Адреналин для рейтинга: Почему война делает политиков неуязвимыми (и почему это ненадолго)
Представь ситуацию. Ты — президент. Твои дела идут паршиво. Экономика буксует, цены растут, народ ворчит на кухнях. Твой рейтинг одобрения болтается где-то в районе 50%. Ты — середнячок. Половина страны тебя просто терпит.
А потом наступает утро 11 сентября 2001 года.
Самолеты врезаются в башни-близнецы. Америка в ужасе. Мир в шоке. Но происходит кое-что еще, невидимое глазу, но ощутимое в кабинетах Белого дома. Спустя несколько дней рейтинг Джорджа Буша-младшего взлетает вертикально вверх. 86%. Потом 90%.
Это не просто популярность. Это обожание. Это карт-бланш. Еще вчера его критиковали за налоги и образование, а сегодня он — вождь племени.
Что случилось? Буш стал гениальным стратегом за одну ночь? Он победил бедность? Нет. Сработал один из самых мощных и циничных механизмов в политике. Политологи называют это «Rally 'round the flag» — эффект сплочения вокруг флага.
Давай разберемся, как это работает, почему это похоже на наркотик и чем за это приходится платить.
Инстинкт пещеры: Бей чужих, люби своих
Первое, что нужно понять: это не политика. Это биология.
Представь наших предков тысяч пятьдесят лет назад. Есть наше племя, есть соседнее. Внутри нашего племени мы можем ругаться из-за куска мяса или лучшего места у костра. Мы можем ненавидеть вождя за то, что он забрал себе лишнюю шкуру.
Но как только на горизонте появляются чужаки с дубинами или саблезубый тигр, внутренние дрязги мгновенно теряют смысл. Если мы не объединимся прямо сейчас — нас перебьют.
Этот механизм прошит в нашем подсознании. В момент смертельной опасности критическое мышление отключается. Включается режим выживания. А выживание в стае возможно только при абсолютном подчинении лидеру.
Социологи называют это «патриотическим феноменом». Внешняя угроза действует как мощнейший клей. Все разногласия — кто либерал, кто консерватор, кто за налоги, кто против — становятся мелкими и несущественными на фоне «Нас атакуют!».
Общество инстинктивно ищет защитника. И находит его в лице действующей власти. Неважно, хороший это президент или плохой. Сейчас он — главнокомандующий. Критиковать его в такой момент кажется не просто глупостью, а предательством.
Эффект медиа-тишины
Но не все можно списать на пещерные инстинкты. Есть и вторая причина, куда более технологичная. Это монополия на микрофон.
В мирное время новости — это балаган. Оппозиция кричит о коррупции, журналисты копаются в грязном белье, эксперты спорят. Но когда начинается война или случается теракт, информационное поле зачищается само собой.
Оппозиция замолкает. Почему? Потому что никто не хочет выглядеть «пятой колонной» в момент национальной трагедии. Критиковать власть, когда «наши парни на фронте» или «страна в огне» — это политическое самоубийство.
СМИ тоже меняют тон. Они становятся рупором государства. Не обязательно из-за цензуры (хотя и она играет роль). Журналисты — тоже люди, они тоже чувствуют этот патриотический угар. Или просто боятся идти против течения.
В итоге избиратель оказывается в информационном вакууме. Из каждого утюга ему говорят одно и то же: «Мы едины, наш лидер силен, победа будет за нами». Создается иллюзия абсолютного консенсуса. Тебе кажется, что все вокруг поддерживают власть. А человек — существо социальное. Если все «за», то и я «за». Быть белой вороной страшно.
Железная Леди и иракская буря
История знает десятки примеров, когда война спасала карьеры, которые казались безнадежными.
Взять Маргарет Тэтчер. Начало 80-х. Британия в кризисе, безработица зашкаливает, рейтинг Тэтчер на дне. Казалось, ее правительство обречено. Но тут Аргентина решает захватить Фолклендские острова.
Тэтчер реагирует жестко. Она отправляет флот на другой конец света. Маленькая победоносная война. Британский флаг снова над Порт-Стэнли. Нация ликует. Тэтчер становится «Железной леди», символом возрождения империи. Она с триумфом выигрывает выборы, которые должна была проиграть.
Или Джордж Буш-старший. Операция «Буря в пустыне» в 1991 году. Быстрая, технологичная война против Саддама Хусейна. Рейтинг Буша — 89%. Казалось, его переизбрание гарантировано.
Но тут кроется подвох. Эффект сплочения — это адреналиновый укол. Он мощный, но короткий.
Как только дым сражений рассеивается, люди возвращаются домой, открывают холодильник и видят, что он пуст. Эйфория проходит. Проблемы экономики, которые война задвинула на второй план, никуда не делись. Они просто ждали своего часа.
Буш-старший проиграл выборы Биллу Клинтону всего через полтора года после своего триумфа. Фраза Клинтона «Это экономика, дурачок!» стала приговором военному рейтингу.
Русский путь: Крым и страх перемен
В России этот эффект работает еще интереснее. Вспомним 2014 год. «Крымский консенсус».
Рейтинг Путина, который до этого плавно снижался на фоне усталости общества, вдруг взлетает до небес. Это был классический «эффект флага». Чувство исторической справедливости, возвращение статуса великой державы, противостояние с Западом — все это сработало идеально.
Но современные российские реалии имеют свои особенности. Если на Западе сплочение — это часто эмоциональный всплеск, то в России к нему примешивается другой мощный ингредиент: инерция и страх.
Высокие рейтинги власти в периоды кризисов здесь держатся не только на восторге. Они держатся на логике безальтернативности. «Коней на переправе не меняют».
Люди могут быть недовольны ценами, коррупцией или дорогами. Но когда страна вступает в конфронтацию со всем миром, включается защитный механизм. Включается страх, что любые перемены сделают только хуже.
Это уже не столько «Ура, наш лидер лучший!», сколько «Боже, если не он, то все рухнет». Это лояльность, основанная на тревоге. Люди цепляются за власть, как пассажиры за поручни в автобусе, который несется по кочкам. Им может не нравиться водитель, но выхватывать у него руль прямо сейчас никто не рискнет.
Когда «флаг» не работает
Но есть сценарий, при котором этот магический трюк ломается. Об этом отлично написала BBC еще в 2016 году.
«Эффект флага» работает только в том случае, если общество, при всех своих разногласиях, все-таки чувствует себя единым целым. Если есть база доверия.
А что, если страна расколота пополам? По-настоящему расколота.
Представь страну, где две группы населения ненавидят друг друга больше, чем внешнего врага. Где политические оппоненты считаются не просто «другими», а злом во плоти.
В такой ситуации внешняя угроза не объединяет. Наоборот, она становится поводом для еще большей грызни.
— «Это вы виноваты, что на нас напали!»
— «Нет, это ваша слабость спровоцировала врага!»
Если поляризация общества достигает критической точки, эффект сплочения исчезает. Люди смотрят на флаг, но видят не символ единства, а тряпку, которую перетягивают друг у друга. В такой атмосфере война не спасает рейтинги. Она добивает остатки государственности.
Итог: Похмелье неизбежно
Война и кризис — это допинг для политика. Самый сильный, самый действенный. Он позволяет списать ошибки, заткнуть рты критикам и почувствовать себя исторической фигурой.
Но у любого допинга есть «отходняк». Эффект сплочения вокруг флага всегда временный. Нельзя вечно жить на адреналине. Рано или поздно эмоции утихают. Люди устают бояться и устают ненавидеть.
И тогда на первый план снова выходят скучные, но важные вещи: цены в магазинах, качество больниц, зарплаты и пенсии. «Телевизор» может выиграть битву у «холодильника» в короткой перспективе. Но в долгой войне холодильник всегда побеждает.
История учит нас простому факту: рейтинг, построенный на крови и порохе, может быть высоким. Но он никогда не бывает прочным. Как только исчезает внешняя угроза (или люди к ней привыкают), карета превращается в тыкву, а великий вождь — снова в обычного чиновника, к которому у народа накопилось очень много вопросов.
Аудиоверсию можно послушать здесь: