«Добрый день всем. Нужна ваша помощь. На фото девочке примерно пять лет, зовут Елена Крюкова, возможно фамилия изменена. Ее забрали из семьи органы опеки Кыштыма из поселка Тайгинка и определили в детский дом Озерска. Ищет брат Сергей Крюков».
Это сообщение и черно-белый снимок разместили в 2018 году на страничке «Подслушано в Озерске» на сайте «ВКонтакте».
Теория шести рукопожатий, когда люди пересылают сообщение по цепочке друг другу, сработала!
Разве знала 45-летняя жительница Озерска Елена Темникова, что ее судьбу изменит этот пост в социальной сети? Что найдется родная душа — брат Серега, с которым ее разлучили в раннем-раннем детстве?
История тянет на «мыльное» ТВ-шоу. Но Лена и Сергей решили «в телевизор» не ходить. Незачем делать из семейной радости цирк на всю страну.
Родных людей объединил тот самый размытый черно-белый снимок. На нем — маленькая девочка, она серьезно смотрит в объектив. Девочка — это Елена Темникова. А фотокарточка — единственный снимок в архиве ее младшего брата, добытый не пойми какими путями.
— Мне позвонили знакомые: «Лена, там, кажется, о тебе написано». Смотрю — я на снимке! Списались, созвонились. Не могу поверить, что это все со мной случилось…
Елена ничего не помнит из своего детства. Жили они в поселке Тайгинка, под Озерском. Родители разошлись, когда Лене было три, а брату год. Ее мама была сиротой. И с годовалым сынишкой уехала в Иркутск, в таежный поселок. Пошла работать на лесоповал, валила здоровенные деревья.
— Этой фотокарточки я не помню. Я не знаю, какой я была в раннем детстве, первые фото у меня — с линейки в школе, в 1 классе. Конечно, на снимке я, но где меня сфотографировали? Сколько мне лет — не знаю, — говорит Лена.
«ОБО МНЕ НЕ ЗАБОТИЛИСЬ»
А как жила дочь с отцом?
— Мы с отцом жили очень плохо, — признается Елена. — Он не пил, но обо мне совсем не заботился. Женился, с новой женой родил сына. Я им была не нужна. И три года я мытарилась по чужим углам, чужим семьям. Отец привозил меня к каким-то случайным знакомым, в деревни. Где я тоже была не нужна. Болталась по улицам, голодала.
— Тяжело такое о родном отце говорить сейчас?
— Нет. Я любила его и очень ждала. Любила как все дети — просто потому, что он есть. Когда он приезжал, я думала: ну, все, теперь я поеду с ним домой. Но он перевозил меня в другую деревню, оставлял денег на продукты и уезжал.
Так я дожила до болезни. И попала в больницу города Кыштым. Сейчас брошенные в клиниках дети называются больничными сиротами.
В больнице я познакомилась с чудесной молодой женщиной. Не помню ни имени, ни кем она работала. То ли врачом, то ли медсестрой. Это был первый в моей жизни человек, который относился ко мне с лаской. И я упрашивала ее взять меня в дочки. Сидела у нее на коленях и плакала.
— Не взяла?
— Нет. Она мне говорила: «Леночка, я еще молодая очень, я не замужем, а тебе уже шесть лет. Что люди скажут? Откуда у меня взялась такая большая дочка?» Я же умоляла ее не оставлять меня и клялась, что буду хорошей, самой лучшей дочерью. Тогда она пообещала найти мне маму и папу.
— Так вас удочерили?
— Да. Добрая девушка из больницы видимо куда-то обратилась, и пришла взрослая пара, бездетная. Я переехала в Озерск.
— Жили хорошо?
— Нет. Скандал за скандалом… Я была социально запущенным ребенком, на улице росла, мной никто не занимался. А они ждали дочку-принцессу. Я теперь понимаю, что детей нужно любить безусловной любовью. Такими какие они есть. Мои новые родители не были к этому готовы. И не смогли. Я не принимала ограничений: «нельзя», «надо», «не смей». Я хотела быть свободной во всем.
— Стали трудным подростком?
— Что вы! Я была активисткой. Занималась танцами, бегала на лыжах, входила в школьный комитет комсомола. Обожаю читать: книги глотала тоннами. Озерск маленький, и я была известна в городке. Потому в 16 лет сумела начать самостоятельную жизнь, не пропасть.
— Вы ушли из дома?
— Да, 2 января, после очередного скандала. Меня приютил добрый знакомый, одинокий мужчина, на 14 лет меня старше. Просто пустил меня в свободную комнату своей квартиры, приглядывал за мной. Я полюбила его если не как отца, то как старшего брата. Но когда мне было 18, мы стали мужем и женой. Я родила дочку Екатерину. Но браки с такой большой разницей в возрасте непрочные. Мы разошлись. Потом я еще раз выходила замуж, родился сын Артем. И с его отцом жизнь не сложилась. Но дети у меня отличные — умные, красивые. И я состоялось в профессии.
— На ваших страницах в соцсетях фото потрясающих нарядов, валяных палантинов…
— Я — профессиональный портной, руководила своим ателье, у меня работали люди, я обучала озерчан шитью. Но в кризис все ухнуло. Теперь я шью дома и работаю администратором в спортивном клубе. Хотя были предложения работать на Юдашкина.
— И вы отказались?
— Да. Я забочусь о моем приемном отце, он тяжело болен. И, несмотря на воспоминания о тяжелом детстве, о скандалах, не могу его бросить. Мать умерла много лет назад, я ее похоронила. Непросто все.
— А с родным отцом отношения есть?
— Нет. Мы с детьми к нему как-то приезжали, он не захотел нас видеть.
— А что брат и родная мама?
— Он меня искал все эти годы. С мамой они делали запросы, но получали отказ: тайна усыновления. Если бы не старая фотокарточка…
«МОЙ БРАТ — ГЕРОЙ!»
— Мой брат — моя гордость и радость. Настоящий мужчина. Как и я в 16 лет ушел из дому — вот совпадение! Мама тоже характера непростого, не ужились. Но сейчас он о ней заботится.
Отслужил в армии, воевал в первую чеченскую компанию, имеет много наград. Работал десантником-пожарным: тушил пожары в Сибири. Живет в маленьком поселке под Иркутском. Настоящий рыбак и охотник. Его вызывают на самые тяжелые случаи в тайгу: на отстрел расплодившихся волков, на медведя-шатуна, когда он угрожает людям.
— Вы просто восхищены им!
— Каждый раз, когда я выходила замуж, в голове подспудно вертелось: не тот мужчина, не тот. А какой тот — не знала, не было примера перед глазами. А теперь вот знаю, нужен такой, как мой брат!
— Вы к ним или они к вам в гости собираетесь?
— Наш Озерск — город атомщиков, режимный город. Чтобы попасть, нужно собрать кипу документов. Лучше мы к ним. Дети мои рады-радешеньки: есть дядя и бабушка! Вот подкопим денег и к лету отправимся в большое путешествие в Сибирь.
— Лена, а вы с мамой говорили? Она просила прощения у вас?
— Говорили, долго говорили… Она тоже столько пережила, не каждый вынесет… Она плакала, прощения просила. А за что? Так жизнь сложилась, кого винить? Главное, что мы не пропали и нашли друг друга. Все только начинается.
ЗВОНОК В ИРКУТСК
А что Сергей? Мы дозвонились к нему, под Иркутск.
— У меня есть брат, Артем, ему 27 лет — мама еще раз выходила замуж. Я знал о сестре от мамы, знал о тяжелом характере родного отца. Мама говорила: Лена, наверное, одна, плохо ей...
У меня была только одна фотография Лены. Снимок маме прислала двоюродная сестра нашего отца. Мы подавали запросы и в Интернете, на поисковых сайтах, и на ТВ обращались. Но писали обратный адрес — Тагинка. А нужно: Тайгинка. Может, это затянуло поиски. Я подавал запросы еще до появления всех социальных сетей. И все попусту. Но себе сказал и сестренке повторил: искал бы до конца!
— Искал бы до конца? — переспросили мы потом у Лены.
— Конечно. Он же военный, для него слово или обещание — не пустой звук. Он, конечно, сдержан в эмоциях, но и в первом разговоре сказал: «Сестренка, как я рад! Как я тебя люблю!». А вы знаете, как я его люблю! Вы не представляете, каково это — жить одной. У меня семья теперь, я не одна. В Красноярске еще один брат, Артем. Вот и познакомимся.
Автор: Инна КУМЕЙКО. Из архива «КП»
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Пропала из электрички: родители нашли похищенную дочь 20 лет спустя