В такой же прохладный первый день зимы, как сегодня, 1 декабря 1934 года, в здание Смольного в Ленинграде вошёл почти никому до этого момента неизвестный 30-летний мужчина по имени Леонид Васильевич Николаев. С собой у него был пистолет, который он, улучив удобный момент, разрядил в коридоре в самого высокопоставленного из вождей партии, до которого мог дотянуться – члена Политбюро ЦК ВКП(б) Сергея Мироновича Кирова. Это событие произвело шоковое впечатление на всю страну, особенно поражало то, что стрелял член ВКП(б), как-то связанный, как утверждали газеты, с партийной оппозицией. Сам Леонид Николаев писал в дневнике: «Мой выстрел будет подобен выстрелу Желябова». «Как солдат революции, мне никакая смерть не страшна. Я на всё теперь готов, а предупредить этого никто не в силах. Я веду подготовление подобно А. Желябову... ради человечества, оставляя на добрых людей, — мать, жену и малолетних детей... Привет царю индустрии и войны Сталину...» То же самое он заявил и самому Сталину, который встретился с арестованным после покушения: «Зато в будущем моё имя будут помнить наряду с именами Желябова и Балмашева!».
Возможно, кто-то удивится заголовку этой публикации: в живописи — это понятно, но неужели по поводу убийства Сергея Мироновича в СССР рисовали карикатуры? Как ни странно, да. По крайней мере эти три.
Михаил Храпковский (1905—1959). «Тайная вечеря». Рисунок из серии «История одного предательства». 1937. Оппозиционеры-заговорщики на тайном собрании обсуждает некую «директиву» (очевидно, от Троцкого). Судя по лежащему на директиве пистолету, нетрудно понять её содержание: речь идёт об убийствах руководителей партии
Михаил Храпковский. «Наконец-то!». Рисунок из серии «История одного предательства». 1937.
На первой странице советской газеты опубликован некролог Сергея Кирова, который один из бывших лидеров оппозиции Георгий Пятаков читает с нескрываемой радостью
Михаил Храпковский. «Скорбь». Рисунок из серии «История одного предательства». 1937. Пятаков несёт огромный траурный венок из пальмовых листьев с надписями на лентах «Другу... Любимому... Незабвенному товарищу...»
Этот рисунок тоже имеет непосредственное отношение к убийству Кирова: вскоре после него были арестованы бывшие лидеры партийной оппозиции Григорий Зиновьев и Лев Каменев.
Юлий Ганф (1898—1973). 1935, январь. «Картинная галерея пополнилась». В «музее контрреволюции» на стену рядом с портретами Милюкова, Врангеля и Деникина вешают портреты Каменева, Зиновьева и Евдокимова
Прощание
Во дворец меня папа
С собою не взял.
Товарища Кирова
Я не видал.
С лафета к вокзалу
Его понесли
И в красном вагоне
В Москву увезли.
Я дома сидел
И глядел на портрет,
И грустно мне было,
Что Кирова нет.
Игорь Соколов, 9 лет