«Умирающий лебедь» и «Господин оформитель». Оба фильма вышли перед падением старого мира. Оба – о Серебряном веке. И обе картины исследуют вечно волнующие художников темы.
«Умирающий лебедь» – немая драма Евгения Бауэра 1916 года с Верой Каралли в главной роли. Эта картина некоторыми кинокритиками называется первым фильмом ужасов в России. Хотя был и «Вий» 1909 года, и «В полночь на кладбище» 1910-го (оба утеряны).
Схожий ярлык «первого русского хоррора» пытаются примерить и к «Господину оформителю» Олега Тепцова (1988), что не вполне справедливо, если понимать жанр буквально. Однако если рассматривать с позиции того, что ужас в обеих картинах не физический, а метафизический, рождающийся из столкновения искусства, одержимости и смерти, то в этом есть определенный смысл.
Что объединяет эти два фильма, снятых с разницей в 70 лет? Во-первых, действие обоих происходит в эпоху Серебряного века, их связывает общая эстетика декаданса и модерна. Кроме того, обе картины по своей эстетике где-то рядом с готикой, а Бауэра так вообще некоторые называют «королем готики». Тепцов, правда, такого звания не удостоился, но его дебютная картина в целом вполне отлично вписывается в парадигму готического кино. Русского в первую очередь.
«Умирающий лебедь» – эталонное декадентское произведение, в котором критики видят «сгусток мистических мотивов Эдгара По» и изысканную визуальную поэзию, где реальная смерть становится двигателем творчества.
«- Гизелла, у Вас такое лицо, какого еще не было на земле… Зачем Вам слова? Ваши глаза неизмеримо больше…»
«Господин оформитель» вообще ближе к рассказу Эдгара По «Овальный портрет», нежели к «Серому автомобилю» Александра Грина, по мотивам которого снимался фильм. У По художник создал портрет своей любимой женщины и передал живописному образу все ее жизненные силы. Отнял земную жизнь, но подарил вечную юность и красоту на холсте. Цена жизнеподобия работы – смерть возлюбленной.
Схожий мотив звучит и в «Умирающем лебеде»: художник отнял жизнь у прекрасной балерины, чтобы запечатлеть истинный «покой смерти». Кинокритики отмечают, что с картиной Бауэра перекликаются также такие произведения Эдгара По, как «Лигейя», «Маска Красной Смерти», «Падение Дома Эшеров».
Во-вторых, как уже отмечено выше, объединяющий фактор – художники. У Бауэра это Валериан Глинский – безумец, который ищет «настоящую смерть» на холсте. У Тепцова – Платон Андреевич, бросивший вызов самому Творцу. Другое дело, что последний создал манекен, который ожил и привел к гибели своего создателя, а вот первый – сам убийца, задушил танцовщицу Гизеллу, чтобы достичь «идеала» в своем искусстве. В этом и главное различие.
В-третьих, оба фильма сняты на исторических рубежах. «Умирающий лебедь» стал символической точкой в истории досоветского кинематографа - фильм вышел за месяц до Февральской революции. «Господин оформитель», снятый на закате СССР, также отражает настроения конца эпохи. Его эстетика – это реквием по уходящему миру утонченной культуры.
(Любопытно, что оба режиссера, Бауэр и Тепцов, и в жизни сделали рискованный выбор в пользу кинематографа, оставив карьеры в театре и музыке).
Таким образом, работы Бауэра и Тепцова – не фильмы ужасов в классическом понимании, хотя элементы подобного есть и в том, и в другом. Это безусловно декадентские шедевры. И объединяет их рефлексия на вечную тему: опасная, демоническая природа творчества, способного выйти из-под контроля и привести к гибели – физической или духовной.
Жизнь страшнее смерти. Не надо бояться.
Легендарный Иван Краско, исполнивший одну из ролей в «Господине оформителе», с легкостью вписался бы в кино начала ХХ века. Историю своего актерского пути он рассказал для моей книги «Петербургские тайны «Господина оформителя».
Обязательно подпишитесь на мой канал, чтобы ничего не пропустить!