вовсе их следует признать его названными детьми, жестокими наследниками его воли.
Что же о ловушках Конструктора, то, как видно даже по этому произвищу, он изготовил их сам, вручную, причем каждая отличается интересным принципом работы, яркой индивидуальностью. По образованию Джигсоу является архитектором и инженером, эта также завуалированное стремление создавать, проявлять творческую энергию, с одной стороны, и придавать изначально опасным орудиям назначение, которое, по замыслу инженера, должно позволить жертвам Крамера оставить позади ненужное - с другой. Причем под "ненужным" имеется в виду как отрубленные части тела, так и отрицательные качества и грехи прошлого каждого игрока.
Также важным моментом в "Пиле" является не только символизм нерожденной или прерванной жизни, но и само имя сына Крамера. Гидеон - это древнееврейское имя, носимое библейский судья, одержавшим победу над могущественным противником. Кроме того данное имя может означать стойкого мужчину, могучего воина, но сила эта не сильно физическая, сколько заключённая в силе духа, способности выжить в жестоких условиях, несгибаемость, принципиальность. Также имя собственное "Гидеон" происходит от глагола "рубить", что не так далеко по значению от такого действия, чем "пилить". Символизм более чем очевиден.
При этом заметно, что помимо наркоманов, коррупционеров, убийц и насильников у Джона болезненная фиксация на людях, причинивших вред детям:
- недобросовестный продавец мотоцикла, на котором разбивается племянник Джона из-за неисправности транспортного средства;
- соседка Джона убившая сына-младенца, потому что не знает, что с ним делать, и его плач сильно раздражает;
- упоминаемая в прошлой статье пара Линн и её мужа Джеффа. Причем, интересно, что их история - это буквально модель того, что случилось с Джоном Крамером в миниатюре.
По сути преступление сопровождает тот же мотив, что и потерю Гидеона: оно совершенно не преднамеренно, но не умолимо, которое часто происходит от рук не убежденных убийц и садистов, но людей, имеющих пагубную страсть, которых несёт адреналин по жизни: в этом водитель и наркоман Сессил схожи. И тот, и другой не понесли заслуженного наказания до того, как попали на игру, хотя лихача приговорили, но к несоразмерно малому наказанию. Крамер даёт Джеффу возможность наказать убийцу сына, в то время как ранее, сам взялся наказать Сессила.
Его жена Линн работает врачом, как и жена Джона - Джилл. Они отдалились друг от друга, как и супруги Крамер, причем женщины ушли в работу, проживая травму более продуктивно, а мужчины аппатично страдают и отдаляются от семьи. Сам Крамер утверждал, что целью Джеффа в этой игре является научиться прощать. Линн и Джефф любят друг друга, несмотря ни на что, как и Джон и Джилл, и Джефф мстит за смерть супруги, убивая Крамера. Интересно, предвидел ли он и этот момент? А если предвидел, то по какой причине позволил произойти - из-за стремления наказать себя самого за холодность и пренебрежение к чувствам Джилл после смерти Гидеона или это снова манипуляция, которая не чужда маньяку даже на смертном одре за несколько секунд до своей же смерти?
Что же касается отношение Джона и Джилл к потере нерожденного ребёнка, то у супругов оно принципиально разное, причем выглядит довольно реалистично. Как уже было сказано, и Джилл, и Линн (обратите внимание, на некоторое созвучие их имён) предпочитают не горевать слишком долго и не хоронить себя заживо, а возвращаться к работе, чтобы забыться и помогать другим людям. Они продолжают верить в людей, особенно ярко это проявляет Джилл, потому как её частная клиника - реабилитация для "потерянных душ", как называет их Крамер, то есть наркоманов. В каком-то смысле Джилл в рамках своей работы пытается сделать что-то аналогичное тому, что делает Джон в своих лабораториях по играм на выживания.
При этом, хотя естественным образом, женщины переживают потерю ребёнка более глубоко и болезненно, чем их мужчины, внешне больше страдает как будто бы Джон. Более того, он дистанцируется от семьи, разводится с Джилл, продолжая сильно любить её и забывается по-своему, начиная темное мессианство по восстановлению воли и стремлению перезапустить свою жизнь среди похищенных людей. Чем не метафора на ухудшение отношений между супругами в подобных обстоятельствах в реальном мире, когда женщины находят в себе силы жить дальше и заботиться о других, а мужья уходят от них, иногда разлюбив, иногда любя, но не умея перешагнуть через болезненную потерю и замещение процесса горевания адреналиновыми зависимостями или уходом в духовные поиски?
Обычно спокойный и вежливый, во время посещения Джилл, Крамер резко выходит из себя, кричит на неё за то, что пришла без предупреждения и осматривает его вещи. В пылу гнева он разбивает старинные часы, которыми не так давно хвастался перед женой, и в этом акте тоже заметен символизм: наша прошлая жизнь и общее время разрушено, теперь у каждого свой срок жизни, а сам я и вовсе скоро умру.
При этом кукла Билли, чей внешний вид и назначение сильно мутировали, остаётся с Джоном и показывает его личную трансформацию и отказ от прежних привязанностей и человечности в более традиционном понимании, привязан к прошлому, несмотря на все декларируемые им мысли, тогда как Джилл не хранит подобных "артефактов", она живёт настоящим и обращена в будущее. Джон пренебрежительно высказывается о сути её работы, считая, что она зря тратит время на помощь "потерянным душам", и именно один из таких людей убил их ребёнка и нанес травму самой Джилл. Словно, хочет убедить себя самого в правоте, что это его способ реабилитации является правильным, тогда как клиника Джилл - это компромисс.
Понять Джона по-своему в эти моменты можно, хотя именно в них он по-настоящему неприятен и проявляет свой эгоизм. Джилл ему справедливо замечает на все претензии, что она вообще-то тоже страдает из-за случившегося выкидыша, и он зря строит из себя непонятую жертву. Однако оба при этом продолжают друг друга любить и издали заботиться друг о друге. Джон частично передаёт руководство своими делами ей после смерти и велит одному из своих учеников убить зарвавшегося Марка в том случае, если он причинит Джилл ей.
Джилл же почти с самого начала знает, что именно Джон стоит за всеми похищениями и "играми", но продолжает его навещать и отказывается сообщать что-либо полиции. В реальности многие жены говорят во время расследования преступлений свои мужей, что либо ничего не знали о том, что они творили, либо боялись их, а потому предпочитали молчать. Так вот, в случае Джилл по отношению к деятельности Джона всё наоборот, и, на мой взгляд, это, во-первых, намного более реалистично, а, во-вторых, является горькой иронией режиссёров франшизы на тему того, что "жена не знала". Впрочем, Джилл не является активной соучастницей, а, возможно, и в принципе соучастницей. Пример различий в их реакции на смерть сына и последующие сложности в общении - это пример сложной и не прекращающейся несмотря ни на что любви между ними. Каждый из них не может смириться и принять выбор другого, но частично они всё равно продолжают тянуться друг к другу: Джон жаждет одобрения Джилл своей идеи с играми, а Джилл хочет, чтоьы муж стал прежним и признал важность её вклада в восстановление жизни зависимых. Это два человека со своими самостоятельными жизнями и индивидуальным опытом проживания травмы горевания, при этом их любовь не исчезла с потерей сына и не стала меньше, просто перетекла в другую форму.