История парня, который мешал себе сильнее, чем Голливуд когда-либо мог
Детство в аду: КЛОУН-ОТЕЦ, НИЩЕТА И СЦЕНЫ, КОТОРЫЕ НЕЛЬЗЯ ЗАБЫТЬ
Если сегодня о Шайе Лабафе говорят как о «поехавшем», то начинать нужно не с его арестов и перформансов, а с места, где это всё было запрограммировано.
Эхо-Парк, Лос-Анджелес — район, где романтика Калифорнии быстро заканчивается, как только ты выходишь из дома.
Отец Шайи — ветеран Вьетнама, профессиональный клоун и человек, которого разрушили травмы и наркотики. Он подрабатывал, как мог: клоунские шоу, продавец хот-догов, случайные заработки. Мать — дизайнер украшений и бывшая танцовщица. Красивые творческие биографии на бумаге — и полная финансовая катастрофа в реальности.
В детстве Шайа продавал с отцом хот-доги на улице. Всё, что не продали — шло на ужин. Семья настолько гордилась собой, что даже в нищете стеснялась оформлять фудстемпы. Это была бедность без подушки безопасности — и без терапевта, который мог бы объяснить, что вообще происходит.
Отцу от войны досталась не только форма и медали, но и тяжелейший PTSD. В один из моментов он, по словам Шайи, во время флэшбэка направил на сына пистолет — мозг всё ещё воевал, хотя вокруг была кухня, а не джунгли.
Позже актёр рассказывал, что видел, как рядом с ним насиловали мать. Сцена за стеной, которую ребёнок не может остановить, но запомнит навсегда.
Параллельно с этим — наркотики отца, срывы, клиника, отсутствие стабильной фигуры взрослого. Иногда он уходил в реабилитацию, иногда — просто исчезал. Дом, где ребёнок должен чувствовать себя в безопасности, был больше похож на декорации к фильму о людях, у которых всё катится в пропасть.
И, что самое болезненное — при этом Шайа всегда говорил: «Но родители любили меня».
Вот это противоречие — когда тебя одновременно и любят, и травмируют — станет его основным психологическим сценарием на всю жизнь.
МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ САМ СЕБЯ ПРОДАЛ В ГОЛЛИВУД
Вся эта каша дома выталкивала его на сцену. Сначала — буквально в гостиной. Когда родители разводились, он, девятилетний, устраивал им мини-стендап, пародировал отца, отпускал грязные шуточки и матерился, как взрослый.
Так появился первый наркотик, безопасный и приятный: смех публики.
Скоро гостиная стала тесной — и Шайа вылез на реальную сцену. Он начал выступать в местном клубе с стендапом. Маленький пацан с ротом 50-летнего бармена: шутки про секс, грязь, агрессию, внутреннюю боль, завернутую в смешное. Зрители обожали это.
Он делал то, что многие не могут себе позволить даже в 30 — вытаскивал на сцену собственный ад.
Но шутки шутками, а денег всё равно не хватало. И тут случился эпизод, который идеально описывает Шайю как явление.
На серфинге в Малибу он увидел парня своего возраста в дорогой одежде и спросил:
— Ты кто такой вообще?
— Я актёр, — ответил тот.
В голове щёлкает: актёр = деньги, шанс вытащить семью и себя из болота.
Проблема только одна — чтобы быть актёром, нужен агент. Агенты детьми не разбрасываются. Особенно такими, как он — из бедного района, с неясным прошлым.
Шайа открывает «жёлтые страницы», находит первого попавшегося агента, звонит — и, не моргнув глазом, начинает изображать собственного менеджера.
Он продаёт… себя самого. Хвалит, убеждает, сбивает с толку, давит наглостью. Агент понимает, что это ребёнок, но его берёт не жалость — а тупо восхищение: такое давление и харизма в 10–11 лет? Это нельзя проигнорировать.
Так у Шайи появляется агент.
Так ребёнок из бедной семьи внезапно становится товаром Голливуда. Добровольно. И с этого момента его психика начинает работать в режиме:
«Если я не буду работать и развлекать — мы все снова окажемся в нищете. Я не имею права остановиться».
DISNEY, «ЛУИС СТИВЕНС» И МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ТЯНЕТ НА СЕБЕ ВЗРОСЛЫЙ МИР
Первые роли — эпизоды в сериалах, немного рекламы, гостевые появления. Но прорыв — это, конечно, Even Stevens.
На Disney Channel Лабаф превращается в Луиса — сумасшедшего, изобретательного, шумного подростка, который вечно устраивает хаос.
И это попадание в десятку: его природная нервная энергия идеально ложится на формат канала.
Пацан без актёрского образования, без театрального прошлого, без элитных школ — тащит на себе целый сериал и получает за него «Эмми».
Кажется, что жизнь наконец-то налаживается. Но где-то там, за кадром, всё гораздо менее глянцево.
Во время съёмок отец должен быть опекуном на площадке — по закону. Значит, он постоянно рядом: со своими срывами, зависимостями, странным поведением. Денег всё равно впритык, поэтому они живут в дешёвом мотеле за $45 в сутки рядом со студией.
Это не история о ребёнке, которого Голливуд сразу пересадил в особняк. Это ребёнок-заработчик, который после смены идёт не в дом мечты, а в номер, где на стенах тонкий гипсокартон и слышна каждая ссора.
И главное — психологический перекос:
ребёнок становится центром экономической системы семьи.
Не папа, не мама — мальчик, который шутит в кадре.
Любовь родителей, поддержка, внимание — всё одновременно и искреннее, и завязано на его успехе.
Когда Disney по квотам обрывает сериалы на 65 эпизодах, Even Stevens заканчивается, но Шайе уже дали главный бонус — узнаваемое лицо и входной билет в большое кино.
ВЗЛЁТ: ОТ «ХОЛОПОВ» ДО «ТРАНСФОРМЕРОВ» — И РОЖДЕНИЕ ЗВЁЗДНОГО ЭГО
После Disney начинается самое сладкое десятилетие его карьеры.
«Холмы» (Holes) — тёплое подростковое кино от Disney, которое становится культовым для поколения. Потом — «Я, робот», «Константин», второплановые, но заметные роли.
А в 2007-м случается тройной удар:
- «Паранойя»
- Мультфильм «Лови волну»
- И, главное, «Трансформеры» Майкла Бэя
Вся эта связка прокатывает по миру, как каток. Сборы — сотни миллионов.
Он — не «просто актёр», он — лицо эпохи блокбастеров нулевых. Нервный, смешной, чуть нелепый, но при этом по-настоящему живой. На его фоне пластиковые спецэффекты выглядят даже человечнее.
Зрители видят в нём «своего»: не мачо, а обычного парня, который случайно оказался в центре эпика. Голливуд видит в нём другое: курицу, несущую золотые яйца.
Его зовут в «Индиану Джонса и Королевство хрустального черепа».
Сам Стивен Спилберг публично называет его «голливудским вундеркиндом». Лабаф должен был стать тем, кто постепенно перенимает франшизу у Харрисона Форда.
Но тут впервые громко выстреливает то, что потом будет повторяться всю жизнь: Шайа начинает стрелять себе в ногу.
Фильм собирает огромную кассу, но критикуют его жестко. И Шайа… начинает поливать собственную картину, публично говорить, что они «опозорили наследие» и «просрали франшизу».
Харрисон Форд холодно называет его «идиотом». Спилберг разрывает с ним контакт. О спин-оффе можно забыть.
Шайа врет себе, что это — честность и творческий максимализм. На деле это уже первые проявления самосаботажа: когда у тебя есть всё, а ты не можешь удержаться от того, чтобы это разрушить.
АЛКОГОЛЬ, АВАРИИ И ПЕРВЫЕ СЕРЬЁЗНЫЕ СИГНАЛЫ, ЧТО ЧТО-ТО ОЧЕНЬ НЕ ТАК
При этом карьера ещё катится по инерции. Он снимается в двух продолжениях «Трансформеров», каждый — с кассой под миллиард.
К 25 годам у Лабафа — десятки миллионов на счету. Семья финансово спасена.
И именно в этот момент ему становится максимально плохо внутри.
Алкоголь, который начинался как способ расслабиться после съёмок, превращается в полноценный костыль.
Аресты — сначала за мелкое: драки, странные инциденты. Но самым громким становится ДТП: Шайа садится пьяным за руль, врезается в другую машину, его машина переворачивается. Чудом без жертв. DUI, суд, громкие заголовки.
Он сам признался, что к 20+ годам пьянка стала не развлечением, а способом выключать голову.
Та голова, в которой крутятся отец с пистолетом, мать за стеной, безденежье, мотель, детская ответственность за взрослых и теперь ещё огромный пресс славы.
МЕТОД-АКТЁР, КОТОРЫЙ СЛОМАЛ СЕБЕ ЛИЦО, ЧТОБЫ ДОИГРАТЬ РОЛЬ
Уникальный талант Лабафа всегда был в том, что он не «играл» — он жил в кадре. Но в какой-то момент это стало опасно для него самого.
Во время работы над «Яростью» он решает стать «настоящим солдатом».
Не в смысле поучиться у военных, а в смысле:
- сам себе режет лицо, чтобы шрамы были не гримом, а настоящими;
- вырывает себе зуб (по легенде — не в стоматологии, а у какого-то «народного умельца»);
- перестаёт мыться и переодеваться, чтобы «пахнуть войной и грязью».
Коллеги вроде Брэда Питта и Джона Бернтала уважают его за фанатичную отдачу. Но на площадке становится понятно: это больше не профессиональная подготовка, а граница с саморазрушением.
Метод-актинг у Шайи превращается в оправдание, чтобы позволить себе уйти в безумие и получить за это аплодисменты.
«Я БОЛЬШЕ НЕ ЗНАМЕНИТ»: КОГДА ИСКУССТВО СТАЛО ПРИКРЫТИЕМ ПСИХОЗА
Если в начале 2010-х Шайа еще считался эксцентричным актёром, то к середине десятилетия он превращается в ходячий перформанс.
История с пьесой «Orphans», где он срывается на Алека Болдуина, публичное давление, увольнение, а потом — извинения, которые оказываются… плагиатом чужого текста. Это уже тревожный симптом: он не просто ведёт себя странно, он врет, крадёт и играет роли даже вне камеры.
Потом — короткометражка, 1:1 слизанная с комикса Дэна Клоуза.
Потом — «извинения», тоже украденные.
Потом — перформанс с бумажным пакетом на голове с надписью «I AM NOT FAMOUS ANYMORE» на красной дорожке Берлинале.
Это выглядит то ли как крик о помощи, то ли как издевательство над медиа. А потом мы наконец понимаем: он не шутит. Он разваливается в прямом эфире.
Выставка «I Am Sorry», где он сидит в комнате, а к нему по одному заходят люди, могут сказать и сделать с ним всё, что угодно. В какой-то момент, по его словам, посетительница его сексуально использует. Он не сопротивляется. Это уже даже не перформанс, а сознательное доведение себя до границы насилия.
Затем родившийся из этого же цикла мем: зелёный фон, кричащий Шайа, который орёт в камеру:
«JUST DO IT!»
Интернет смеётся, режет на гифки, мотивационные нарезки, пародии.
А там стоит человек, который уже почти не понимает, кто он: актёр, объект искусства, шут города или разрушенный алкоголик.
АРЕСТЫ, ОР, РАСИСТСКИЕ РЕПЛИКИ: МОМЕНТ, КОГДА СТАЛО СТРАШНО
2014 и 2017 — два года, которые закрепляют образ Шайи как неуправляемого психопата в глазах публики.
Сначала — задержание на Бродвее: он пьяный сорвавшийся зритель, курит в зале, орёт, пристаёт к актёрам, в итоге его выводят, он сопротивляется, кричит, матерится.
Потом — ещё арест: в штате Джорджия он, будучи под градусом, пристаёт к мужчине на улице, вступает в конфликт с полицейскими и, уже в участке, несёт им расистскую и оскорбительную околесицу.
Всё это записано, выложено, разобрано по кадрам.
Это уже не «странный артист». Это человек, который может быть опасен — себе и другим.
Где-то на заднем плане продолжаются попытки «обелить» себя искусством: мощная военная драма «Ярость», нежный и честный «Американский мёд», крутейший «Арахисовый сокол». В каждом он играет так, как мало кто в Голливуде умеет.
Но к моменту выхода этих фильмов публике всё сложнее отделять героя от человека, который орёт на копов и оскорбляет людей по цвету кожи.
«МИЛЫЙ МАЛЬЧИК»: ВЕЛИКИЙ ФИЛЬМ-ИСПОВЕДЬ, КОТОРЫЙ ОКАЗАЛСЯ ЧАСТИЧНО ЛОЖЬЮ
2019-й кажется годом его полного, красивого возвращения.
Во-первых, «Арахисовый сокол» — трогательная история дружбы парня с синдромом Дауна и отчаявшегося мужика на дне жизни.
Во-вторых, «Hot Ones» — выпуск, где Шайа впервые за долгое время выглядит живым, тёплым, честным, без алкоголя и агрессии.
Но главное — «Милый мальчик».
Фильм, который он сам написал в реабилитации. Фильм, где он играет… своего отца.
Мальчик-актёр, токсичный, абьюзивный папаша, травма, зависимость, разрушение — всё это подаётся как откровение. Мол, вот откуда во мне вся эта боль и безумие, вот как меня сломали в детстве.
Критики в восторге, зрители плачут, интервьюеры называют это «кинематографической терапией».
Вместе с этим рождается удобный нарратив: Шайа — не монстр, Шайа — жертва травматичного детства, которая, наконец, смогла переработать свою боль.
Но потом он сам признается:
не всё, что показано в «Милый мальчик», правда.
Отец не бил его так, как в фильме. Многое было утрировано, переставлено, драматизировано.
То есть Лабаф, по сути, переложил часть своей ответственности за собственную психику на образ отца, превратив реального человека в монстра ради сильного сценария.
К этому моменту подоспеет ещё одна волна обвинений, куда более тяжёлая.
НАСИЛИЕ, ЖЕСТОКОСТЬ, FKA TWIGS: КОГДА СЛОВО «ПСИХОПАТ» ПЕРЕСТАЁТ БЫТЬ МЕТАФОРОЙ
В 2020-м музыкант FKA twigs подаёт на Лабафа в суд.
В иске — истории, от которых становится физически не по себе:
- он якобы душил её во сне,
- в машине угрожал разбить машину, если она немедленно не признается в любви,
- применял физическое и психологическое насилие,
- сознательно заразил её ИППП.
Ещё одна бывшая, Каролин Фоу, рассказывает о похожих паттернах: вспышки агрессии, контроль, эмоциональное насилие.
Его экс-партнёрша по отношениям Маргарет Куэлли публично поддерживает FKA twigs.
И вот тут маска «раненого гения» уже не спасает.
Теперь перед нами не просто человек, который сам себе вредил, пил, срывался. Перед нами мужчина, который по обвинениям системно причинял боль другим. Это уже не про Голливуд, это про уголовку и психику.
Сам Шайа сначала оправдывается, потом принимает общую вину, но уходит от деталей. Признаётся в алкоголизме, в том, что был «самым худшим человеком», что ломал людей вокруг.
На фоне этого признание, что в «Милом мальчике» он несправедливо демонизировал отца, выглядит уже не просто творческим допущением, а особенностью его мышления:
перекладывать чудовище вовне, тогда как чудовище живёт внутри.
ПОПЫТКА СПАСТИСЬ: ВЕРА, ТЕРАПИЯ, СЕМЬЯ — И ТИШИНА ВМЕСТО СКАНДАЛОВ
После всех этих взрывов Лабаф впервые, кажется, по-настоящему останавливается.
Не меняет имидж ради очередного перформанса, не режет лицо, не орёт в камеру, а просто… уходит в тень.
Он возвращается к терапиям, открыто говорит о своей зависимости, комплексе вины, разрушенных отношениях.
Конвертируется в католицизм, начинает искать опору в религии. Для человека с его прошлым это выглядит не как пиар, а как попытка найти хоть какую-то систему координат, где зло и добро снова имеют чёткие очертания.
Он возвращается к Мии Гот, с которой уже разводился, и у пары рождается ребёнок.
В интервью он признается: делать вид, что виноват только алкоголь, — ещё один способ лгать себе. Что всё, что он натворил, — результат не только травм, но и его собственных решений.
В подкасте Джона Бернтала он впервые звучит не как бегущий от себя артист, а как человек, который хотя бы видит контур чудовища, сидящего внутри. Говорит о раскаянии. О том, что «должен до конца жизни». О том, что Honey Boy — тоже враньё, которое помогло ему спрятаться от правды.
С тех пор прошло уже несколько лет без крупных скандалов.
Да, карьера заметно стихла. Да, его уже не зовут спасать франшизы и не мечтают о нём студии блокбастеров.
Но в человеческом смысле он впервые выглядит… относительно стабильным.
ПСИХОПАТ ИЛИ СЛОМАННЫЙ РЕБЁНОК, КОТОРЫЙ ТАК И НЕ ВЫРОС?
Можно ли честно назвать Шайю Лабафа психопатом? С медицинской точки зрения — это диагноз, с которым разбираются специалисты, а не редакторы и зрители. Но как культурный образ он им, безусловно, стал:
- человек без тормозов,
- человек, которому боль других людей (в моменты его срывов) не мешала действовать,
- человек, который ложью и перформансом прикрывал собственную жестокость.
И одновременно с этим — мальчик из бедного района, который видел насилие, угрозу, унижение, ответственность, с которой ребёнку невозможно справиться.
Мальчик, который слишком рано понял, что смех и внимание — единственный способ выжить.
Мальчик, которому дали огромную славу в индустрии, где нет никого, кто бы вовремя отобрал у него бутылку и сказал: «Стоп».
Шайа Лабаф — это одновременно:
- один из самых талантливых актёров своего поколения;
- человек, который сотни раз вредил себе;
- и человек, который, по словам его бывших, причинял травмы другим.
Он прошёл путь от голливудского вундеркинда до фигуры, от которой уже не ждут триумфов, но тихо надеются хотя бы на одно:
что он больше никого не сломает — ни вокруг, ни внутри себя.
И в этом, пожалуй, самая трагическая дуга его жизни:
из гения, которому сулили вечность на экране, он превратился в человека, для которого главный успех — остаться трезвым, не сорваться и не вернуться в те версии себя, которые так долго пугали весь мир.
#ШайаЛабаф
#ShiaLaBeouf
#Психопат
#СкандалыГолливуда
#ТемнаяСторонаСлавы
#ПроблемыЗнаменитостей
#ПадениеКарьер
#Голливуд
#ИсторияЗнаменитостей
#ПсихологияЗвезд