13 ноября в Вооружённых Силах России отмечался День войск радиационной, химической и биологической защиты. Для большинства людей эта дата остаётся незаметной, однако за ней — целый пласт военной истории и повседневной, очень непростой работы. Ещё в далёком 1918 году в армии появились первые подразделения, которым поручили защищать войска от отравляющих веществ и последствий применения химического оружия. Со временем круг задач расширялся, менялись средства поражения, совершенствовалась техника, но суть службы оставалась прежней — защитить человека и сохранить возможность выполнять боевые задачи даже в самых тяжёлых условиях.
Сегодня преемники той, первой химической службы несут вахту на суше и на море, в отдалённых гарнизонах, на аэродромах и кораблях. Их работа часто скрыта от глаз: за герметичными дверями, в лабораториях без окон, среди приборов, журналов, масок и дозиметров. Опасность, с которой они имеют дело, тоже невидима. Она не бросается в глаза, не издаёт звуков, но требует от человека постоянной внимательности, решительности и профессионального чутья. Ошибка здесь недопустима — цена может оказаться слишком высокой.
На корабле измерительного комплекса «Маршал Крылов» Тихоокеанского флота служба радиационной, химической и биологической защиты является неотъемлемой частью общей системы обеспечения безопасности и живучести корабля. Это не вспомогательное «дополнение», а полноценный элемент боевой готовности. От её работы зависит всё: от самочувствия людей в отсеках до устойчивости сложнейших бортовых систем, от режима в замкнутых помещениях до способности корабля продолжать выполнение задач при возникновении чрезвычайной ситуации.
Начальник службы радиационной, химической и биологической защиты на «Маршале Крылове» — лейтенант Владимир Рябенко, молодой офицер, для которого эта специальность стала делом не только службы, но и личного выбора и ответственности.
Владимир родом из Ставропольского края, станицы Марьинской. Типичная южная станица: частные дома, огороды, неторопливый уклад, знакомые лица на улицах. В таких местах обычно хорошо знают, кто где учится и чем живёт. Решение идти в военное училище для Владимира не было случайностью. Ещё в школе он задумывался о военной службе, интересовался не только историей, но и современной армией, новыми видами вооружений, техникой защиты.
Военное училище он окончил в 2025 году. Специальность «РХБ защита» выбрал осознанно, не под влиянием моды и не в поисках более лёгкого пути.
— Это одна из тех профессий, благодаря которой можно сохранить очень много жизней, предотвратить последствия катастроф. Хотелось заниматься делом, которое реально помогает стране, — говорит он.
По его словам, в обучении особенно нравилось сочетание теории и практики. На занятиях приходилось разбираться и в физике, и в химии, и в радиационной безопасности, и в организации службы на объектах. Курсанты изучали различные типы средств поражения, средства защиты, порядок действий при авариях. Всё это сначала выглядит сухими формулами и схемами, но постепенно выстраивается в единую систему, где каждый элемент имеет конкретный смысл.
Перед выпуском каждому курсантy было предложено выбрать место дальнейшей службы. Конкурс на флот традиционно высок, а на уникальные корабли — тем более. По итоговому рейтингу Владимир вошёл в число сильнейших, что дало ему право начать офицерскую карьеру на корабле измерительного комплекса «Маршал Крылов».
— Я понимал, насколько это уникальная возможность. Корабль особенный. Гордость была огромная, — вспоминает лейтенант. — Это не просто корабль, а часть большой системы. Здесь много людей, много задач, большое доверие государства.
«Маршал Крылов» — корабль со сложнейшей радиоаппаратурой и чувствительными вычислительными комплексами. На его борту множество рабочих постов, станций, помещений с аппаратурой, для работы которой нужна среда строго определённых параметров среды. Всё это делает требования к состоянию воздуха, уровню радиационного фона, чистоте и герметичности особенно высокими.
РХБ защита на таком корабле — не только про маски и костюмы. Это часть общей структуры безопасности, от которой зависят стабильность работы бортовых систем, здоровье экипажа и устойчивость корабля в автономном плавании. В море рядом нет ни аварийных служб, ни резервных смен. Вся ответственность — на экипаже и системах, которые обеспечивают его защиту.
Ежедневно лейтенант Рябенко проводит комплекс мероприятий. Это не разовые проверки «для отчёта», а постоянный, планомерный контроль. Он измеряет радиационный фон в помещениях, ведёт химическую разведку воздуха и поверхностей, проверяет фильтровентиляционные системы, следит за состоянием средств индивидуальной защиты, калибрует приборы. Отсеки, коридоры, переходы между палубами — всё регулярно проходит через его проверки.
— Задача — чтобы ни один показатель не вызвал вопросов. Если на приборе всё в норме, значит, экипаж может спокойно выполнять свои задачи, — отмечает он.
В рабочем кабинете начальника службы РХБЗ — шкафы с документацией, формуляры, журналы учёта, боксы с противогазами, приборы для измерения радиационного фона и химического контроля. Каждое средство имеет свой номер, свои сроки проверки и обслуживания. Для человека со стороны это может показаться чрезмерной педантичностью, но в этой работе лишней аккуратности не бывает. Любая недосказанность, любая непроверенная позиция могут аукнуться в самый неподходящий момент.
Служба РХБ защиты всегда работает на шаг вперёд. В идеале её работа как раз и заключается в том, чтобы не допустить ситуации, когда придётся действовать по факту аварии или атаки. Поэтому на корабле регулярно проводятся учения и тренировки, в ходе которых отрабатываются различные сценарии: от условной химической угрозы до применения оружия массового поражения.
Один из таких эпизодов лейтенант вспоминает особо — отработку действий личного состава при угрозе применения ядерного оружия. Ситуация учебная, но от этого напряжение не становится меньше.
Сначала вахта получает вводную, затем — оперативный доклад на главный командный пункт. По кораблю через громкоговорящую связь разносится команда: «Радиационная опасность!» Голос дежурного, чёткий и спокойный, слышен во всех отсеках. На секунду в коридорах будто наступает тишина, а потом корабль приходит в движение, но без суеты — по отработанным схемам.
Сразу же после получения сигнала личный состав начинает выполнять первичные действия: надевать противогазы и средства индивидуальной защиты, герметизировать помещения, закрывать переходы, люки и двери, занимать места по расписанию.
— Никто не суетится. Все знают, что делать. Понимают: от каждого зависит жизнь остальных. На тренированных экипажах это видно моментально, — говорит Рябенко.
На постах командиры уточняют по внутренней связи готовность личного состава. Радиообмен короткий и чёткий: «Пост такой-то, готовность такая-то». Параллельно офицеры службы РХБЗ сверяют данные приборов, уточняют направление условного облака, рассчитывают возможное время подхода заражения. На корабле ничего не происходит на глазок: существуют таблицы, методики, алгоритмы, которые предусматривают различные варианты обстановки.
После выхода корабля из условной зоны заражения проводится повторная оценка. На верхнюю палубу выходят разведывательные звенья. Там начинается самое трудное — нужно проверить, насколько сильным оказалось условное воздействие и какие участки корабля «пострадали» в ходе учений.
Военнослужащий в защитном костюме Л-1 и противогазе поднимается на палубу по заранее обозначенному маршруту. Его задача — проверить уровни излучения в контрольных точках, замерить показатели на разных участках и выявить заражённые зоны.
— Там всё на автомате: шаг, замер, отметка, снова шаг. Говорить невозможно — только прибор и жесты. Всё держится на подготовке, — рассказывает офицер.
На ходу, в костюме, военнослужащий делает пометки в блокноте или на специальной схеме, пользуясь условными обозначениями. Загрязнённые места отмечаются мелом или специальной краской, чтобы их было видно другим членам экипажа и подразделениям, которые будут заниматься дезактивацией. В реальной обстановке от скорости и точности таких действий зависят дальнейшие решения командования: куда можно заходить людям, какие маршруты использовать, какие отсеки считать опасными.
После завершения разведки военнослужащий следует в пункт специальной обработки. Там снимается костюм, проводится дезактивация — учебная или с применением специальных растворов, в зависимости от сценария, а сам боец проходит осмотр у врача и принимает гигиенический душ. Всё строго по регламенту: здоровье людей — приоритет.
Параллельно дегазационные отделения готовятся к работе — очистке палубных конструкций от радиационных частиц, пусть пока только условных. Это тяжёлая, кропотливая, но необходимая часть учений. Личный состав, который занимается такими работами, тоже проходит подготовку у службы РХБЗ, учится правильно обращаться с растворами, смывами, оборудованием, соблюдать меры безопасности.
Подготовка личного состава — одна из основных обязанностей лейтенанта Рябенко как начальника службы РХБЗ. В течение всего года на корабле проводятся занятия, тренировки, одиночные и общие боевые учения. Тематика определяется задачами корабля, планами боевой подготовки и требованиями Методики проведения занятий, принятой на кораблях ВМФ.
На занятиях разбираются как базовые вопросы — устройство противогаза, порядок надевания костюма, действия по сигналу, так и более сложные темы — особенности распространения аэрозолей над водой, влияние метеоусловий, порядок дезактивации различных типов поверхностей. Каждое занятие заканчивается отработкой практических элементов.
— Главная цель — чтобы каждый моряк знал, что делать, и делал это без паузы и лишних вопросов. В РХБ защите нет мелочей: плохо подогнанная маска — это риск, незнание действий — ещё больший риск, — подчёркивает офицер.
Экипаж относится к службе с уважением. Даже те, кто в повседневной работе далёк от химической защиты, понимают: в ситуации реальной угрозы именно знания и навыки, полученные на этих занятиях, станут решающими. Иногда морякам кажется, что очередная тренировка — это повтор того, что они уже не раз делали. Но именно многократное повторение и приводит к той самой «автоматике», которая в критической ситуации спасает секунды, а порой и жизни.
Связь с боевыми постами обеспечивается через переговорные устройства: офицер слышит, что происходит в соседних отсеках, и может оперативно отдавать команды и получать доклады. На учениях это позволяет быстро уточнять обстановку и корректировать действия, а в реальной обстановке — не тратить лишние минуты на поиски информации.
В работе службы РХБЗ есть не только элементы контроля и защиты, но и этапы активного противодействия. Одно из таких направлений — применение средств аэрозольной маскировки, позволяющих скрывать корабль от обнаружения, нарушать работу разведывательных средств условного противника.
На «Крылове» такие действия отрабатываются на малых ходах, при циркуляции, при выполнении задач управления. При постановке дымовых или аэрозольных завес важно учесть всё: направление ветра, скорость корабля, тип применяемого состава, возможное влияние на аппаратуру. Ошибок здесь тоже быть не может.
Владимир Рябенко отвечает за исправность оборудования и подготовленность расчётов дымопуска для постановки аэрозольных завес. Он контролирует состояние пусковых устройств, наличие и сохранность зарядов, порядок выполнения действий. Для корабля с чувствительной аппаратурой это особенно важно: завеса должна закрывать корабль от наблюдения, но не мешать работе его систем.
На учениях моряки нередко могут видеть, как за кормой или по бортам поднимается плотное облако дыма, закрывающее силуэт корабля. Для кого-то это просто эффектное зрелище, но для службы РХБЗ — результат большой подготовительной работы, точных расчётов и слаженной работы нескольких подразделений.
Флотская химическая служба имеет долгую традицию ответственного выполнения поставленных задач. Ещё во время Великой Отечественной войны на её плечи лёг целый комплекс задач: создание дымовых завес для прикрытия переправ и портов, защита кораблей на стоянках, обработка повреждённых кораблей и причалов. Тогда многое приходилось осваивать буквально на ходу, в условиях постоянных атак и бомбардировок. Однако и тогда, и сейчас принцип остаётся одним: корабль должен сохранять боеспособность, а экипаж — жизнь и возможность продолжать службу.
С тех пор технологии радикально изменились. Появились новые средства защиты, современные системы контроля, автоматизированные приборы точных измерений, средства аэрозольной маскировки нового поколения. Но суть осталась прежней: обеспечить устойчивость корабля к поражающим факторам, сохранить его боеспособность и здоровье экипажа.
На «Маршале Крылове» эта традиция проявляется особенно чётко. Корабль выполняет задачи государственного значения, участвует в сложных мероприятиях, где цена ошибки может быть очень высокой. А значит, каждая служба работает с предельной ответственностью, будь то энергетики, связисты, операторы радиотехнических комплексов или специалисты РХБ защиты.
Рабочие дни лейтенанта Рябенко редко бывают одинаковыми. Утром — проверка приборов, сверка с планом занятий, подготовка отчётности. Затем — обход помещений, контроль состояния систем вентиляции, уточнение графиков учений, работа с документацией. В другой день — проведение занятий с личным составом, разбор предыдущих тренировок, корректировка планов подготовки.
Бумаги, журналы, приборы, занятия, осмотры, контрольные замеры и постоянная готовность к любому сценарию — так проходит его служба. Это не самая заметная на первый взгляд работа на корабле, но одна из самых важных. Порой о ней вспоминают лишь тогда, когда звучат сигналы тревоги или выдаются противогазы для контрольной проверки. Но в том и есть особенность этой службы: её эффективность тем выше, чем реже приходится сталкиваться с реальной угрозой.
— Если химик спокоен — значит, всё в порядке. Это не шутка, это правило, — улыбается лейтенант Рябенко.
И действительно, в работе, где опасность невидима, спокойствие не бывает случайным. Оно приходит только вместе с опытом, уверенностью в своих знаниях, в исправности техники и в подготовке экипажа. Именно это спокойствие — один из главных признаков того, что служба РХБ защиты на «Маршале Крылове» своё дело знает и делает его так, чтобы корабль и его люди были защищены в любых условиях.
Дмитрий ГУНИН.
Фото из архива Владимира РЯБЕНКО.