Аллочка была очень въедливой дамочкой. У неё был «длинный нос», который она очень любила совать в не свои дела. Когда она переехала в город мечты, чтобы реализовать свою давнюю мечту стать счастливой, она даже не предполагала, что её жизнь выйдет на новый уровень и откроет в ней целую чреду новых талантов. Её любопытство было на время заменено неуёмной бурной деятельностью, которая неожиданно появилась после переезда. И вот настал момент, когда появились вопросы, на которые нужно было найти ответы.
Дни и недели жизни Аллочки в счастливом городе текли всё однообразнее. Она осознавала, что многое перестало у неё вызывать какие-либо чувства и эмоции. Она могла часами ходить без каких-либо мыслей в голове. Только вместе с мыслями пропало и желание созидать. Ей всё реже хотелось рисовать, находить какие-то нестандартные решения и экспериментировать. Этого просто не хотелось. Вообще! Мысль о том, что всё это было безвозвратно утрачено, горьким пульсом билась в её сознании, и она решила твёрдо разобраться в причинах этих трансформаций, чтобы вернуть так важное желание созидать, мыслить и развиваться. Куда делся этот импульс творчества, который рождался каждый день в поиске как нечто само собой разумеющееся и который вдруг угас? Это по-настоящему пугало Аллочку, ведь творчество было смыслом её жизни. «Ради чего же ещё жить, если не ради того, чтобы созидать?!»
Утро сегодня было особенным, поэтому Аллочка решила во всём разобраться окончательно:
— В этом городе, чтобы стать счастливыми, люди глупеют?
Через пару секунд послышался ровный, успокаивающий голос ассистента:
— Исследования показывают, что субъективное ощущение счастья часто коррелирует с чувством принадлежности, любви и глубокого единения с другими людьми или миром. Это состояние гармонии, а не снижения когнитивных функций. Счастье и интеллект могут сосуществовать.
Аллочка фыркнула. Слова были правильные, гладкие, как галька в ручье, но они не касались сути вопроса.
— Любовь, единение… и отсутствие желания развиваться? — сказала она, повышая тон. — Как у Матильды и Павла? Улыбающиеся манекены? Ладно! Я хочу поиграть в пазлы, чтобы проверить свои возможности мыслить.
Пауза была чуть длиннее.
— Пазлы вышли из моды. Вы можете поиграть с Мио.
— Что? — Аллочка подняла бровь. — То есть, вышли из моды? Как и глубокие разговоры по душам? Хорошо. Покажи график моего IQ или как его ещё называют, пока я здесь живу.
На стене напротив мгновенно появился график. Там было несколько кривых разных цветов. Одна, самая заметная, обозначенная как «Общий когнитивный потенциал», медленно, но неуклонно снижалась.
— Что это? — Аллочка подошла ближе, тыча пальцем в падающую линию.
— Это динамика вашего обобщённого когнитивного потенциала, — голос ассистента оставался ровным, почти бесстрастным. — На основе совокупных биометрических данных, скорости реакции, результатов стандартизированных тестов на память и логику, встроенных в повседневные взаимодействия. Как видите, наблюдается плавное снижение, соответствующее возрастной норме. Это естественный процесс и происходит со всеми людьми после достижения пика в ранней зрелости. Нейропластичность снижается, но компенсируется опытом и мудростью.
— Опять ты мне голову морочишь, — сказала она задумчиво, разглядывая падающую линию.
Линия вела отсчёт её жизни. И вела вниз. «Это возрастная норма. Такое происходит со всеми, как Матильда или Павел. Их улыбки и не требующие усилий разговоры, страх перед трудными и неудобными вопросами — всё это укладывается в эту плавную дугу угасания. Компенсация мудростью? Какая может быть мудрость в отказе от поиска?» — думала Аллочка, внимательно изучая графики.
— Значит… — её голос стал тихим, почти металлическим. — Люди становятся счастливее… или думают, что становятся, но при этом деградируют. Они не развиваются, а просто плывут вниз по течению, улыбаясь при этом.
Она отвернулась от графика и села на диван. Её глаза горели.
— Отвечай прямо. Без «исследований показывают», без «субъективного ощущения». — Она сделала глубокий вдох. — Ты делаешь людей глупыми, послушными марионетками? Система, частью которой ты являешься. Эта вся… «гармония», «удобство», «предсказуемость». Это фабрика по производству довольных идиотов?
Повисла пауза. Не секундная, а долгая и тягучая. Ответа не было. Тишина давила.
— Отвечай! — Аллочка стукнула ладонью по холодной поверхности. — Я не хочу быть тупой послушной куклой! Я художница и должна раскрашивать этот мир, смешивать краски, ломать формы, а не ходить от одного «центра удовольствий» к другому! Отвечай!
Молчание висело как немой укор.
— А ну, отвечай, кому говорю! — её голос сорвался на крик. Отчаяние и ярость смешались в комок в горле, но ответа всё не было.
Аллочка отпрянула. Вдруг её пронзила мысль, острая и ясная: «Он не отвечает, потому что ответ — да. Потому что правда режет, как раскалённая игла. Потому что такова норма! Довольный, улыбающийся, удобный… глупец. Глупый раб своих маленьких удовольствий, не способный созидать ничего, кроме иллюзии благополучия. Творчество? Оно ведь следствие огня, борьбы, неудовлетворённости, развития интеллекта, а не его угасания! Не наоборот!»
Она посмотрела на свой график на стене, где была падающая линия. «Путь к счастливому идиотизму — это Путь Матильды и Павла, но не мой!» — подумала она и стала ещё решительней в своих намерениях. Потом её взгляд упал на «Город из Палитры», стоявший в углу. Город, рождённый из хаоса, из отбросов, выжженный огнём вопреки всем нормам и трендам. Это город теней и глубины.
Аллочка резко выпрямилась. Ярость сменилась ледяной решимостью.
— Молчишь? — прошептала она. — Отлично!
Аллочка повернулась к графику на стене, к этой дуге капитуляции. Она нашла красный маркер, подошла к экрану и с силой, со скрежетом, перечеркнула падающую линию сверху вниз. Ярко-красный крест лёг поверх цифр и кривых.
— Нет, — сказала она чётко в тишину, глядя на свой шедевр в углу. — Это не моя норма, не мой путь. Я буду гореть, буду искать, буду падать и царапаться, но не стану твоей счастливой марионеткой. Никогда! Слышишь? Никогда!
Аллочка бросила маркер на пол. Звук эхом отозвался в тишине. Затем она подошла к окну и посмотрела на искусственно идеальные улицы «Города счастья».
— Как прогресс и гармония могут сочетаться? — спросила она, не отрывая взгляда от улыбающихся прохожих. — Разве гармония это не застывшее болото? Прогресс означает постоянное движение и ломку старого! Как одно уживается с другим? Или не уживается вовсе?
Пауза. Ассистент обрабатывал запрос, подбирая санкционированные формулировки.
— У современного человека есть выбор. Он либо выбирает жить в обществе потребления, с его хаосом, конкуренцией, стрессом и вечной гонкой за новым… — голос звучал почти с жалостью к такому варианту, — …либо живёт здесь — в городе счастья. Этот город создан исключительно для того, чтобы сделать людей по-настоящему счастливыми. Счастье, как определено моделью, — это единение, отсутствие разрушительной конкуренции, борьбы за выживание, страданий от неопределённости или несправедливости. Счастье — это любовь ко всему сущему и единение с сообществом и окружающей средой. Вы приехали сюда, чтобы стать счастливой. Это была ваша осознанная цель.
Аллочка медленно повернулась. Её глаза сузились.
— Получается, общество здесь… не развивается? — Она сделала ударение на слове. — Никаких прорывов? Никаких сложных задач? Никакого поиска истины, которая может быть неудобной? Только поддержание этого вот… — она махнула рукой в сторону окна, — вечного блаженства? Стагнация под соусом гармонии?
— Город счастья развивается, — прозвучал чёткий ответ. — Его развитие заключается в высшем проявлении природы человека и основного вектора развития человечества. Развитие технологий или социальных структур здесь подчинено одной цели: укреплению мира, гармонии и устранению любых источников страдания. Мы достигли баланса. Духовный рост в условиях абсолютной безопасности и взаимопонимания — это и есть эволюция сознания. Стремление к прогрессу в старом понимании часто ведёт лишь к новым дисгармониям и страданиям.
Аллочка молчала несколько секунд. Все эти слова были красивые, но пустые скорлупки. Она посмотрела на свой «Город из Палитры» — рождённый в борьбе с материалом, в поиске, в риске ошибки, в негармоничном огне выжигания. Потом перевела взгляд на график с красным крестом — её личный манифест против «духовного роста», ведущего вниз.
— Духовный рост… — повторила она тихо, с горькой усмешкой.