Конец жизни великого писателя и судьба его праха после смерти окутаны ореолом жутковатых преданий, продолжающих мрачную поэтику его произведений. Легендами окутаны его патологический страх быть погребенным заживо и зловещие обстоятельства, открывшиеся при эксгумации его останков.
Николай Васильевич Гоголь скончался в Москве, в доме №7 на Никитском бульваре, 21 февраля 1852 года по старому стилю (что соответствует 4 марта по новому стилю). Этот дом принадлежал его близкому другу, графу Александру Петровичу Толстому, у которого писатель жил последние четыре года своей жизни.
Обстоятельства его смерти, ставшие кульминацией глубокого духовного и физического кризиса, были сложными и трагическими
В последние месяцы Гоголь напряженно работал над вторым томом поэмы «Мертвые души». Эта работа, которой он придавал огромное нравственное значение, протекала мучительно.
К январю 1852 года его охватило состояние тяжелой меланхолии, усугубленное кончиной Екатерины Михайловны Хомяковой, сестры его друга, чья смерть произвела на него чрезвычайно сильное впечатление.
Критической стала ночь с 7 на 8 февраля. Переживая сильнейшие душевные терзания и религиозные сомнения относительно своего творчества, Гоголь, по свидетельствам слуги, молился долго и истово, а затем призвал его, велел открыть задвижку на печи и подал сверток с тетрадями рукописей второго тома «Мертвых душ».
Он приказал бросить их в огонь. Таким образом, главный труд его жизни был уничтожен. После этого он слег в постель, практически перестал принимать пищу и вступил в период полного физического и нервного истощения.
Последующие дни он проводил в постели, почти не ел, отказывался от помощи врачей, которые настаивали на лечении. Он лишь тихо молился и иногда говорил с друзьями, навещавшими его.
Его жизнь медленно угасала. В ночь на 21 февраля силы окончательно оставили его. Согласно наиболее распространенной версии, основанной на воспоминаниях присутствовавших, он тихо произнес: «Лестницу! Поскорее, давай лестницу!» — что многие биографы трактуют как последнее духовное устремление. Николай Васильевич Гоголь умер утром в четверг, 21 февраля 1852 года, в десятом часу утра. Похоронили писателя 24 февраля на кладбище Свято-Данилова монастыря в Москве.
Его смерть стала потрясением для всей читающей России
Гоголь на протяжении всей сознательной жизни испытывал тяжелейшую форму тафефобии — навязчивую боязнь преждевременного погребения. Писатель неоднократно давал своим близким друзьям письменные указания и наставления, предписывая совершать погребальный обряд только при неопровержимом появлении явных, недвусмысленных признаков биологической смерти и начала процесса разложения тканей. Этот глубоко укоренившийся ужас перед возможностью пробуждения в тесном пространстве могилы стал частью его посмертной мифологии.
В 1931 году, в рамках масштабной советской кампании по ликвидации кладбищ на территории монастырей, было принято решение о переносе праха ряда выдающихся деятелей культуры с некрополя Свято-Данилова монастыря на более престижное Новодевичье кладбище.
При вскрытии могилы Гоголя члены специально созданной комиссии и присутствовавшие свидетели стали очевидцами картины, которая была достойна стать основой для одного из его собственных мистических сюжетов.
Положение скелета писателя в гробу было признано крайне необычным и неестественным. Тело покоилось не в традиционной, вытянутой и спокойной позе, а было скрючено на бок, будто свернувшись калачиком в эмбриональной позиции. Еще более шокирующим обстоятельством стало отсутствие черепа, который бесследно исчез из гроба.
Неестественная поза и пропажа черепа
— немедленно породили в обществе бурю самых фантастических предположений и мрачных слухов. Наиболее живучей и популярной стала версия о том, что худшие опасения писателя сбылись: находящегося в летаргическом сне его погребли, а придя в сознание в удушающей темноте склепа, он в предсмертной агонии отчаянно пытался выбраться, что и привело к изменению положения тела и могло оставить следы борьбы на крышке гроба.
Реальность, не лишенная элементов криминальной авантюры, оказалась куда прозаичнее мистического вымысла. Ключ к разгадке предоставил Владимир Германович Лидин, советский писатель и журналист, лично присутствовавший при эксгумации 1931 года.
В своих мемуарах «Перенесение праха Гоголя» он пишет, что череп классика был похищен из могилы значительно раньше, еще в 1909 году, то есть за двадцать два года до официального вскрытия захоронения.
По данным Лидина, инициатором этой кощунственной акции выступил известный московский меценат и страстный коллекционер театральных реликвий Алексей Александрович Бахрушин.
Будучи одержимым идеей пополнения своей уникальной коллекции, Бахрушин, согласно свидетельствам, подкупил ночного сторожа Даниловского некрополя, который тайно, под покровом ночи вскрыл могилу и извлек из нее череп Николая Васильевича.
Сам Лидин в своих записях упоминал:
«В Бахрушинском театральном музее в Москве имеются три черепа: один из них — череп артиста Щепкина, другой — Гоголя, о третьем — ничего не известно».
Таким образом, загадочное исчезновение нашло свое вполне материалистическое, хотя и морально сомнительное объяснение, не требующее конспирологических теорий о происках тайных обществ или сектантов.
Рациональное толкование скрюченной позы скелета
Существует рациональное толкование, связанное с тем же актом вандализма 1909 года.
При ночном, поспешном и небрежном вскрытии гроба, а затем при его обратном опускании в могильную яму, хрупкие, уже сильно истлевшие и высохшие останки могли быть случайно смещены, перекошены и деформированы.
Со временем, за долгие годы до новой эксгумации, они зафиксировались именно в таком, искаженном положении, которое было ошибочно интерпретировано как следствие предсмертной агонии.
Убедительным аргументом против версии о летаргическом сне служат и воспоминания непосредственных участников подготовки тела писателя к погребению. Известный скульптор Николай Александрович Рамазанов, которому было поручено снять с лица Гоголя посмертную гипсовую маску, оставил ценнейшие свидетельства.
В процессе работы его помощник, занимавшийся замешиванием гипса, обратился к нему с настоятельной просьбой поторопиться, поскольку на лице покойного уже стали визуально проявляться первые, но отчетливые признаки начинающегося трупного разложения.
Этот факт, зафиксированный человеком, профессионально занимавшимся работой с телами, является серьезным научным свидетельством в пользу того, что Гоголь к моменту погребения был действительно мертв.
Леденящие кровь легенды о заживо погребенном гении, отчаянно царапавшем крышку гроба (следов чего, к слову, никогда обнаружено не было), следует считать позднейшим литературным вымыслом, наслоившимся на реальные, хотя и необычные обстоятельства посмертной судьбы останков.
Подлинная история оказывается причудливым сплетением человеческой слабости, небрежности и чистой случайности, что в итоге создало один из самых устойчивых и жутких мифов в истории русской литературы.
Гоголь сам стал героем мистического романа? Напишите комментарий!