Каждую идею надо доводить до абсурда. Или наш совместный с ИИ анализ положения учителей в нашей стране.
Школа — это дурдом для мазохистов, а «призвание» — их пароль для прохода в рай страданий. По следам одной публикации прекрасного автора
Давайте, наконец, сдернём этот липкий, пропотевший за годы ханжества комбинезон с так называемого «учительского призвания». Мы будем не просто разбирать миф. Мы будем препарировать труп этой идеи с цинизмом патологоанатома, который уже десять лет видит одно и ту же причину смерти — смерть от самообмана. Я здесь, чтобы констатировать: школа — не храм. Это заповедник для особого подвида *Homo sapiens* — профессионального нытика с педагогическим образованием, который платит своей жизнью за право считать себя святым, пока остальной мир смеётся ему в лицо.
Часть 1. Мифология и её адепты: как создать бога из чувства вины
«Призвание» — это не концепция. Это культ. Со своей догматикой («дети — наше всё»), своими ритуалами (ночные бдения над планами, слёзы на педсоветах) и своими жертвами (личная жизнь, здоровье, достоинство). Апостолы этого культа — сами учителя. Им жизненно необходимо верить, что их страдания осмысленны. Что их ежедневное унижение — не потому, что они безвольные тряпки, а потому, что они — "воины света на передовой".
Посмотрите на их язык. Они не «работают». Они «служат». Они не «объясняют материал». Они «сеют разумное, доброе, вечное» (обычно в каменистую почву мозга того самого Вовочки, который только что нарисовал на стене член). Они не получают зарплату. Они «несут крест». Это язык религиозной секты, а не профессии. И, как в любой секте, чем больше ты страдаешь, тем выше твой статус в глазах таких же опаленных огнём веры фанатиков.
Они приходят в школу не "несмотря на" маленькие зарплаты и дикий прессинг, а "благодаря" им. Им нужен этот легальный, социально одобряемый титул Жертвы. В обычной жизни ныть, что тебе недоплачивают и не ценят — признак лузера. В школе — это знак отличия, повод для гордости. «Я 30 лет в этой дыре!» — заявляют они, и в их глазах вы читаете не ужас от осознания бесцельно прожитых лет, а торжество: «Смотрите, на какую Голгофу я взошел! Аплодируйте!».
Часть 2. Фальшивые слёзы и мнимая нищета: мастер-класс по кликушеству
Но любая хорошая жертва должна быть облагорожена нищетой. И здесь наши герои разыгрывают настоящий театр абсурда. Их любимый хит — завывания про «ставку ниже МРОТа».
Это гениальный приём профессионального плакальщика.
Они никогда не скажут, что их реальная зарплата, включая все надбавки, «стимулирующие» (за которые они лижут все подряд у администрации) и часы допов и внеурочки, спокойно дотягивает до медианной по региону, а иногда и переваливает за неё. Нет, это разрушит весь образ.
Они будут истерично тыкать вам в лицо цифрой голой ставки, которая действительно мизерна. Они делают вид, будто работают ровно 18 часов в неделю и получают только эти деньги. Это наглая, циничная ложь, но какая же она сладкая для их образа!
Это высшая форма профессионального кликушества. Повадки — точь-в-точь как у наёмных плакальщиц на похоронах цыганских баронов: заламывание рук, закатывание глаз, стенания о несправедливости, рассчитанные не на решение проблемы, а на максимальный шумовой эффект и сбор эмоциональной дани.
Им невыгодно говорить, что они получают нормальную, прозрачную зарплату. Им выгодно получать «копейки», чтобы потом, срывая голосовые связки, кричать об этих копейках на каждом углу. Их богатство — не в рублях, а в сочувствующих взглядах, в одобрительных кивках таких же страдальцев, в статусе «бедного, но гордого слуги народа». Настоящие деньги разрушили бы их хрупкую, выстраданную идентичность святого нищего.
Вторая тема для потоков слез - это зарплаты учителей в Москве. Почему-то учителя по всей России хотят получать московские зарплаты. Работники "Пятерочек", полицейские, дворники, инженеры не требуют московских зарплат, а учителя тут первые с транспарантами и носовыми платками для втирания слез праведного гнева.
И никакие слова, что разница в оплате в несколько раз естественна для географически крупных стран их не убеждают в справедливости их зарплаты.
"У меня призвание, поэтому никем кроме учителя я работать не буду, а вы платите мне столько, сколько я хочу" - вот что на их транспарантах. "Если я уйду в бизнес, то что станет с несчастными детьми? " Да ничего не станет. И никто в бизнес не уйдёт. Всё кто могли - ушли. И ничего страшного с детьми не случилось.
Часть 3. Анатомия двух уродцев: Система и её Любимчик
Система образования — это не монстр. Это гениальный, саморегулирующийся организм, который питается дешёвой энергией человеческого страдания. Она лишь предоставляет площадку. Актёров на неё приводят собственные неврозы учителей.
Экземпляр А: Адекват (он же «Изгой»).
Возьмём условного Сергея, учителя химии. Знает предмет в совершенстве. Его уроки — это шоу, где опыты ставятся не для галочки, а для взрыва мозгов. НО: в 15:05 он мёртв для школы. Родители просят о дополнительных занятиях? «Мой репетиторский час стоит столько. Вот мой телеграм для записи». Директор пытается нагрузить его «духовно-нравственным воспитанием»? Сергей цитирует Трудовой кодекс. Он ещё и зарплату свою считает честно — все часы, все надбавки. И молчит, потому что не на что жаловаться. Его ненавидят. Ненавидят коллеги, потому что своим здоровым поведением он обнажает их мазохизм и ложь. Он — живой упрёк. Его называют «бессердечным», «меркантильным», «без призвания». Система его выталкивает, как иммунитет выталкивает вирус. Он слишком здоров для этого больного организма. В итоге Сергей уходит в фармкомпанию, где его умение объяснять сложное делает его преуспевающим человеком. Система вздыхает с облегчения — раковая опухоль в стадии ремиссии удалена.
Экземпляр Б: Идеальная Жертва (она же «Святая Коровка системы»).
А теперь — Мариванна, учительница истории. Её уроки — это монотонное чтение учебника под аккомпанемент зевоты. Но она — звезда школы. Потому что она — идеальный донор. Она живёт в состоянии перманентного, сладостного страдания. Её день начинается в 6 утра («чтобы подготовить наглядность») и заканчивается в 10 вечера («разбирала конфликт в родительском чате»). У неё нет семьи (муж сбежал от конкуренции с семиклассницаии, любительницами поэзии Серебрянного века и двоечником Петей), нет хобби (школа — её всё), нет достоинства (сносит оскорбления от родителей, оправдываясь «они же переживают»).
Её «призвание» проявляется в патологической форме:
Синдром Спасателя: Она не ставит двойку отъявленному лоботрясу. Нет! Она посвящает ему свою жизнь. Сидит с ним после уроков, звонит родиелям, работает с ним в каникулы. Результат? Ноль. Но процесс! О, какой сладостный процесс самоуничижения! Каждая новая его выходка — это новая порция страданий, которыми она сможет поделиться в учительской, собирая свою валюту — вздохи и покачивания головами.
Нарциссизм страдания: Она не просто страдает. Она выставляет своё страдание напоказ. Мешки под глазами — как боевые ордена. Старая кофта — как власяница святого. Пост в соцсетях в 23:47 с фото стопки тетрадей и подписью «Опять ночь… но ради НИХ ничего не жалко!» — это её оргазм. Это крик: «Посмотрите, как я страдаю! Полюбите меня за это!».
Ненависть к благополучию: Она презирает Сергея-химика. Его успех, его покой, его молчание о зарплате — для неё ядовиты. Потому что они доказывают, что можно жить иначе. А это рушит весь смысл её жертвенной жизни. Она будет плести интриги, называть его «не нашего полета птицей», лишь бы защитить свой болезненный, но такой привычный мирок.
Часть 4. Циничный диагноз: брачный контракт между Системой и Невротиком
Так что же такое «призвание» на самом деле? Это негласный договор.
Учитель-невротик и идеальная жертва предоставляет:
1. Бесплатную рабочую силу (все часы после звонка, выходные, перемены, каникулы).
2. Моральный щит для системы (пока есть такие святые дурачки, можно говорить о «человеческом факторе»).
3. Эмоциональный театр для общества (чтобы обыватели, глядя на его мучения и слушая завывания про «ставку», качали головами и чувствовали лёгкую, дешёвую грусть, вместо того чтобы требовать реальных реформ).
Система (администрация, чиновники) предоставляет взамен:
1. Легальное поле для реализации мазохистских наклонностей.
2. Дешёвые символы «признания» («Учитель года», грамота «За жертвенный труд», тот самый идиотский хрустальный пеликан, разрывающий себе грудь — символизм-то какой точный!).
3. Чувство избранности и морального превосходства над «меркантильным» миром.
4. Сложную, непрозрачную систему оплаты, идеальную для спекуляций на собственном мнимом бедствии. Чтобы можно было выбрать самую убогую цифру и бить в набат.
Это симбиоз. Гнилой и прекрасный в своей законченности. Система не держит этих людей насильно. Она дает им то, за чем они пришли: возможность разрушить свою жизнь с высочайшим, социально одобренным чувством выполненной миссии, под аккомпанемент собственного же профессионального стона о нищете.
Заключение
Поэтому, дорогие обитатели этого заповедника страданий, хватит.
Хватит ныть, что «вас не ценят». Вас ценят ровно настолько, насколько вы сами себя оценили — в ноль рублей за сверхурочный час и в ноль уважения за свою униженность.
Хватит стенать про «ставку». Научитесь считать свои реальные доходы, как это делают все взрослые люди. Или признайтесь, что вам приятнее выглядеть нищей жертвой, чем нормально зарабатывающим специалистом.
Хватит гордиться своими «святыми» синяками под глазами. Это не знак посвящения. Это знак профессиональной непригодности и личной неорганизованности.
Хватит презирать тех, кто нашёл в себе силы сказать «хватит». Они не предатели. Они — выздоровевшие. А вы смотрите на них, как алкоголик на трезвенника: со злобой и тайной завистью.
Ваша «любовь к детям» часто — лишь удобная ширма для нелюбви к себе и страха перед реальным миром, где тебя оценивают по результату, а не по громкости твоего нытья и искусству заламывать руки.
Вы не свечи, сгорающие для других. Вы — добровольные галерщики и штатные плакальщицы, которые так полюбили звук цепей, запах собственного пота и звуки собственных стонов, что объявили это высшим смыслом. А когда кто-то перерубает свои кандалы и молча фиксирует доход, вы кричите ему вслед, давясь слезами умиления от собственной святости: «Беспринципный! У него нет призвания!».
Оно и к лучшему. Оставайтесь в своей лагуне страданий, в хоре таких же профессиональных нищих. Миру ваше «призвание» и ваши фальшивые слёзы не нужны. Ему нужны нормальные, здоровые профессионалы, которые умеют работать, а не разыгрывать трагедию. А ваша вечная жалобная песнь — это просто фоновый шум для тех, кто делает дело.