На недавнем ноябрьском стриме афонскому монаху Андронику задал вопрос другой монах.
Можно было бы пропустить эту часть стрима: зачем слушать совет монаха монаху мирянину, человеку живущему в миру?
Но вопрос, на самом деле, достаточно глобальный и касается не только монашества и даже не только христианства, но духовной и обыденной жизни в целом.
Поэтому, не стоит проходить мимо, но углубиться в ситуацию, вопрос и ответ вместе с двумя этими монахами.
Читайте ниже.
Ставьте лайк. Делитесь с друзьями. Комментируйте.
Вопрос монаха Маккензи.
Человек представился как Маккензи. Андроник сразу заметил, что был такой знаменитый канадский хоккеист - Джон Маккензи - очень талантливый, но большой драчун и забияка. Потом он стал тренером.
Маккензи - монах, (такой у него никнейм в соцсетях), задавший вопрос, проходит послушание в православном монастыре (каком именно, названо не было, но не суть важно).
И вот монах Маккензи задает такой вопрос Андронику на стриме:
«Тяжело было жить в монастыре, общежитии. Ушел. Хочу следующий раз попросить попробовать неделю пожить одному. Можно ли?» (Монах Андроник Афон «Всякая душа да будет покорна высшим властям». Трансляция. Ноябрь 2025)
Ответ монаха Андроника
«Брат, ну что тебе сказать? Это классическое искушение. В общежитии жить трудно, уйду от людей - будет легче. Будет еще тяжелее. Я тебя уверяю» (там же)
Андроник напомнил, что святые отцы говорили, что новоначальным монахам, прежде уединения, надо пройти опыт спасения в общежитии.
Новоначальным монахам разрешается уходить в уединение (не безмолвие, а временное уединение), когда есть реальная угроза духовного падения. Это в тех случаях, когда монаха искушает сильный грех (алкоголизм, блуд). И то, это делается только на небольшое время.
В этом случае монах уходит в уединение с помыслом смирения. На это его наставляет духовник. И тогда временное уединение будет во благо спасения.
А вот такое искушение - уйти, потому что в общежитии трудно и все тебе мешают спасаться - такому подвержены очень многие новоначальные. Мешают им братия, трудники, паломники, матушки. Есть такое ощущение: я хочу молиться и не отвлекаться, а меня втягивают эти люди в какую-то суету. И кажется, сейчас пойду в уединение и все пойдет, как по маслу.
Пример монаха Андроника и тайна игумена.
Андроник поведал, что в монашеском новоначалии на Валааме, он испытывал те же чувства и с ними подошел к игумену.
Тот был мудрым пастырем и сказал:
«Хорошо, сходи».
Обычно, заметил Андроник, не отпускают новоначальных. А тут игумен вдруг сразу одобрил.
Мудр был старец. Сделал он так для того, чтобы Андроник на своем опыте убедился во вреде такого действия. Пережил на себе самом.
Андроник ушел в уединение. И у него начались такие скорби, такие искушения, которые его чуть ли не довели до умопомрачения. И он попросился обратно в общежитие.
Позже старец игумен открыл ему, почему он поступил так.
Он увидел бесовский помысл в Андронике и дал возможность Андронику освободиться от этого помысла, через переживание опыта скорби и страдания.
Помысл состоял вот в чем: мне другие люди мешают спасаться. Переваливание ответственности на других людей. Но проблема в себе, а не в окружающих.
Андроник заметил, что очень благодарен игумену за этот урок. Бесовский помысл оставил его.
Немного из психиатра Карла Юнга.
Карл Густав Юнг, изучавший глубинную психологию и психиатрию, называет такой феномен не «бесовским помыслом», а встречей с тенью. Когда человек встречается с тенью (темной стороной своей души) бегство в себя не помогает. Так как чем глубже уходишь в себя, тем больше погружаешься в поле действие такой тени. (Это примерно также, как желая быть чистым лезешь не в ванну мыться, а в грязный септик. Будешь чист?)
Надо, напротив, заметил Юнг, прибегать к помощи внешней, других людей, психотерапевта, особенно того, который сам одолел искушение тенью. Метод свободных ассоциаций Юнга, и не только он, в помощь "теневику".
Так что монашеская мудрость и данные глубинной научной психологии здесь совпадают.
Монах Андроник продолжил свой пример.
Чтобы спасти тогда Андроника, который чуть ли не впал в умопомрачение, игумен посоветовал ему открывать свои помыслы и учил этому (открытие помыслов = вариант глубинной и очень полезной исповеди. Но открывать их можно и нужно только опытному духовному наставнику).
Андроник тогда открыл такие помыслы игумену. Они были очень нечистыми.
Тогда игумен сказал ему:
«Хватит. Возвращайся в общежитие».
Когда Андроник вернулся в общежитие, то смотрел на братьев как на ангелов. Братия не изменились. Изменилось нечто важное внутри него самого. Ушла тьма тени души, ушел помысл. Душа осветлилась.
Совет монаха Андроника монаху Маккензи.
«Поэтому, если хочешь, попробуй сам. Но я дам тебе совет. Когда станет совсем плохо - возвращайся в общежитие: к отцам и братиям» (там же).
Андроник предложил Маккензи написать ему на личную почту, если есть какие-то особые обстоятельства, которые Маккензи не сказал и не открыл.
И сказал, что обязательно помолится за него. А афонские молитвы, мы знаем с вами, сильные. Не пропадет и не падет монах Маккензи!
Вывод или прав ли Андроник глобально?
Андроник сказал, дал совет и обеспечил помощь так как и положено в православном монашестве. И в валаамском, и на афонском. Это общая монашеская традиция.
Но мы с вами не монахи, не люди обетов и не люди безмолвия - зачем это нам? Есть ли польза?
Да, есть. И вот в чем она.
Святые отцы говорят твердо: тот, кто не любит людей - не любит Бога. И искушение не любить людей происходит и в христианской жизни, и в обыденной жизни. Являясь лакмусовой бумажкой души: если не любишь людей, то идешь не спасительным путем.
Люди готовы уединяться, быть в себе, молиться Богу о себе любимых. Но это лишь усиливает эгоизм, атомарность, а не духовность, не христианскую любовь. Ибо одна из главных заповедей: любить друг друга. Если она не соблюдена, то иные действия пусты.
Монахи, в своей монашеской жизни, это чувствуют острее. А в обычной жизни - нет остроты. Перевалил всю ответственность на людей, все сволочи, и думаешь, что ты уже на руках Бога живешь. Нет. Все наоборот.
Поэтому, когда хочется убежать от людей, потому что они мешают - помеха на самом деле находится не в них, а в том, кто хочет удрать.
В эти моменты стоит не в себя уходить, так как там встретишься с тенью своей (или как говорят православные монахи - «с бесом"), а вытягиваться опытным наставником, близкими людьми, не таить, а раскрывать темные помыслы. Произойдет освобождение от них и спасение. С точки зрения научной психологии это обеспечение нормальной благоприятной социализации. А человек есть существо социальное.
Вы можете возразить: но ведь в истории монашества было немало тех, кто спасался в уединении. Например, Антоний Великий, Макарий Великий, Иоанн Лествичник. Арсений Великий так большую часть жизни провел в затворе, вне людей. А Феофан Затворник, а Серафим Саровский?
Есть важный момент, который не стоит упускать: они (те, кто уходил в уединение) были подготовлены к этому. В них было смирение. Когда смирение есть - можно быть в затворе. Но пока в душе бушуют страсти уходить в уединение преждевременно, и несет больше вреда, чем блага.
Не уединение спасает само по себе, а то смирении, с которым идешь в него. И второе, немаловажное: способен ли улавливать худые помыслы, исповедовать и очищаться от них, а не соблазняться ими.
Лучше и безопасней этому научиться в общежитии, среди людей.
Хотите поделиться по теме статьи - пишите в комментариях.
Ставьте лайк.
Делитесь с друзьями.
мой канал на тему постов - голоданий, где очень много интересного