О тотальности как форме рассеянности

О тотальности как форме рассеянности

Совет отказаться от тотальности выглядит здравым, почти освобождающим. Он будто разрешает быть частным, выборочным, не стремиться к полному охвату. Однако сама идея «тотальности» сегодня претерпела любопытную метаморфозу. Она перестала означать цельность и глубину, превратившись в её противоположность — в давление быть вездесущим, но поверхностным, в стремление быть «на связи» со всем миром, кроме самого себя.

Можно заметить, что современная тотальность — это не про внутреннее богатство, а про внешний охват. Это не цельный человек, а рассыпанный. Его внимание должно одновременно принадлежать рабочему чату, новостной ленте, мнению знакомых в соцсетях, трендам в хобби и текущим мировым повесткам. Быть тотальным теперь значит не пропустить ни одного сигнала извне, поддерживая при этом иллюзию личного участия во всём. Такая тотальность не объединяет личность, а дробит её на сотни мелких, тревожных откликов, которые никогда не складываются в единую картину.

Подлинная целостность, та самая, от которой совет будто бы призывает отказаться, рождается не из количества подключений, а из способности к сосредоточению. Она требует не вездесущности, а присутствия — здесь и сейчас, в одном конкретном деле, в разговоре с одним конкретным человеком, в собственных мыслях, которым дали договорить до конца. Это состояние, которое сегодня выглядит почти подозрительно: человек, не проверяющий уведомления за обедом, кажется странным, выпавшим из общего потока. Его тишину можно принять за отсутствие, хотя на деле это может быть единственно возможная форма полноценного присутствия.

Фраза «мне не нужно быть тотальным человеком» часто произносится с облегчением, как отказ от непосильной ноши. Но стоит уточнить — от какой именно ноши мы отказываемся. От ноши быть перманентно рассеянным, от тревожной обязанности реагировать на всё подряд, от роли живого ретранслятора чужих мыслей и событий. Отказ от этой псевдототальности — это не поражение, а обретение суверенитета над собственным вниманием. Это заявление о том, что связь с одним глубоким переживанием или одной важной идеей может быть ценнее, чем фоновый шум тысяч контактов.

Возможно, настоящая, а не показная, цельность начинается с мужества быть выборочным. С понимания, что мы не обязаны откликаться на каждый запрос мира, потому что тогда у нас не останется внутреннего пространства, чтобы сформулировать собственный. Быть не тотальным в современном смысле — это не значит быть ущербным. Это значит собрать себя в одной точке, а не расточать по бескрайним цифровым полям. И в этой собранности обнаружить ту самую подлинную глубину, которую расхожая тотальность как раз и призвана скрыть.