Есть фильмы, которые смотришь. А есть фильмы, которыми дышишь. «Мимино» Георгия Данелии — это не просто кинолента 1977 года. Это культурный код, вшитый в подкорку любого, кто родился на постсоветском пространстве. Стоит кому-то сказать: «Я тебе один умный вещ скажю...», как лицо собеседника расплывается в улыбке, а в голове начинает звучать та самая мелодия Гии Канчели.
Но много ли мы на самом деле знаем о приключениях сокола Валико? За легкостью и юмором этой картины скрываются муки творчества, цензурные ножницы, импровизации гениального Фрунзика и настоящий производственный ад.
Устраивайтесь поудобнее. Сегодня мы не просто вспомним любимое кино, а разберем его по винтикам — от оранжевой коровы до телефонного звонка в Тель-Авив.
Рождение легенды: Как монетка решила судьбу фильма
Мало кто знает, что «Мимино» мог вообще не случиться. Изначально Георгий Данелия вместе с Викторией Токаревой писали сценарий про... деревенскую девочку, которая влюбилась в пилота, играющего на трубе, и пишет стихи. Сценарий назывался «Ничего особенного».
Работа шла туго. Данелия нервничал. И тут он вспомнил байку, рассказанную ему писателем Резо Габриадзе — про летчика из горной деревушки, который на ночь привязывал свой вертолет цепью к дереву, чтобы тот не улетел.
Этот образ — вертолет на цепи, как сторожевой пес — настолько засел в голове режиссера, что он решился на авантюру. За месяц до начала съемок «Ничего особенного» Данелия звонит в Госкино и говорит: «Мы будем снимать другое».
Сценарий писали в авральном режиме. Данелия, Габриадзе и Токарева заперлись в доме отдыха «Болшево». Но возникла дилемма: кто будет жить в номере с Валико Мизандари в московской гостинице?
Вариантов было два:
- Евгений Леонов. Планировалось, что он сыграет эндокринолога из Свердловска.
- Фрунзик Мкртчян. Армянский шофер, перепутавший Дилижан с Телави.
Данелия сомневался. Оба актера — глыбы. Кого выбрать? Решили довериться судьбе. Взяли две монетки и бросили жребий. Выпал Фрунзик.
Вы только вдумайтесь: если бы монетка упала другой стороной, мы бы никогда не увидели этот искрометный дуэт грузина и армянина, не услышали бы споров о том, где лучше вода — в Сан-Франциско или в Дилижане, и фильм был бы совершенно, абсолютно другим. Леонов в итоге в фильме остался, но в маленькой роли фронтового друга отца Валико (тот самый Иван Сергеевич Волохов). А Рубик Хачикян ворвался в историю кино на своем КрАЗе.
Фрунзик Мкртчян: Гений импровизации и грустный клоун
Фрунзик Мкртчян в «Мимино» — это отдельная планета. Половина его реплик, ставших афоризмами, — чистая импровизация. Сценарий писался на ходу, иногда текст придумывали прямо на съемочной площадке, а Фрунзик добавлял в него жизнь.
Помните сцену в суде?
«Я такую личную неприязнь я испытываю к потерпевшему, что кушать не могу!»
Этой фразы не было в сценарии. Фрунзик выдал её на репетиции, и съемочная группа рухнула от хохота.
Или момент, когда они ищут машину в Москве, и Рубик говорит: «Эти "Жигули" чем думают, я не знаю. Под ногами крутятся, крутятся, крутятся...» Тоже импровизация.
Но мало кто знал, что во время съемок самого веселого фильма в жизни Фрунзика происходила личная трагедия. Его жена была тяжело больна психически, в семье были огромные проблемы. Актер срывался, уходил в запои. Данелия рассказывал, что иногда приходилось останавливать съемки, потому что Мкртчян был просто не в состоянии работать.
Однако именно эта внутренняя боль придала образу Рубика такую глубину. Он смешной, нелепый, с огромным носом, но при этом невероятно трогательный и одинокий. Он — идеальный друг, который не бросит, даже если у тебя нет денег и ты продал покрышку.
Кстати, о покрышке. Сцена, где они продают колесо, снималась с реальными иностранцами. Но самое смешное осталось за кадром. Фрунзик на полном серьезе пытался торговаться с японской делегацией на своем «английском», состоящем из армянских слов с английской интонацией.
«Зима. Холода. Одинокие дома...»
Мы привыкли видеть в «Мимино» солнечную Грузию и красивую Москву. Но съемки в столице проходили в лютый мороз. Зима 1977 года выдалась аномально холодной — минус 36 градусов!
Вахтанг Кикабидзе снимался в плаще и кепке. Чтобы актер не околел окончательно и не заработал пневмонию, под плащ ему подкладывали газеты — старый дедовский способ сохранить тепло. Но это помогало слабо.
Помните сцену у Большого театра, где Валико ждет Ларису Ивановну? Кикабидзе стоял на ветру часами. Его трясло так, что он не мог говорить. Данелия потом вспоминал: «Я смотрю в камеру, а у Бубы глаза не влюбленные, а умирающие».
А эпизод, где Валико и Рубик заходят в гостиницу «Россия»? Там тоже была своя драма. Гостиница «Россия» (ныне снесенная, на её месте парк «Зарядье») была режимным объектом. Снимать там было сложно. Но Данелия, пользуясь своим авторитетом, пробил разрешение. Однако поселить съемочную группу в саму гостиницу не разрешили.
Корова в вертолете: Голливуд отдыхает
Один из самых колоритных «персонажей» фильма — корова, которую Мимино перевозит на вертолете.
Зоозащитники, выдохните: корова осталась жива. Но натерпелась она страху изрядно.
Как снимали этот полет? Это был настоящий цирковой номер.
Во-первых, корову нужно было подвесить. Для этого местный умелец сшил специальный бандаж. Но была проблема: вертолет Ми-2 — машина небольшая. Поднять груз он может, но корова весит немало.
Во-вторых, летчики категорически отказывались брать на борт животное. «Нарушение инструкции!» — кричали они. Данелия, как всегда, включил обаяние и, возможно, применил жидкую валюту (чачу).
Снимали в горах Тушетии. Когда вертолет поднял корову в воздух, она от шока... как бы это помягче сказать... обледенела. Ветер, высота, шум винтов. Бедное животное висело в сетке с глазами по пять копеек.
В фильме есть кадр, где летчик спрашивает: «Что она хочет?» А Валико отвечает: «Она хочет, чтобы мы ее в Голландию отвезли».
Кстати, в Госкино потом придрались к цвету коровы. Им показалось, что она недостаточно кинематографична. Пришлось искать другую корову или перекрашивать имеющуюся? Нет, обошлись монтажом и цветокоррекцией тех лет.
Собака Зар-р-раза!
Пес Валико по кличке Зарбазан (что в переводе с грузинского означает «Пушка», но для русского уха звучит как «Зараза») — это отдельная история.
Данелия искал типичную дворнягу. Ассистенты приводили ему ухоженных домашних псов, пуделей, овчарок. «Не то!» — кричал режиссер. Ему нужен был пес с душой бродяги.
И вот однажды на улице в Телави они встретили Его. Лохматое, грязное, но невероятно харизматичное существо. Хозяина у пса не было. Его просто подобрали, отмыли (но не сильно) и ввели в кадр.
Зарбазан оказался талантливым актером. Он смотрел на Кикабидзе с таким обожанием, будто тот действительно был его хозяином всю жизнь.
Печальный факт: после съемок пса забрал к себе директор картины, но прожил Зарбазан недолго. Видимо, звездная жизнь оказалась слишком большим стрессом для уличного бродяги.
Что вырезала цензура: Звонок в Тель-Авив и Крамаров
Советская цензура — дама капризная. «Мимино» покромсали знатно, и некоторые сцены мы потеряли навсегда.
1. Савелий Крамаров.
В фильме была шикарная сцена. Валико и Рубик, подходя к гостинице, видят человека, который пытается подковать... «Жигули». Его играл Савелий Крамаров. Герои спрашивают: «Что делаешь?» А он отвечает: «Подковываю, чтобы не скользила».
Почему вырезали? Потому что Крамаров к тому времени уже подал документы на эмиграцию в США. Он стал «предателем родины», и его лицо старались убрать из всех фильмов. Сцену вырезали целиком. Из титров фамилию Крамарова тоже убрали, хотя в одном маленьком эпизоде (у суда) он все-таки мелькает.
2. Звонок в Тель-Авив.
Это самая известная потеря. Помните, Валико пытается позвонить в Телави, а телефонистка путает и соединяет его с Тель-Авивом?
В полной версии сцены Валико разговаривает с бывшим соотечественником, грузинским евреем Исааком, который уехал в Израиль.
Диалог был пронзительный до слез:
— Валико, скажи, кутаисский парк еще стоит?
— Стоит.
— А мост построили?
— Построили.
И в конце они вместе поют грузинскую песню. Исаак плачет на том конце провода.
Этот эпизод вырезали по политическим причинам. Отношения с Израилем были натянутыми, а показывать ностальгию эмигранта считалось идеологической диверсией. Режиссер смог отстоять эту сцену только для фестивальных показов, но в широкий прокат фильм вышел без нее. Вернули звонок только в эпоху перестройки, и то не во все копии.
3. Японцы.
В лифте едут два японца, видят Валико и Рубика и говорят друг другу (с субтитрами): «Как эти русские похожи друг на друга, все на одно лицо!»
Эту фразу тоже сочли некорректной. Интернационализм и все такое. Хотя шутка была гениальной — зеркальный ответ на наше восприятие азиатов.
«Чито-грито»: Песня не о веселье
Гимн фильма — песня «Чито-грито, чито-маргарито». Все привыкли считать её веселой, застольной песней. Под нее танцуют на свадьбах, её поют в караоке.
Но композитор Гия Канчели всю жизнь ненавидел популярность этой мелодии. Он говорил:
«Я написал трагическую музыку! Это песня о птичке, которая поет, потому что не может не петь, даже если ей больно. А вы под нее пляшете!»
Если вслушаться в текст (перевод Петра Грузинского), там действительно нет безудержного веселья:
«Моя песня, я с тобой родился, я с тобой умру...»
Это песня о судьбе, о предназначении и о тоске по родному небу. Канчели даже как-то в сердцах сказал, что если бы знал, что «Чито-грито» станет шлягером, который будут орать пьяные в ресторанах, он бы никогда её не написал.
Почему «Мимино» — это не комедия
Данелия называл жанр фильма «полусказка». Но если отбросить шутки про кепку-аэродром и «Ларису Ивановну», перед нами разворачивается глубокая экзистенциальная драма.
Валико Мизандари — человек, переживающий кризис среднего возраста. Ему 35. Он возит мешки с мукой и голландских кур. А ему хочется большого неба, белой формы, стюардесс и международного признания. Он предает свою малую родину ради большой мечты.
Он пробивается через унижения, блат, ложь (вспомните, как он врет про отца-героя войны). Он достигает цели. Вот он — пилот международных авиалиний. Он идет по аэропорту в красивой форме, как Бог.
И что?
И ничего.
Финал фильма — один из самых грустных в советском кино. Он добился всего, но потерял себя.
Сцена, где он пытается открыть бутылку «Боржоми» (которую сам же привез из Союза) где-то в Европе, и вдруг понимает, что хочет домой...
А тот самый звонок стюардессе Кате, которую он когда-то хотел впечатлить?
— Катя, это я, Валико...
А она даже не понимает, кто это.
— Какой Валико?
Его мечта оказалась пустышкой. «Белый лайнер» — это просто работа. А настоящее — это горы, дед, собака Зарбазан, племянник Варлаам и тот самый вертолет на цепи.
Возвращение к себе
Многие воспринимают финал «Мимино» как драму несостоявшейся карьеры. Но если присмотреться к последним кадрам, смысл меняется.
Валико, попробовав жизнь «большого человека» в международной авиации, осознанно отказывается от нее. Финальная сцена проста и без слов: мы снова видим тот самый маленький вертолет в горах. А на колесе — снова цепь с замком.
Круг замкнулся. Валико вернулся туда, где его сердце. И эта цепь на шасси — больше не символ неволи, от которой он хотел сбежать в Москву. Теперь это символ его прочной связи с родной землей, которую он едва не потерял в погоне за призрачной мечтой о больших лайнерах. Он вернулся на свое место, и теперь он по-настоящему свободен.
Секрет бессмертия
Почему мы смотрим «Мимино» в десятый, сотый раз?
Не ради сюжета. Мы знаем его наизусть.
Мы смотрим его ради тепла.
В мире «Мимино» люди остаются людьми.
Если у тебя нет денег в ресторане — тебе помогут.
Если тебе негде ночевать — тебя пустят.
Если тебя судят — за тебя вступятся, даже если ты разбил люстру из венецианского стекла.
Отношения Валико и Рубика — это эталон мужской дружбы. Они встретились случайно, поругались, подрались, но стали братьями.
«Валик-джан, я тебе один умный вещ скажю, но только ты не обижайся!»
В этой фразе — вся суть межнациональных отношений в СССР, какими они должны были быть в идеале. Не казенная «дружба народов» с плакатов, а живая, человеческая, когда армянин продает свою последнюю покрышку, чтобы помочь грузину купить билет в Москву.
Эпилог: Спасибо, Георгий Николаевич
Георгий Данелия создал шедевр, который не стареет. Он показал нам, что смешное и грустное в жизни идут рука об руку. Что можно смеяться сквозь слезы.
Вахтанг Кикабидзе как-то сказал: «Мимино — это фильм о том, как человек не потерял совесть».
Сегодня, в нашем безумном, разъединенном мире, этот фильм нужен как воздух. Он как таблетка от цинизма.
Хочется верить, что где-то там, в горах Грузии, до сих пор летает маленький оранжевый вертолет. И пилот в кепке-аэродроме поет про птичку-невеличку. И где-то рядом едет на оранжевом КрАЗе Рубик Хачикян и говорит: «Ты и она не две пары в сапоги».
Смотрите хорошее кино. И помните: даже если вы в Европе, и у вас есть зеленый крокодил, самое важное — это знать, где твой дом.
P.S. Интересный факт напоследок:
В Дилижане (Армения) в 2011 году поставили памятник героям «Мимино». Валико, Рубик и Иван Волохов стоят рядом.
Люди подходят, трут нос Фрунзику «на удачу» и пьют воду из фонтанчика. Говорят, она там — второе место занимает в мире. Первая — в Сан-Франциско. Или наоборот?
Если вам понравился этот разбор, ставьте лайк и подписывайтесь!
А какая ваша любимая цитата из «Мимино»?
Лично моя: "Спасибо, я пешком постою."
Пишите в комментариях, обсудим!