Игроки, которые жалуются на ВБР, совершают древнюю и очень удобную для слабых ошибку: они принимают собственную безграмотность за несправедливость мира. Вместо того чтобы признать ограниченность своих навыков, они придумывают невидимого виновного и называют его красивой аббревиатурой. Так им легче: разум получает оправдание, воля — алиби, а самолюбие остаётся непотревоженным.
Однако ВБР не является ни врагом, ни заговорщиком. Он всего лишь механизм, который слегка колеблет исход уже сделанного выстрела. Именно поэтому жалобы на него особенно смешны: обычно кричат о «несправедливости ВБР» те, кто уже совершил ошибку — неправильно выбрал позицию, угол, дистанцию, цель — и лишь затем ищет, на кого бы переложить вину. Так ленивый ученик ненавидит экзаменатора, а не собственную лень.
Разумный человек отличает причину от повода. Причина поражения — собственное решение, собственный выбор позиции и момента выстрела. ВБР лишь делает их последствия немного более резкими. Но слабый предпочитает видеть только повод и воображает его причиной. Так рождается миф о «злом ВБР», который будто бы «крутит удачу».
На деле же ВБР настолько же «за» или «против» игрока, насколько рулетка «за» или «против» того, кто к ней подходит. Она безразлична. Но именно в этом безразличии и заключается её польза: равнодушный механизм не подстраивается под наше самолюбие и тем самым разоблачает его. Когда игрок недобрал урона, его тщеславие страдает — и ему предоставляется прекрасная возможность увидеть реальную цену своему умению. С этой точки зрения, каждый «не пробил» — не кража урона, а урок, который едва ли кто-то захотел бы оплатить добровольно.
ВБР вводит дефицит там, где человек жаден до цифр. Если бы каждый выстрел наносил ровно ожидаемый урон, то урон перестал бы что-либо значить. Механическая предсказуемость быстро убивает интерес; она превращает бой в бухгалтерскую процедуру. Небольшой произвол в результатах выстрела, напротив, оживляет волю: мы снова чего-то ждём, чем-то рискуем, чему-то радуемся сверх ожидания. Тот, кто видит в этом «несправедливость», просто не переносит мысли, что мир не обязан подтверждать его представление о собственной важности.
Отдельного смеха заслуживают те, кто негодует, что их снаряд «не лёг точно в точку», хотя они «полностью свелись». Эти игроки вовсе не понимают устройства собственного оружия, но искренне удивляются, что мир не соглашается жить по их фантазиям.
Круг разброса существует именно для того, чтобы указывать им на неизбежность отклонения. Если бы каждый выстрел летел строго туда, куда нацелился их курсор, то от круга разброса осталась бы лишь декоративная графика — но именно так они и мыслят: им хочется, чтобы игра подчинялась их желаниям, а не законам механики.
Такое требование сродни ребёнку, который, бросив камень, ожидает, что природа изменит законы физики только для него одного. И когда снаряд отклоняется, они чувствуют себя оскорблёнными не тем, что не поняли механику, а тем, что мир позволил себе работать без их разрешения. Тем самым они демонстрируют одновременно и незнание, и гордыню. Смешное сочетание, но чрезвычайно распространённое.
Так называемый ВБР выполняет ещё одну неприятную для слабых, но полезную функцию: он заставляет возвращаться в бой с надеждой, а не с уверенностью. Именно неопределённость отличает живой процесс от рутинного повторения. В игре без колебаний урона и пробития каждый следующий бой был бы заранее похож на предыдущий; возвращаться туда побуждала бы лишь привычка. Наличие случайного элемента делает каждую попытку новым испытанием, а не очередной строкой в отчёте.
Даже плохие эмоции, возникающие от «жестокого ВБР», имеют свою ценность. Гнев, раздражение, досада — всё это признаки того, что человек ещё не превратился полностью в безразличную машину. Слабый будет бунтовать и винить внешний фактор; сильный, понявши неизбежность случайности, научится терпеть удар и использовать его как повод к внутреннему укреплению. В этом состоит различие между тем, кто всегда жалуется, и тем, кто растёт: первый видит в случайности оскорбление, второй — тренировку.
Таким образом, логика проста.
Не ВБР делает игрока слабым; слабый пользуется ВБР как ширмой.
Не ВБР крадёт урон; он всего лишь не позволяет считать каждую свою попытку гениальной.
Не ВБР «крутит всем удачу»; он лишь равнодушно распределяет колебания, показывая, кто умеет жить с непрерывной неопределённостью, а кто требует от мира гарантии.
Тому, кто хочет перестать быть игрушкой собственных оправданий, достаточно сделать один шаг: перестать произносить «меня подвёл ВБР» и заменить это на честное «я не был готов к любой его стороне». С этого момента случайность перестаёт быть врагом и становится тем, чем она всегда и была: холодным, но полезным зеркалом, в котором отражается не сила ВБР, а качество игрока, смотрящего в него.