За свою жизнь я пришла к выводу, который для многих покажется ересью: песни на иностранных языках нужно слушать, не зная перевода.
Десятилетиями я наслаждаюсь ими как чистой абстракцией — бодрым ритмом, ставшим биением собственного сердца, красивым звучанием, которое я воспринимаю как игру на неизвестном, но дивном инструменте, плавными переливами мелодии, что льются подобно струям фонтана. И этого всегда было достаточно.
В этом незнании и кроется величайшая магия. Ты слушаешь и становишься соавтором. Ты можешь вообразить всё, что душе угодно. Незнакомые слова превращаются в чистый сосуд, который ты наполняешь собственными грезами, личными смыслами и давними воспоминаниями. Одна и та же мелодия в понедельник может быть о несбывшейся любви, а в пятницу — о предвкушении путешествия. Мы наделяем убаюкивающе льющуюся из динамиков чужестранную речь собственной, сокровенной жизнью. Она становится саундтреком наших внутренних состояний, а не чужой, пусть и прекрасной, истории.
Но бывает же это любопытство, правда? Слушаешь-слушаешь, и вдруг рука так и тянется найти в интернете: «а о чем же все-таки поется?». И вот тут-то почти всегда наступает разочарование. Уходит куда-то тот самый чарующий флёр, та загадочность, что была сокрыта в незнакомых словах. Лучше бы я не знала!
Вояж в никуда
Помните знаменитую «Вояж»? Её ритм был для меня олицетворением свободы, полёта над ночным городом, обещанием какого-то невероятного романа. Каково же было моё удивление, когда я узнала, что в оригинале это — довольно язвительная история о женщине, которая меняет любовников как перчатки, а её «путешествие» — это метафора довольно циничного жизненного круиза. Чарующий флер рассеялся мгновенно.
Та же участь постигла и другие хиты. Энергичный итальянский шлягер «Felicità» оказался не гимном безудержному веселью, а довольно простыми рассуждениями о том, что счастье — это сидеть вечерком с семьёй за столом. Романтичная «Sway» — на самом деле не о танце двоих, а о настойчивой мольбе: «Наклонись, качнись, подними меня…».
Или возьмите солнечную «Аба-аба» — «Waterloo» группы ABBA. Казалось бы, триумф, победа! А на деле — довольно лукавая метафора о сдаче в любовный плен. Даже энергичная «Jambo» из моего детства, звучавшая как радостный крик экзотической птицы, в переводе оказалась простеньким приветствием и приглашением на танец.
Узнавать это — всё равно что находить под картиной импрессиониста сухую инструкцию по смешиванию красок.
Исключение, которое лишь подтверждает правило
И, наверное, только песням Джо Дассена не повредил никакой перевод. Возможно, потому, что их главный язык — это язык самой лирики, универсальный и понятный без слов.
Вот «Les Champs-Élysées» — это же чистый восторг от простой прогулки, запах каштанов и ощущение молодости, что понятно и без перевода. А нежная «Et si tu n'existais pas» — это сама суть тоски по тому, кого никогда не было, но без кого мир не имел бы красок. Его «Le chemin de papa» — это не просто «Путь отца», а целая жизнь, уместившаяся в одну песню, где музыка и голос передают всё: и грусть, и ностальгию, и любовь.
В них нет того разрыва между полётом мелодии и приземлённостью текста. Они изначально совершенны и целостны.
Теперь я сознательно охраняю это незнание. Я не хочу, чтобы чужие слова заменяли мои. Пусть уж лучше моя любимая итальянская песня останется для меня о закате в Венеции, а не о сломанном каблуке. Останется прекрасным китчем, узором из звуков, который я могу читать как стихи собственной души. В этой непонятности — её настоящая, но личная свобода. И моя тоже.
Тамира СУГЛИНА.