Пролог:
Предыдущая глава:
Погода в этот день не думала портиться, иначе поиски усложнились бы. Никому из поисковиков не пришло в голову взять с собой дождевик или банальный зонтик. Некоторые уже достигли сотых по счёту измерений, и там каждый делал свой выбор: одни шли дальше — возможно, до двухсотого измерения, другие возвращались обратными путями, попутно перепроверяя пройденные миры на случай, если кто-нибудь там объявился. Более половины поисковиков вернутся ни с чем. Лука вернётся раньше всех, чтобы доставить одного спасённого моряка, после чего начнёт свой путь заново, чтобы выполнить план.
А Топтышка продолжал вести своих ведомых, обследуя каждую версию одного и того же острова. Более пропавшие им не попадались. И вот, выйдя из портала, команда приостановилась. Топтышка вырезал на дереве номер 84. Но моряки в это время оглянулись и опешили.
— Да чтоб меня! — выругался Фома, — Мы опять здесь!
Команда с изумлением смотрела на то, что они меньше всего хотели видеть. Домики. Бревенчатые и дощатые домики. Это город, из которого они когда-то сбежали. И куда они поклялись не возвращаться.
— Это что, дома? — спрашивал Топтышка сниженным от изумления голосом, — Там живут люди?
— Это город, — ответил усатый матрос. — Здесь заправляет долбанутый на всю бошку Нагаров.
— Но есть и хорошая новость, — проблеял моряк-баран. — Мы на другой стороне. Нас не достанут, если заметят.
Моряки стояли за пределами дельты. Если их увидит стража, она ничего не сможет им сделать. Так что они спокойно осмотрят побережье острова и скроются в следующем портале. Но кот в свитере и шапке заметил на пеньке за порталом вырезанные цифры:
— Гляньте! Тут цифры!
Объяснение мог дать лишь Топтышка:
— Это кто-то из наших. Он здесь был.
— Значит, он в городе, — сказал Фома. — Вот только… Если ваш человек задумал вернуть в наш мир всё население этой деревушки, ему в любом случае пришлось бы говорить лично с Нагаровым. Как я вижу, ему удалось проложить путь досюда через измерения. Выбраться в наш мир могут все. Но что-то никто не торопится. Здесь всё решает Нагаров. Вашему человеку нужно убедить его как следует. Ведь даже нам это не удалось в своё время.
— Капитан Хлыстов сказал, что, если моряки откажутся уходить, мы должны вернуться без них.
— Правда? Допустим, вашему человеку не удалось уговорить Нагарова бросить этот хутор и пойти за ним. Другой вопрос, смог ли он договориться, чтобы его отпустили? Нагаров запретил покидать село. Сомневаюсь, что он захочет выпустить даже гостей, которые забежали сюда на пару минут. Он самый большой упрямец. Предлагаю надеяться, что ваш человек смог втихую смотаться оттуда.
И тут моряки услышали стуки откуда-то сбоку.
— Слышите? — спросил баран.
Моряки прислушались. Повернувшись в левую сторону, они увидели, как какая-то игрушка в тельняшке и чёрных штанах рубила топором сосну — одну из тех самых трёх сосен, генерировавших порталы. Это никому не пришлось по нраву.
— Он совсем поехал? — возмущался Фома, — Он же порталы уничтожает! Мы из-за него застрянем!
Игрушки рванули по густой траве, изредка спотыкаясь о небольшие булыжники. Нужно срочно остановить безрассудные действия дровосека, пока он не лишил всех единственной возможности вернуться в реальный мир. Уже на бегу ему истошно и яростно кричали:
— Стой, придурок! Ты чё делаешь! Прекрати! Ты нас погубишь!
Дровосек-пёс поначалу не обращал внимание, рубил себе деревце в неспешном ритме, в каком обычно он вырубал джунгли. Пластиковое лезвие большого топора вклинивалось в ствол, заставляя щепки разлетаться по округе, даже цепляться за одежду и шкуру самого дровосека.
— Остановись! — кричали ему прибежавшие моряки, — Ты уничтожишь порталы!
Они были готовы скрутить дровосека, но им препятствовала невидимая магическая стена. Пёс остановился, услышав негодующих моряков. Однако, узнав в них группу беглецов во главе с Похлёбкиным, он тут же заорал:
— Стража! Тут Похлёбкин! Похлёбкин вернулся!
Патрулировавшие окраины городка стражники услышали и сбежались на крик.
— Линяем назад, — сказал Похлёбкин, — пока сосны не вырубили. Вперёд!
Команда нырнула в невидимую стену и растворилась на глазах у дровосека и бежавших на место стражников. У них ещё оставался шанс быстро добежать до реального мира, пока тот недалёкий лесоруб не срубил сосну и тем самым не отключил сразу два портала. Моряки бежали напрямую через центр дельты и в обход сосен за её пределами, пытаясь срезать путь. При этом они не знали, что в это время срубалась не одна, а все три сосны одновременно. И когда лесорубы срубили волшебные сосны, случилось не только то, чего так боялась команда Похлёбкина. Произошло нечто более неожиданное…
Моряки не изнывали от скуки, сидя на берегу. Сидели, играли в картишки, развлекались. Убивали время. В какой-то миг им пришлось бросить карты и обернуться в ту сторону, в которую указал один из картёжников:
— Не понял! Это что это?! Как это?!
На участке, омываемом морскими волнами, недалеко от увлечённых игрой матросов материализовалась из ниоткуда обычная небольшая деревянная пристань, рядом с которой также возник деревянный навес на четырёх опорах. Матросы ошарашенно смотрели на невесть откуда взявшуюся постройку, точно помня, что здесь совершенно ничего не было.
— Что это такое?
— На причал похоже.
— Но откуда? Тут же ничего не было.
— Товарищи капитан!!! — крикнул матрос, повернувшись назад, где должны были находиться капитаны, — У нас тут чудо случилось!!!
Братья Хлыстовы в этот момент с неменьшим изумлением осматривали похожую пристань с навесом немного дальше от предыдущей.
— Мы правда видим одно и то же? — спросил Лаврентий слегка приглушённым голосом под давлением неподдельного изумления.
— Раз ты это спрашиваешь, — отвечал Терентий тем же голосом, — то, думаю, да.
Услышав клич матроса, капитаны помчались к команде и так же осмотрели вторую пристань. А вдалеке, дальше вперёд по побережью, они заметили ещё одну похожую постройку. Это они ещё весь остров не обошли, а то нашли бы ещё несколько таких же пристаней. А если бы ещё зашли в джунгли, то нашли бы навесы, сколоченные из досок и брусьев. Никто, конечно, не знал, что такие навесы возвели моряки — жители того самого тайного городка. Это были пункты сбора фруктов, срывавшихся с деревьев.
Один такой пункт сбора явился проходившим по джунглям Старичку-Бодрячку и ведомым им матросам Фадею и Гавриле. Те оторопели увиденному чуду. Под навесом стоял и вертел головой ничего не понимающий моряк в тельняшке без матроски, но в бескозырке с надписью «Чижик». Это был один из поисковиков, и он тоже появился вместе с навесом, хотя и сам его видел впервые. В первые секунды ни у кого не нашлось слов для реакции на увиденное. Гаврила первым закончил немую сцену:
— Что это такое?
— Вот так дива! — изумлённо произнёс Старичок.
Не успели игрушки осмыслить произошедшее, как за их спинами раздался возглас с тем же чувством удивления:
— О! Вот так встреча!
Старичок опознал голос Луки. А когда он и его спутники обернулись, тут уже воскликнули те двое матросов: «Толик!»
Они узнали своего давно пропавшего друга, ягуара, что шёл с Лукой, не отходя от него ни на шаг. Толик в свою очередь узнал их. Заяц и кабан подбежали к нему.
— Где ж ты был всё это время? — спрашивали они его, на что тот слов подобрать не мог.
— Ну, вот, друзья снова вместе, — комментировал эту встречу довольный Лука.
Он почему-то не задался вопросом, как Старичок и его ведомые оказались в этом измерении. Зато самого Старичка волновал вопрос куда серьёзнее. Почему он вдруг внезапно встретился с другими поисковиками в одном измерении, и каким образом те возникли здесь, не пройдя через портал? И откуда взялся тот деревянный навес?
— Всё это очень радостно, — сказал Старичок, — но в то же время очень странно.
— Что странно? — спросил Лука с недоумением.
Старичок не успел ему ответить, ему помешал ещё один голос со стороны:
— А вы чё здесь делаете?
Это крикнул им один из наблюдателей, пришедший посмотреть, чьи голоса он услышал, когда стоял со своей группой неподалёку. Между тем наблюдатели из его группы находились в замешательстве от другого увиденного ими недоразумения. Главный немедленно доложил по рации:
— Товарищ капитан, вы должны это видеть. Тут, за периметром. Приём.
Такой доклад поступал ото всех трёх команд наблюдателей. Хлыстовы вскоре примчались к порталам. А вместо порталов на углу они обнаружили поваленную сосну, лежавшую рядом со свежим пнём.
— Что за!.. — ругнулся Терентий обрывком выражения.
— Кто и зачем это сделал? — недоумевал Лаврентий.
Сосна — та самая, одна из тех, что генерировала волшебные порталы в параллельные измерения, была срублена. Она лежала кроной в сторону леса. И её крона, точно стрелка, как будто указывала, куда стоит посмотреть. Капитаны восприняли это именно так. Подняв головы, они не поверили своим глазам.
— Сожри меня акула! — восклицал Терентий, — Откуда это всё!
Перед ними вместо густых джунглей показывалось самое настоящее скопление рукотворных построек из дерева. Это была деревня. Много деревянных домов. А между домами стояли деревья. И, кажется, там кто-то был. Деревня была живая, там было полно народу. Стоявшие на окраинах её жители заметили смотревших на них капитанов, а также других моряков, находившихся в местах, где ранее были порталы. Никто не мог понять, что здесь происходит…
Жители изумлённо смотрели на многочисленные деревья, мгновенно выросшие у них чуть ли не из-под ног прямо посреди улиц, переулков, закоулков, подворотен — в общем, между домами, накрыв их крыши своей листвой. Некоторые деревья буквально перекрыли проезды для телег, а где-то — даже проходы для пешеходов. Большее удивление вызывало возникновение на улицах города и за его пределами у окраин старых шалашей и костров, которые уже давно никто не разводил. Более того, жители обнаруживали рядом с собой незнакомых игрушек, которых видели впервые (все в городке знали друг друга, новички не оставались незамеченными). Те тоже строили удивлённые лица, искренно не понимая, куда они попали. Этими «возникшими» персонами были поисковики и сопровождавшие их моряки. Так, под ошарашенными взглядами вертел головой Прошка, протирая очки, а затем — глаза, думая поначалу, что всё вокруг — мираж. Заметив недоумевающих игрушек, он попробовал говорить с ними, дабы узнать, что сейчас произошло:
— Э-э-э… Народ, а откуда вы тут взялись?
— Это ты скажи, откуда ты взялся! — ответил ему кто-то из жителей.
— А… Что это за место? Откуда тут дома?
— Это наш город.
— Город? — Прошка выпучил глаза от зашкалившего изумления, — Но тут же ничего не было!
— Он всегда здесь был. А тебя вот никогда здесь не было.
Похожие реакции были у всех «появившихся». Но вдруг кто-то из жителей узнал в одном из «появившихся» моряков своего приятеля, с которым его разлучила судьба. Но это был единственный здесь радостный момент. Дальше было ещё интересней.
Здание администрации оказалось окружено плотно стоявшими деревьями. Обильно покрытые листвой ветви ложились на покатую крышу, скрывая почти полностью, оставляя открытым только конёк. Стволы закрывали все двери — парадную и чёрный вход — почти все окна. Лишь одно окно с задней стороны оказалось открытым. Все находившиеся в здании оказались почти заблокированы и могли лишь вылезти через единственное свободное окошко на первом этаже.
Как минимум, один капитан Нагаров пока ещё не был в курсе всего происходящего в городе. Мирно попивая травяной чай с сушёными рыбками, он лишь заметил, что в кабинете вдруг стало темнее. Он глянул на окна. Ставни, как обычно, были раздвинуты, но тут он обратил внимание, что что-то закрывало окна от солнечного света. В проёмах видны части стволов деревьев. Откуда тут деревья? Их давным-давно вырубили, когда расчищали место под строительство города.
Пока Нагаров поворачивал голову обратно, у него на глазах почти мгновенно и плавно материализовались несколько игрушек-моряков. Прямо в его кабинете. Его вместе со столами, стоявшими перпендикулярно, окружали те, кого он давно не видел и, пожалуй, очень не хотел видеть. Они же тоже до жути не хотели видеть его. Первые секунды они, пребывали в ошарашенном состоянии, пытаясь понять, что произошло только что. Нагаров, взглянув на них со смесью испуга, возмущения, шока и гнева, сразу подал голос:
— Какого!.. Что это значит!
Моряки оторопели.
— Это же Нагаров!
— Где мы?!
В нагрудном кармане кителя капитана заговорила рация:
— Товарищ капитан! Тут… В городе выросли деревья! Много деревьев! Приём!
Нагаров тут же выхватил рацию из кармана и, зажав кнопку, заорал так, чтобы его слышали везде: и в радиоэфире, и за дверью в коридоре:
— Стража!!! Сюда!!! У меня в кабинете Похлёбкин!!! Меня хотят убить!!!
Опомнившиеся моряки не дали ему договорить.
— Взять его!!! — скомандовал Фома, сообразив, наконец, куда попали он и его команда, — Заткните его!!!
Матросы-мятежники послушно и моментально схватили капитана, выбили из его руки рацию и, сбросив с кресла на пол, скрутили, навалившись сверху, придавив его голову к полу, чтобы он не мог говорить, но только мычать. Похлёбкин понимал, что находится прямо в тылу врага, и не собирался просто так сдаваться в руки местных властей. Для этого он моментально принял решение взять Нагарова в заложники, чтобы попытаться как-то выторговать себе и своей команде хоть какое-то преимущество, но какое — пока и сам не знал.
Двери вышибли двое охранников, прибежавшие на помощь своему начальнику. Фома, помогая удерживать капитана, тут же приказал своим:
— Стража! Займитесь ими! Закройте двери!
Два мятежника, стоявшие у двери, уже без приказа вышибли охранников из кабинета, затем поставили на место дверные створы.
— Заблокируйте двери! — кричал Фома, — Сделайте баррикаду!
Моряки быстро притащили деревянный шкаф с противоположной стороны кабинета, рассыпав по пути часть содержимого, и загородили им дверной проём. Затем баррикаду укрепили длинным столом, раскидав, не глядя, по помещению стулья, и ещё одним, письменным капитанским столом, разлив на пол впопыхах чай и рассыпав сушёную рыбу. С коридора начали пытаться вышибить дверь, баррикада задрожала. Бунтовщики навалились на неё, пытаясь помочь ей сдерживать удары.
Фома приказал связать Нагарова. Моряки носили с собой ранцы и мешки на лямках. У них как раз была пара мотков верёвки. Капитана привязали к его же креслу, в рот ему засунули тряпку. Теперь нужно было срочно решать, что делать дальше.
Снаружи безуспешно пытались вынести двери и угрожающе кричали: «Похлёбкин, отпусти капитана! А то хуже будет!»
— Что будем делать? — спросил взволнованный усатый моряк, стоявший рядом со связанным Нагаровым.
— И как же мы уйдём отсюда? — проблеял моряк-баран.
— Отсюда уже никто не уйдёт, — сказал Похлёбкин. — Со всех сторон обложили. Через окна тоже не выйти. Непонятно, зачем здесь деревья под окнами растут. Чёрт! Надо же! Как же мы попали сюда? И почему? И ни куда-нибудь, а прямо к Нагарову в кабинет! Что это с миром творится!
Из окон послышались стуки по дереву. Похоже, кто-то рубит что-то.
— Окна! Задраить окна! — крикнул Фома.
Деревья, загородившие оконные проёмы начали срубать. Очевидно, готовятся к штурму кабинета. Моряки сдвинули ставни, установленные изнутри. Такая защита ненадёжная, но другого варианта не было. В кабинете стало по-настоящему темно.
Топтышка, наблюдая за происходящим в состоянии некоего ступора, впервые за всё это время пошевелился. Он сунул лапу в карман своего жилета, откуда вынул перочинный ножик. Поняв ошибку, засунул ножик обратно и уже из другого кармана достал фонарик. Теперь стало светлее. Зато темно по-прежнему было в плюшевой медвежьей голове из-за полного непонимания происходящего. В Топтышке суетились вопросы, которые он пока не решался задать.
Пока в коридорах помощники капитана Нагарова отчитывали охрану за то, что те якобы проглядели бунтовщиков, которые невесть как прошмыгнули в кабинет градоначальника, события стали развиваться неожиданным образом. И уже не в здании городской управы, а на самой окраине города…
Вооружённые матросы, глазея на чудесным образом появившиеся на городских улицах деревья, проморгали проникновение за городскую черту посторонних. Зато на них обращали внимания простые жители. Пришельцы в количестве семи человек вскоре были остановлены в узком переулке опомнившейся стражей.
— Стой! Кто идёт? — скомандовал один из трёх стражников.
— Капитан Хлыстов. Кто здесь старший?
Стражники внезапно удивлённо переглянулись. Их сильно смутили капитанские формы и строгий командирский тон чужаков. Казалось, они узнали тех, кто был перед ними.
— Повторяю: кто у вас старший?
— Капитан Нагаров, глава города, — отвечал стражник после того, как его суровость погасла.
— Нагаров? — Терентий озадаченно посмотрел на брата, — Капитан «Гордости»? Живой? Сколько ж мы его не видели?
— Добрался-таки до островов, как и мечтал, — сказал Лаврентий. — Так, стоп! — он вернул взгляд на стражника, — Ты говоришь, он у вас глава города?
— Так точно, — ответил стражник.
— Города? — удивился Терентий, — Это у вас — город? Вот эти вот избушки — ваш город?
— Так точно.
— Где Нагаров? — Лаврентий вернул разговор в деловое русло.
— Он в администрации, — ответил стражник, — но там сейчас ЧП.
— Какое ЧП?
— Капитана схватили мятежники. Они удерживают его в администрации.
— Мятежники? — спросил Терентий, — Чего они добиваются?
— Захватить власть в городе.
— Вот это да! — усмехнулся Терентий, — На острове творится такая чертовщина, а тут ещё и бунт в придачу.
— Кто-нибудь в вашем городе поддерживает мятеж? — поинтересовался Лаврентий.
— К счастью, никто. Бунтовщики в абсолютном меньшинстве. Но мы подозреваем, что они собираются убить капитана.
— Убить?! — хором воскликнули Хлыстовы и их матросы
— Это нарушение Закона Природы! — возмутился Лаврентий, — Игрушка не имеет права убивать игрушку!
— Похлёбкин и его банда способны на всё, — сказал стражник.
— Они уже убивали кого-нибудь? — спросил Терентий.
— Этого мы не знаем. Но здесь капитан может стать их первой жертвой.
Тут Терентий внезапно призадумался:
— Тут что-то не вяжется. Они надеялись поднять в городе бунт, заручиться поддержкой народа, но просчитались. Теперь они держат у себя Нагарова, но… Они разве не понимают, что в любом случае ничего не добьются?
— Может, лучше просто проведём с ними переговоры? — предложил Лаврентий, — Только так мы узнаем, чего они хотят.
— Похлёбкин очень злобный и коварный, — сказал стражник. — Он никого не слушает.
— Вы просто не умеете вести переговоры, — ответил Лаврентий. — В таких вещах важна деликатность. Отведите нас в вашу администрацию, пока Нагаров действительно не пострадал.
Продираясь сквозь толпу ошеломлённых горожан, стражники вели пришедших моряков к городской управе. По пути Хлыстовы настроили свои рации на нужную частоту…
Деревья уже срубили, но окна были заперты. Выбить ставни не составило труда. Стражники сунули в проёмы свои головы и копья. Но Фома достал со своего сброшенного на пол рюкзака нож и, приставив клинок к голове капитана, крикнул с наигранным остервененьем, дабы затормозить штурм здания: «Назад! Не подходи! Или он покойник!»
Ошеломлённые стражники медленно вытиснулись обратно, испугавшись, что мятежники исполнят задуманное. Им невдомек, что это лишь блеф. Похлёбкин прекрасно знает, что убивать игрушек нельзя, и никогда не пойдёт на это.
И тут заговорила валявшаяся на полу капитанская рация: «Нагаров! Ты меня слышишь? Приём! Саня, это я, Лаврентий! Ты меня слышишь? Отзовись! Приём!»
Фома поднял рацию:
— Кто спрашивает? Назовите себя.
— Говорит капитан Хлыстов. Я могу услышать капитана Нагарова?
Нагаров с кляпом во рту резко повернул голову, услышав знакомую фамилию.
— С кем я говорю? Приём, — спросил голос из рации.
— С Вами говорит Фома Похлёбкин.
— Похлёбкин? Капитан Нагаров у вас?
— Да, он у нас.
— Мы хотим убедиться, что с ним всё в порядке. Дайте нам с ним поговорить. Приём.
Немного поразмыслив, Фома согласился:
— Хорошо. Говорите с ним.
— Саня, это мы, Хлыстовы. Вдвоём. С тобой всё в порядке? Приём.
Фома поднёс рацию к лицу Нагарова и вытащил изо рта кляп. Тот начал встревоженно говорить:
— Лавр! Терентий! Они собираются меня убить! Это нелюди! Спасите меня!..
Похлёбкин не захотел слушать полившийся из его уст бред про себя. Он засунул кляп обратно, не дав тому договорить, и продолжил вести диалог:
— Он в порядке. И он врёт. Никто его убивать не собирается. Приём.
— Тогда что вам нужно? — теперь голос Лаврентия звучал уже не из рации, а из окна.
Хлыстовы и их команда добрались до администрации и уже стояли под окном вместе со стражей и помощниками капитана. Похлёбкин, наконец, увидел их и, подойдя к окну, дал свой ответ:
— Мы вообще не планировали всё это делать. Мы здесь оказались случайно.
Хлыстовы нахмурились, но приближённые Нагарова хоть и удивились таким словам, но по-прежнему не верили им.
— Что значит «случайно»? — спросил Терентий, — О чём вы говорите?
— В это трудно поверить, — отвечал Фома, — но мы попали в этот кабинет с помощью какой-то магии, сами того не желая.
Все переглянулись.
— Какая магия? — удивлялся Лаврентий, — О чём вы?
— Если б я знал. Нас вёл ваш человек. Он, кстати, всё ещё с нами. Покажись им, Топтышка.
Топтышка вышел на свет из окна, чтобы его было видно.
— Так вот, мы случайно вернулись сюда, к городу. Мы не хотели сюда возвращаться. Но так получилось. А потом мы заметили, что какой-то тип рубит сосну.
— Сосну? Так вот что с ней было! — сказал Терентий.
Хлыстовы связались со своими матросами, и те через некоторое время подтвердили их догадку. Все три сосны были срублены. Порталы исчезли и появилось всё то, чего не должно было быть в реальном мире. А по сообщениям о том, что на просторах острова были найдены поисковики, которые не успели завершить свои путешествия, картина события начала складываться как пазл.
— Все измерения соединились воедино, — сказал Лаврентий. — Мы все сейчас находимся в одном измерении. В нашем, реальном мире.
Все вокруг пришли в изумление и в недоумение.
— Минутку, вы хотите сказать, что мы… выбрались? — спросил Фома.
— Э… Да, — ответил Терентий. — Только мы не понимаем, как это сработало. Но это сработало. Всё дело в соснах.
— Да, я, пожалуй, знаю, кого нужно за это благодарить, — Фома повернулся к Нагарову. — Спасибо, товарищ капитан, за то, что приказали срубить сосны. Если б мы знали это с самого начала — давно бы были на Блаженном.
— Теперь-то вы отпустите капитана? — спросил Лаврентий уже спокойнее.
— Чтобы нас взяли? — Похлёбкин вновь напрягся, — Мы для того и взяли Нагарова, чтобы нам дали уйти из города.
— Похлёбкин, всё закончилось, — успокаивающе сказал ему Терентий. — Никто вам ничего не сделает. Вы все сядете к нам на судно, и мы отвезём вас домой.
— Всё, что здесь случилось — сказал Лаврентий, — результат долгого пребывания в изоляции. Врачи поставят вас на ноги. И вы будете прежними и вернётесь к обычной жизни. Отпустите Нагарова. Никакого рукоприкладства.
— Если у кого-то что-то с головой, так это не у нас, — отвечал Похлёбкин. — Мы как раз сохранили свои умы. Мы пытались выбраться, а вот Нагаров не очень-то хотел.
— Нагарову нужна медицинская помощь, — говорил Терентий. — Если он болен — его вылечат. Давайте закончим мирно. Никто вас хватать не будет. Выходите.
Похлёбкин начал было доверять дипломатичным и тактичным капитанам, медленно подходил к Нагарову с ножом, чтобы срезать верёвку. Помощники Нагарова и стражники стали смотреть с удивлёнными лицами: неужели дипломатия сработала?
Тут из здания показался осунувшийся инвалид — уборщик, работавший в управе. Помощники Нагарова пояснили, что это — морская лихорадка. Хлыстовы были удивлены, ибо никогда ранее не видели подобного.
Дальнейшие события стали развиваться стремительно из-за самого обычного вопроса Топтышки:
— Извините, здесь был один из наших людей. Мы нашли его метку.
Все вопросительно посмотрели на медвежонка, затем переглянулись.
— Точняк! Сюда в город приходил ваш человек, — сказал капитанам Фома, отведя нож, которым только что собирался резать верёвку. — Он оставил свои цифры на пне, — он вынул кляп изо рта Нагарова, — Он ведь был здесь? Да?
— Да, — ответил Нагаров.
— И где он?
— Он ушёл из города.
— Да, да, ушёл, — вторили ему помощники.
— Да ну, — не поверил Фома. — Ты что, уже отменил свой запрет?
— О чем это вы? — недоумевал Лаврентий, — Какой запрет?
— Ну же, капитан, расскажи товарищам, как ты не хотел нас выпускать из города, — сказал Похлёбкин язвительным тоном. — Нам пришлось с тобой договариваться, чтобы ты нас выпустил. Ты запретил покидать город после того, как мы пытались уговорить тебя отправить отряд на поиски выхода в реальное измерение. И тут же набрал стражу, чтобы никто не смог сбежать отсюда.
— Саша, это правда? — спросил Терентий с некоторым возмущением.
— Это неправда! — отвечал Нагаров, — Стража нужна для охраны порядка!
— Так вот, учитывая, что город покидать запрещено, — продолжал свою мысль Похлёбкин, — я склонен полагать, что человек Хлыстовых был вынужден остаться в городе.
— Запрет не распространяется на гостей города! — возразил Нагаров.
— Возможно.
Хлыстовы решили найти ответ на этот вопрос своим путём. Их подчинённые собрали всех поисковиков по всему острову и привели к администрации. К капитанам подошёл Старичок-Бодрячок, чтобы сообщить кое-что важное, касательно слияния измерений.
— Я, наконец, понял, что здесь случилось, — начал было он.
Но Лаврентий перехватил его слова:
— Мы тоже. У нас тут события куда острее.
Всех пришедших поисковиков пересчитали.
— Двадцать восемь, — сказал Терентий. — Плюс один внутри — двадцать девять. Одного не хватает.
Старичок сразу понял, о ком идёт речь:
— Ивашка!
Матросы сказали, что это все поисковики, кого удалось найти на острове. Ивашка, конечно, покинуть остров никак не мог. Начали его поиски. Вскоре матросы выяснили у нескольких местных жителей, что в город действительно приходил парень в синей шапке и цветном пальто. Более того, с ним была какая-то девчонка. Этот факт сильно озадачил Хлыстовых.
— Не припомню, чтобы девчонка участвовала в поисках, — сказал Терентий.
— Это Маруся, — пояснил Старичок. — Я вроде бы видел её на пляже, но думал, она останется ждать нас на берегу. Решила прогуляться с Ивашкой. Как же её проглядели?
— Сейчас это неважно, — сказал Лаврентий. — Пропали два человека. Мы должны их найти.
Новая информация от матросов огорошила ещё больше. Жители рассказали, как Ивашку и Марусю сопроводил в администрацию Нагаров со своей свитой. А те, кто долгое время и по сей час находился у здания, сказали, что ребята оттуда больше не выходили. Вот теперь у Хлыстовых возникло очень много вопросов, особенно, лично к Нагарову.
— Нагаров, где наши ребята? — строго спросил Терентий, — Мы знаем, что они в этом здании.
Нагаров молчал, опустив глаза вниз.
— Тебе вопрос задали, — Фома наклонился к пленнику. — Где ты их держишь? Хотя… — он выпрямился и повернулся к окну, — А что с него толку? Может, проверить здание? Перевернуть тут всё?
— Мысль верная, — согласился Лаврентий.
И сразу же раздался хлопок. Двери здания закрылись. Помощники Нагарова скрылись внутри, снаружи остались только стражники. Лаврентий с братом и своими моряками направились ко входу, но на их пути встали охранники с дубинками и копьями.
— Лучше отойдите, не делайте себе проблем, — пригрозил им Терентий.
И тут из окна, загороженного плотно стоявшим к зданию деревом, выкрикнул помощник Нагарова:
— Держать оборону! Схватить захватчиков!
Стражники направили на моряков свои копья. Лаврентий, оценив ситуацию, скомандовал всем своим подчинённым:
— Обезвредить умалишённых! Взять здание!
Моряки Хлыстовых первыми резко пошли в атаку. Завязалась рукопашная схватка. Уколы копий морякам были нипочём, в кулачных боях они разбирались неплохо. А вот обезоружить противников, вооруженных пусть даже не стрелковым оружием — задача всё же посложнее. На помощь команде Хлыстова ринулись остальные моряки с «Чижика» и большая часть поисковиков — такие же матросы.
Одного охранника пытался завалить Лука. Тот уворачивался, побивая его дубиной. Но, встав спиной к окну, он, сам того не зная, допустил ошибку. Его потянул за гюйс Фома, высунувшись из окна, и держал его, пока Лука не выбил дубину из его рук. Затем Лука вместе с подоспевшим матросом повалили стражника на землю, заломав ему руки за спину.
Единственный заслон стражи оказался прорван, несмотря на то что борьба продолжалась. Капитаны и двое матросов попытались выбить двери, но те лишь чуть пошатнулись.
— Заперто! — крикнул матрос.
— Забаррикадировались! — крикнул Лаврентий.
В это время к месту боя стянулись последние остатки городской стражи, какие ещё оставались в городе. Но неожиданно Хлыстовы получили дополнительную помощь. В бой на их стороне вступили местные жители. Стражники уже не справлялись и постепенно оказывались лежащими лицами к земле. К Хлыстовым приковылял медведь-инвалид в матроске. Он представился уборщиком — работал в администрации. Это он подговорил жителей помочь морякам и тем самым начать бунт против Нагарова. Его в своё время обработали после того, как провели над ним зловещую операцию, но со временем внушённые ему иллюзии стали проходить, а с приходом Хлыстовых и началом боя он и вовсе осмелел.
— С той стороны есть окошко, — сказал инвалид полухриплым голосом. — Там можно войти.
Лаврентий отправил нескольких матросов к указанному уязвимому месту в здании. Их под шумок провёл инвалид. Но, оказалось, то окно тоже успели забаррикадировать. Тогда Терентий приказал взять лежавшее рядом срубленное дерево и таранить им двери.
В это время, поняв, чью сторону выбрали Хлыстовы, Похлёбкин подал находившемуся рядом Луке разумную и в то же время хитрую идею:
— Они крепко заперлись! Вы эту дверь до ночи не выбьете! Давайте к нам! Мы вам свою дверь откроем!
Друзья Фомы разобрали баррикаду. Забаррикадировавшиеся в здании стражники совсем позабыли про мятежников. На них внезапно выскочили из кабинета Нагарова моряки. Похлёбкин и его команда присоединились к штурму. Прорвавшись по коридору в парадную, матросы стали теснить стражу и разбирать баррикаду из мебели у главного входа. Вскоре в здание ворвались «основные силы» Хлыстовых, и стражники начали сдаваться. А позднее, когда всё здание было захвачено, начались поиски подвала, о котором поведал тот же самый медведь-инвалид…
К вечеру на острове наступила тишь да гладь. Проживавшие много сезонов в деревне моряки собрали свои пожитки и начали перебираться на Блаженный. Несмотря на то, что они жили более-менее цивилизованно, они всё же отстали от жизни. Не в плане упущенного ими технического прогресса (которого на родине в принципе и не было), а в том, что они подзабыли, как выглядит настоящая цивилизация. Глаза привыкли к однообразной древесине и одинаковой морской форме. Возможно, они даже разучились ездить на машинах. Несколько дней жизни и работы на Блаженном должны стать для них плавной адаптацией перед возвращением на родину. Новорождённый город получил дополнительную рабочую силу, строительство порта ускорилось. Деревушку на Острове Трёх Сосен было решено разобрать на брёвна, чтобы пополнить запасы стройматериала.
Одновременно шло расследование происходивших на острове событий. Капитана Нагарова, его помощников и ещё нескольких самых преданных ему стражников доставили на «Чижик» связанными (как бы чего не вышло). С подозрением на психическое расстройство их передали судовым врачам. Но в первую очередь прооперировали моряков-инвалидов, восполнив им дефицит ваты. Глава Нового Игрограда Хрюшина уже была проинформирована обо всём. По рассказу Фомы Похлёбкина и его друзей, а также по показаниям освобождённых пленников, выздоровевших инвалидов и непосредственно виновников всей этой истории — Нагарова и его свиты — была восстановлена картина событий.
После бегства Похлёбкина некоторые жители города неожиданно начали сочувствовать ему. Появились первые инакомыслящие, усомнившиеся в правдивости информации о беглецах, пропагандируемой Нагаровым. Они подозревали, что изоляционная политика проводится неспроста. Но таких оказалось немного. Один из них осмелился на побег, возможно, чтобы присоединиться к Похлёбкину, но его поймали и поместили в погреб администрации. Тогда Нагаров под предлогом опасения своего свержения Похлёбкиным задумал то, что никогда и никак не могло бы прийти в голову ни одной игрушке. Для этого не нужно было нарушать известный природный закон, запрещающий игрушкам убивать себе подобных. Вместо этого он придумал другое, не менее жуткое наказание. Инакомыслящего приводила стража в городскую управу, где его связывали и помещали в ящик, похожий на гроб, запирая в погребе. Через некоторое время приговорённого без суда и следствия тащили на чердак, в тайную операционную палату, где его усыпляли и вытаскивали из его организма значительную часть ваты. Операцию проводили сами Нагаров и его помощники — игрушечная хирургия не настолько сложна. Превращённую в инвалида жертву затем тот же Нагаров обрабатывал психологически (в тяжёлом состоянии игрушки, как правило, легко внушаемы), внушал, что она заразилась морской лихорадкой. Затем изувеченную, запуганную игрушку отпускали (под надзором) и выдавали за больного лихорадкой. А несчастному приходилось вживаться в эту роль. Но иногда внушение со временем улетучивалось. Инвалид мог рассказать всем правду, но его вовремя забирала стража, и Нагаров обрабатывал его заново. Затем могли похитить и тех, кто успел узнать правду от инвалида, и их ждала та же участь. К счастью для Нагарова, правду не узнал почти никто. На самом деле знали больше жителей, но молчали. И всё больше верили, что мятежники во главе с Похлёбкиным вернутся и положат конец этой тирании (в то время, как тот не помышлял ни о чём подобном).
Продолжалось это безумие до прибытия в город Ивашка-Помогашки и Маруси. Нагаров, потерявший ранее веру в то, что можно выбраться в реальный мир, поверил словам Ивашки. Он узнал, что к городу был проложен путь через измерения, и понял, что скоро Благодатные Острова будут заселены игрушками, а значит, все узнают о существовании города, и тогда он вряд ли останется у руля. К тому же, все узнают о творимых им злодеяниях. И тогда, боясь потерять власть и других неприятных для себя последствий, он сходу нашёл жестокий выход из сложившегося положения. Он решил пленить свидетелей существования города, объявив их шпионами, якобы посланными Похлёбкиным. А перочинный ножик, найденный у Ивашки, сыграл узурпатору на руку. Тот обвинил ребят в попытке покушения на его убийство, и нож стал «железной» уликой. Ребят заперли в погребе. А Нагаров приказал срубить волшебные сосны, надеясь закрыть порталы в своё измерение. Предварительно всех работников вернули в город. Позднее планировали развернуть хозяйство в этом же мире.
Никто не мог предположить, что произойдёт, если вырубить все три сосны. Иначе вырубили бы только две сосны, чтобы закрыть все порталы, не допустив слияния всех измерений в одно. В итоге Нагаров добился обратного результата. Его город попал в реальный мир, а сам он случайно оказался в заложниках у Похлёбкина и его команды. А в завершение последовал штурм оплота его власти. Так неожиданно и быстро рухнул режим заносчивого и жестокого капитана Нагарова, фактически благодаря ему же самому. А теперь его вместе с его приближёнными обследовали врачи в судовом лазарете.
У них подозревали наличие психического расстройства. Однако при осмотре врачи обнаружили на их телах швы. Раны они получили ещё во время крушения своего рыболовецкого сейнера «Гордость». Швы были небольшие, чаще на руках и туловищах, но у Нагарова имелся длинный шов на голове, который он всегда скрывал под фуражкой. Медики прощупали места швов и обнаружили, что внутри вата казалась какой-то жестковатой или хрустящей. У всех пациентов вскрыли швы, взяли куски ваты на анализ, который, к удивлению врачей, показал, что жесткость придавала вате содержащаяся в ней морская соль. Вероятно, во время крушения морская вода попала в открытые раны.
Главврач, подозревая, что именно данный сепсис — заражение ран при падании в них соли — мог стать причиной психических расстройств, предложил сделать пересадку ваты. Пациентам полностью заменили загрязнённые морской солью участки ваты, а также пересадили новые ткани. Вскоре после операции капитан Нагаров и все четыре его помощника ощутили в себе непонятные перемены. Сознание у них как бы поменялось. Они помнили, что творили на острове, но при этом вспоминали об этом с ужасом, будто это не их рук дело. Они начали каяться за свои преступления, говорили, что готовы понести заслуженное наказание. В их раскаяние даже хотелось верить.
Братья Хлыстовы решили не выпускать Нагарова с помощниками с судна, несмотря на их полное выздоровление. Неизвестно, как бы повели себя окружающие, узнавшие подробности о событиях на острове. Врачам была объявлена благодарность за полное исцеление моряков. Кстати, о болезни. Термином «морская лихорадка», придуманным Нагаровым, медики предложили называть новое заболевание, от которого они вылечили капитана и помощников. Симптомы у него другие, но механизм заражения тот же, что якобы был у тех «инвалидов». Отныне «морская лихорадка» уже значилась как психическое заболевание, а не инфекционное, как объявлялось раньше.
— Знаешь, Лавруха, — сказал Терентий, стоя с братом на носу стоявшего на причале «Чижика» и наблюдая за строительством порта при заходе солнца, — не думал, что мне станет жалко Сашку. Даже после всего.
— То же чувство, признаться, — отвечал Лаврентий. — Можно было бы утаить всё, что там было, но другие молчать не будут. Всё потом вскроется. Лучше отчитаться правительству сразу и честно. Может быть, заболевание как-то смягчит им участь?
— Не знаю. Чувствую, не бывать Нагарову более в море.
— Да. Великая эта трагедия — погоня за новыми землями, за приключениями.
— Разве мы не за этим здесь?
— Формально — нет.
— Но мы всё равно нашли приключения. Неформально. И формально.
— Или они нашли нас.
— Или мы и они… нашли друг друга…
Я так и не понял, что произошло или что я сделал, чтобы, когда я в очередной раз вышел на берег, передо мной внезапно появились моя лодка, которая так же внезапно исчезла, и острова архипелага, увидев которые, я сперва не поверил своим глазам. Я просто шёл, гулял, бродил по острову несколько дней, прерываясь на ночёвку. Я разобрался, как устроены порталы, излучаемые магическими соснами, но выбраться в свой родной мир у меня долго не получалось. Говорят, кто ищет, тот всегда найдёт. Но это не тот случай. Я безуспешно искал выход, но нашёл его только после того, как перестал его искать, потеряв всякую надежду, и уже бесцельно брёл по измерениям. Это вышло случайно. Я этому безумно рад…
… Надеюсь, что я не ступлю больше на эту землю. Не хочу ещё раз заблудиться в трёх соснах. А вот смотреть на Остров Трёх Сосен с расстояния, сидя в лодке — пожалуйста. С другой стороны, я узнал изнанку острова, что позволило мне сделать нужные зарисовки. Я навсегда распрощался с местом, из которого почти невозможно выбраться…
Гораций Остроумный, «Благодатные Острова»
Продолжение следует...