Что страшнее: удар ножом от незнакомца в тёмном переулке или удар молотком в спину от собственного ребёнка, когда ты несешь ему подарки? Это история не о внезапной ярости. Это хроника полугодовой подготовки к главному предательству, шаг за шагом, сообщение за сообщением.
Неожиданное возвращение
31 декабря 2019 года, около трёх часов ночи.
Омск, улица Бородина, 21. Типичный «спальный» дом в Заозёрном — район, который сами омичи называют «дном города».
Людмила Антонова, 43 года, возвращается с вахты на сутки раньше. В руках — тяжёлые сумки с продуктами, подарками и тёплым свитером для дочери. Она улыбается: хочет сделать сюрприз, разбудить Радмилу поцелуем и вместе встретить 2020-й.
Ключ тихо поворачивается в замке. Коридор. Знакомый запах квартиры.
Людмила на цыпочках идёт к комнате дочери, приоткрывает дверь…
и замирает.
На кровати 15-летней школьницы лежит полураздетый парень. На полу — пустые бутылки из-под водки и пива. Одежда разбросана.
Материнский инстинкт взрывается мгновенно.
Крик. Мат. «Кто ты такой?! Вон из моей квартиры!»
Парень — Андрей Вегерин, 18 лет — лениво поднимается и с ухмылкой говорит: «Тёть, успокойтесь».
Это становится последней каплей.
Кровавая расправа в тамбуре
Дальше всё происходит очень быстро.
Людмила бросается на кухню, хватает первый попавшийся нож. Андрей хватает второй — тот, которым только что резал колбасу к спиртному.
Радмила, до того спокойно лежавшая рядом с парнем, вскакивает, хватает с полки молоток и… поворачивается к матери.
Через несколько минут в общем тамбуре на пятом этаже уже кричит женщина в разорванной окровавленной одежде: «Помогите! Убивают!»
Соседи выглядывают в глазки. Кто-то вызывает скорую и полицию. Открывать дверь никто не решается — страшно.
Когда приезжают медики, их встречает рычащая собака семьи — овчарка по кличке Лада. Она встаёт над хозяйкой и не подпускает никого, пока полицейские не оттеснят её.
Людмила ещё жива, но ран слишком много. Более пятидесяти.
А в туалете, запершись на шпингалет, сидят Радмила и Андрей.
Девочка кричит врачам: «Помогите ему первым! Ему хуже!»
На мать она даже не смотрит.
Жизнь, отданная за дочь
Родилась в 1976 году в глухой омской деревне. Родители бедные, пили. В 16 лет сбежала в город — «лишь бы не так, как у них».
Поступила в техникум на повара-кондитера, параллельно мыла посуду по ночам. Жила в общаге, ела один раз в сутки.
После учёбы — продавец, администратор в кафе, повар, снова продавец. Нигде подолгу не задерживалась: характер жёсткий, требовательный.
Красивая женщина, всегда ухоженная, но мужчины рядом не приживались.
В 27 лет вышла замуж — казалось, наконец-то. В 2004-м родилась Радмила.
Муж через год ушёл: «С тобой невозможно, одни закидоны». Остались крошечные алименты и огромная ипотека.
Людмила работала на трёх работах, экономила на всём, но дочери давала лучшее: хорошие кружки, одежду, телефон, планшет.
В 2014-м смогла взять ипотеку на крошечную квартиру-студию в малосемейке. Всё ради Радмилы.
«Я хочу, чтобы у неё было то, чего не было у меня в детстве», — повторяла она подругам.
Двойная жизнь отличницы
Для учителей сильнейшего лицея Омска — гордость. Круглая отличница, активистка, вежливая, талантливая, ходила на актёрское мастерство.
Для соседей — настоящий кошмар уже с 10–12 лет.
Писала мат на почтовых ящиках, подкидывала мусор и дохлых мышей под двери, громыхала музыкой в три часа ночи, рявкала на стариков.
«Глаза у неё были… как у взрослого человека, который тебя ненавидит», — вспоминает одна из бабушек.
Были слухи, что жестоко обращалась с собакой: била, таскала за ошейник так, что Лада выла на весь двор.
Мать наказывала, заставляла извиняться, но тут же покупала новое платье или телефон.
Границы стёрлись полностью.
Радмила привыкла: захотела — получила. Немедленно.
А уважение к людям так и не появилось.
Парень из неблагополучной семьи
Лето 2019 года. Театральная студия.
18-летний студент экономического колледжа, высокий, самоуверенный, с татуировкой на шее.
Родители-пьяницы, лишённые прав, когда ему было 7. Воспитывали дядя и бабушка — тоже с криминальным прошлым.
Сам Андрей уже успел отметиться драками и мелкими правонарушениями.
Радмиле он показался «настоящим мужчиной».
Через неделю они уже вместе. Тайком.
Вахта матери как удобный случай
Ноябрь 2019. Людмиле предлагают хорошую вахтовую работу — зарплата в два раза выше.
Оставлять дочь одну страшно. Радмила уверяет: «Мам, я уже взрослая, всё будет нормально. Если что — сразу позвоню».
Людмила верит.
Как только мама уезжает — Андрей переезжает жить к Радмиле.
Целыми днями вместе: алкоголь, секс, сериалы.
Перед возвращением мамы — генеральная уборка, всё как новое.
Так два месяца.
План идеальный.
Осталось только не спалиться на Новый год.
Переписка убийц
За несколько месяцев до убийства в мессенджере под никами «Рихард» и «Ксения Рождественская» влюблённые уже всё обсудили:
Радмила: «Она портит нам жизнь. Другого выхода нет».
Радмила: «Разрежу на мелкие кусочки и сожгу».
Радмила: «Мне нужен молоток, хлорка и пила».
Андрей: «Зачем хлорка?»
Радмила: «Всё отмыть».
Радмила: «Сделаем алиби, я пройдусь с её телефоном по улицам и разобью».
Андрей не отговаривал. Поддерживал. Предлагал варианты.
Инициатива — полностью от 15-летней девочки.
Хладнокровный план в действии
По версии следствия:
Первый удар — молотком в спину — нанесла Радмила, когда мать отвернулась.
Дальше они били вместе: ножами, молотком. Более 50 ударов.
В шею, в спину, в грудь, в голову.
Когда всё закончилось, заперлись в туалете и… продолжили переписываться:
Андрей: «Если что — она первая напала. Ты меня защищала».
Радмила: «Так всем и говорю».
Андрей: «Я хоть брутально выглядел? Это важно».
Радмила: «Очень».
Радмила (спокойно): «Вряд ли она выживет. Там и в горло, и в спину».
В этот момент Людмила ещё была жива. Умерла в больнице через несколько часов.
Суд и отсутствие раскаяния
На суде оба твердили: «Защищались».
Переписку назвали «шутками подростков».
Судебно-медицинский эксперт насчитал 50+ ранений — это не самооборона.
Психиатры признали обоих полностью вменяемыми.
Январь 2022 года.
Радмила Антонова — 8 лет воспитательной колонии.
Андрей Вегерин — 13 лет колонии строгого режима.
До сих пор ни одного слова раскаяния.
Только тревога друг за друга.
Попытка понять непонятное
Можно винить избалованность. Можно — отсутствие отца. Можно — дурную компанию.
Но факт остаётся: женщина, которая всю жизнь работала на трёх работах, спала по 4 часа в сутки, отказывала себе во всём, чтобы у дочери было лучшее, получила от этой дочери первый удар молотком в спину.
Ради того, чтобы «никто не мешал быть вместе».
Ради свободы пить, гулять и жить в маминой квартире без мамы.
Эта история до сих пор не укладывается в голове у следователей, соседей и учителей.
Как девочка, которую все считали «золотой», за полгода превратилась в человека, который спокойно планирует распилить мать и отмыть ванну хлоркой.
И делает это.
Без единой слезы.