Вы наверняка видели эту картину сотни раз. Она смотрела на вас со страниц школьных учебников, с конфетных фантиков, с юбилейных марок и дешевых репродукций в коридорах районных поликлиник. «Бурлаки на Волге». Хрестоматийная глыба. Кажется, что глаз уже замылился настолько, что мы перестали видеть в ней живопись, оставив только социальный штамп: «тяжкая доля народа». Мы скользим взглядом по изможденным лицам, по лохмотьям, по этой бесконечной песчаной тоске и думаем, что поняли всё. Но дьявол, как известно, кроется в деталях. И есть на этом полотне одна деталь, которая заставляет меня, старого архивного червя, каждый раз вздрагивать.
Поднимите глаза выше. Оторвитесь от лиц бурлаков, посмотрите на мачту баржи, которую они волокут. Там, на фоне выжженного неба, треплется флаг. Российский триколор. Вот только с ним что-то сильно не так.
Цвета перевернуты. Красный — сверху, белый — снизу.
Это не оптическая иллюзия и не выдумка конспирологов. Это факт, зафиксированный кистью Ильи Репина. И вот здесь начинается самое интересное. Потому что за этим перевернутым куском материи скрывается история куда более глубокая, чем просто ошибка колориста или небрежность матроса. Давайте разбираться, что же там произошло на самом деле, без лишней романтики и школьного пафоса.
Начнем с того, кто и как это писал. Илья Репин тогда был молод, ему стукнуло всего двадцать пять. Возраст, когда амбиции бурлят, а глаз жаден до правды жизни. Он поехал на Волгу не за красивыми закатами, он искал типажи. Ему нужна была фактура. Не прилизанные академические старцы, а живое мясо, пот и грязь. Встреча с Каниным — тем самым расстригой-попом, который возглавляет артель на картине, — стала для него подарком судьбы. Репин, помнится, радовался как ребенок, что Канин не вздумал перед позированием помыться в бане или подстричься, как это делали другие модели, желая выглядеть «прилично». Художнику нужна была звериная правда.
Он писал этот сюжет несколько лет, выкладываясь "по полной". И когда в 1873 году выставил работу в Вене, эффект был подобен разрыву бомбы. Министр путей сообщения был в ярости. Чиновника можно понять: он тут, понимаете ли, отчитывается о прогрессе, о пароходах и железных дорогах, а какой-то юнец выставляет на всемирное обозрение «допотопный способ транспорта». Стыдно-с! Но Репину было плевать на министерские отчеты. Он фиксировал реальность.
И вот в этой реальности на мачте висит перевернутый флаг. Почему?
Самая простая версия, которую вам озвучит любой экскурсовод, не желающий вдаваться в дебри: это ошибка. Банальная человеческая халатность. Мол, в XIX веке к порядку полос на торговых судах относились без нынешнего пиетета. Ну, повесили тряпку и повесили, главное, чтобы свои опознали. «Вокруг света» и прочие популярные издания любят эту версию за её простоту. Дескать, матросы — народ простой, грамоте не разумеют, верх с низом перепутали, а Репин — реалист до мозга костей — просто написал то, что видел.
Звучит правдоподобно? Вполне. Россия — страна широкая, у нас и не такое бывает. Но меня, как историка, эта версия царапает. Уж слишком она удобная. Слишком «травоядная».
Есть объяснение куда более жесткое и, на мой взгляд, технически обоснованное. Любой, кто хоть немного знаком с морским делом, знает: перевернутый государственный флаг — это сигнал бедствия. Это международный код, крик о помощи, когда радио еще не изобрели, а голосовые связки срывать бесполезно.
Посмотрите на баржу. Внимательно посмотрите. Это не просто грузовое судно, идущее по курсу. Это мертвый груз. Паруса убраны или не работают, судно потеряло ход. Почему его тащат люди, впрягшись в лямки, разрывая жилы? Потому что сама она идти не может. Это аварийная ситуация, растянутая во времени. В этом контексте перевернутый триколор на мачте — это не ошибка пьяного боцмана. Это констатация факта: «Мы терпим бедствие». У судна проблемы, управления нет, мы зависим от одиннадцати изможденных мужиков на берегу.
Эта версия превращает картину из жанровой сценки в настоящий триллер. Флаг кричит о том, о чем молчат сжатые губы бурлаков.
Но есть и третий слой. Символический. Искусствоведы и любители искать тайные смыслы обожают эту трактовку. Вторая половина XIX века — время, когда воздух в империи начал густеть. Реформы буксуют, народничество поднимает голову, впереди маячит тень цареубийства и великих потрясений. Мог ли Репин, этот гениальный интуитивист, сознательно перевернуть флаг, чтобы показать «перевернутый мир»?
Мир, где все неправильно. Где вместо паровых машин баржи тянут люди. Где великая империя стоит на рабском труде. Где красное — цвет крови и опасности — оказалось сверху, подавив белое и синее. Некоторые видят в этом предчувствие. Мол, старый порядок неустойчив, как эта баржа, и вот-вот перевернется. Есть даже мнение, что канат привязан к верхушке мачты таким образом, что, потяни бурлаки чуть сильнее — и судно опрокинется. Метафора краха старого мира.
Конечно, скептики скажут: «Полноте, батенька, натягивать сову на глобус». Скажут, что это вообще не государственный флаг, а вымпел какой-нибудь частной торговой компании, коих на Волге было пруд пруди. Или что ветер так завернул ткань, что художнику просто так показалось. В архивах нет репинских дневников с записью: «Сегодня решил перевернуть триколор, дабы выразить протест против самодержавия». Репин был художником, а не памфлетистом.
Но знаете, что я думаю? В большом искусстве случайностей не бывает. Даже если сам автор не вкладывал в этот жест политического манифеста, его рука, ведомая чутьем гения, зафиксировала правду времени.
Ошибка ли это безграмотных матросов? Возможно. Сигнал ли это бедствия? Весьма вероятно. Но когда ты смотришь на это сегодня, зная, что ждет эту страну через сорок с небольшим лет, перевернутый флаг перестает быть просто деталью оснастки.
Он становится диагнозом.
Репин написал Россию такой, какой она была тогда и какой часто бывает сейчас: огромной, мощной, идущей через силу, с перепутанными ориентирами. Страна, где многое поставлено с ног на голову, где флаги висят вверх тормашками, а люди все равно идут. Идут вперед, вдавливая босые ноги в горячий песок, натягивая лямку, не задавая вопросов.
Баржа плывет, флаг развевается неправильно, но караван движется. И в этом движении вопреки всему — вся соль нашей истории. А перевернут там триколор или нет — матросам на палубе, может, и все равно, а нам с вами есть о чем помолчать, глядя на этот холст.
Вот такая она, «школьная» картина. Стоит только присмотреться.
---