В городе, где Нева шептала ледяные тайны, а золотые шпили пронзали серое небо, рос мальчик, слышавший голоса красок. Родился Карл в 1799 году в Петербурге — в семье, где искусство было не забавой, а суровым ремеслом. Отец, Павел Брюлло (скульптор-орнаменталист французского происхождения), требовал дисциплины: «Десять фигур до обеда! Иначе — ни крошки!» И Карл рисовал: лошадей с горящими глазами, дам в вихре шелковых платьев, ангелов с печальными улыбками.
В десять лет его без экзаменов приняли в Императорскую Академию художеств. Там он превратился в легенду: однокурсники шептались: «Брюллов опять всех обошёл!» Преподаватели качали головами: «Он не копирует — он чувствует форму, как музыкант ноту». Уже тогда его «Гений искусства» (1817–1820), выполненный итальянским карандашом и соусом, был признан образцом для копирования: мечтатель с лирой будто оживал в тени, созданной одним движением угля.
Но Петербург казался ему клеткой. «Хочу в Рим! — говорил Карл. — Там камни дышат историей, а солнце рисует золотом». В 1822 году, получив пенсион от Академии, он отправился в Италию. Коляска катила мимо виноградников, а он сжимал кисти, словно оружие.
Картина: автопортрет 1823 (не окончен)
Продолжение следует)