В юности тело, лицо и психика человека пластичны, как глина, из которой может получиться как изящная амфора, так и ночной горшок. Примерно к 50 годам форма затвердевает, по взрослому человеку уже хорошо заметно, какой он сосуд и что у него внутри. Затем форма покрывается трещинами, а ещё через 20-30 лет она разрушается. Таков порядок вещей, о котором знают все, но не принято говорить. Однако иногда эту тему освещает кинематограф. Как бы продолжая тему возрастных изменений внешности, вызванную моим собственным 45-летием, мне как по заказу выскочили в рекомендациях онлайн кинотеатра пару фильмов про это, и я их посмотрела. Нашумевшая «Субстанция» с Деми Мур и «Плохая девочка» с Николь Кидман. Обе - признанные красавицы, звёзды прошлого века, до сих пор объективно хорошо сохранившиеся (ещё бы, при их возможностях), такие разные в юности и такие похожие к 60 годам натянутыми лицами и иссушёнными до костей телами. И в том, и в другом фильме избыточно много обнажённых ракурсов, в «Субстанции» пожилая фактура главной героини показана на контрасте со свежим мясом её молодой соперницы, в «Плохой девочке» мощи Кидман периодически разбавлены мускулами и татуировками её молодого любовника. Всё вместе вызывает тошнотворное чувство, будто зашёл в анатомический театр, к тому же очень сложно следить за сюжетом, ведь в голову постоянно лезут мысли о пластической хирургии и косметологии. В результате я пришла к грустному выводу, что демонстрация старческого нагого тела в сеkсуальном контексте делает это тело по-плохому безобразным. Я ни в коем случае не считаю, что возраста, морщин и складок нужно стыдится и прятать их, но и выставлять напоказ, особенно в паре с молодым и свежим - это унижать человеческое достоинство взрослой женщины, у которой помимо внешности есть чем гордиться и что показать.
Обе истории рассказывают об одном: героини, которым от природы далась очень привлекательная внешность в юности, не могут принять, что вступили в возраст репродуктивной старости. Психологически они не прошли инициацию, не повзрослели, внутри остались нежными девочками, поэтому панически бояться потерять то, что называют фаkабл - быть с.ексуально привлекательной для мужчин. Для них старость равна смерти, ведь если не быть красивой, то зачем вообще жить? У героини «Субстанции» ситуация совсем печальная: её карьера строится на внешности и физической форме, потеряв фундамент, она теряет всё, а семьи у неё и так нет. Всю жизнь она была красивой, вокруг этого факта формировалась её судьба, и вот красота прошла, а других опор нет. И это поистине печально для любого человека, у которого гипертрофирована лишь одна сфера жизни, а остальные, наоборот, недоразвиты. Это и есть истинное уродство: опасное для психики отсутствие баланса.
У плохой девочки Николь наоборот: есть и карьера, и дети, и целый Бандерос в мужьях, но она так и не смогла приручить собственную спонтанность, считая свою склонность к БДСМ настолько порочной, что предпочла вытеснить её из своего сознания. Так они живут до момента, когда уже нельзя не признавать, что возрастные изменения налицо. Это вызывает мощный протест внутренней девочки, которая хотела навсегда оставаться юной и миленькой. Они понимают, что поезд уходит, и это неостановимо. Поэтому одна начинает вводить себе неизученный препарат, а другая бросается на шею к юнцу, который ярко демонстрирует то, чего она сама себя лишила — се.ксуальную агрессивность. В этом смысле она действительно ведёт себя как питомец русского физиолога Павлова.
Хоть способ, которым эти женщины стремятся решить свои возрастные проблемы и похож, всё-таки реализация решения разная. Мне больше нравится вариант, показанный в «Плохой девочке». Да, героиня Кидман не обрела спонтанность, но сумела использовать пережитый кризис для стабилизации своего состояния. К сожалению, режиссёр не сумел (или не захотел) показать полноценный катарсис, в результате которого женщина полностью приняла бы свой возраст и обрела зрелую красоту и достоинство, но по сравнению с финалом «Субстанции», где пожилое, но симпатичное существо превращается с безобразное и бесформенное вещество, это уже можно считать большим успехом.
Знаете, я читала рецензии на фильм с Николь Кидман. Там в основном вой на болотах, что патриархат-де запирает женскую чувственность в строгие рамки и вынуждает имитировать ор.газм. Но разве дело в том, что ей кто-то запрещал играть в подчинение? Женщина создала с нуля успешный бизнес, она очень крута. Возможно, если бы она не застегнула себя на все пуговицы в се.ксуальном смысле, это ей вообще бы не удалось. И вот долго сдерживаемые порывы вышли на поверхность, и начались 50 оттенков серого в 58 лет. Выглядит ли это странно, нелепо и даже местами смешно? Да. Могло бы это случится в реальной жизни? Безусловно. Но зачем об этом снимать фильм, да ещё в таких физиологических подробностях? На этот вопрос у меня ответа нет.
Возможно, это просто частное проявление основной драмы красавиц Голливуда (и любых женщин, которые всю жизнь прыгают вокруг своей внешности): они хотят жить очень-очень долго, но умереть всё равно молодыми. А это против законов природы, которые едины для всех, даже для кинозвёзд.