Готический роман "Титанида" (2024) можно скачать полностью по ссылке.
Глава 4. Молох
Белый кафель никогда не оттирали от крови, и хозяин этого места любил, чтобы отрубленные головы свиней, коров, баранов и кур лежали как можно дольше на разделочных столах, деревянных колодах и даже на полу, кучами. Да, это было одно из тех небольших предприятий Москвы, которое могло функционировать только если проверяющим органам сунули взятку. А им и сунули. И не одну.
Мясной цех. Холодный, грязный.
Была ночь. Горел технический свет. В глубине цеха была железная дверь, ведущая в небольшое помещение. Что-то вроде персональной кухни.
На самом видном месте стоял деревянный стол, такой старый, что даже чёрная плесень на его ножках давно умерла. Стол был покрыт матерчатой скатертью – грязной, кровавой, и казалось, будто на ней кого-то жестоко убили. (Никогда бы не подумала, что так может выглядеть алтарь, но этот стол был именно им). Стояла в кухне и колода. Из неё торчал топор. Было видно, что им только что воспользовались: ошмётки мяса и костей разбросало по деревянной поверхности и по полу вокруг. А рядом из большого чёрного пакета торчала белая лысая нога с парным жёлтым копытом.
Над газовой двухкомфорочной плитой шумела вытяжка, горела лампочка, падал желтоватый свет. И какой-то широкий невысокий человек обжаривал тучный кусок свиного мяса. Чёрная сковородка чадила и на половину была заполнена бурлящим вонючим жиром.
Этот человек – Валентин Молох.
Из-под сальных редких волос на узкий лоб сбегал пот. Молох жарил мясо с удовольствием, часто переворачивал, возил по раскалённой поверхности, всё было посолено, поперчено, а внутри оставалась кровь.
Молох был в чёрных лакированных ботинках (как всегда), чёрных брюках в мелкую полосочку и в таком же пиджаке, а поверх костюма – белый замызганный фартук. Колдун свой костюм не берёг. Носил каждый день, и тот лоснился, требовал химчистки. И теперь, у плиты, впитывал брызги жира. Молоху нравился этот запах, и нравился его грязный дорогой костюм.
Молох зацепил мясо вилкой и шмякнул на плоскую алюминиевую тарелку. Потом взял сковороду с кипящим жиром и поднёс к раковине, но выливать не стал, поставил на край. Открыл дверцу под раковиной и достал изысканную золотую чашу на тонкой ножке. Чаша уже давно не блестела, помутнела, потемнела. Она была в заточении под этой железной раковиной среди грязных тряпок и чистящих средств. Колдун небрежно вылил в чашу свиной жир, стряхнул всё до капли, бросил сковороду в раковину и аккуратно вернул чашу обратно. Дверцу закрыл.
В темноте жир зашевелился, просиял, будто внутри зажегся свет, и преобразовался в нечто чистое, живительное и благое…
––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Я их здесь видела! На третьем этаже! Они шли всей кучей по коридору. Молох, Хельга, Гуинплен, Аркадий, Валера, охранники… Все они. Живые и мёртвые. Чтобы спросить с меня за всё, что я им сделала.
Гуинплен улыбался, Хельга что-то напевала, Молох молча тяжело шагал.
Я скрылась.
У меня загноилась рана от потерянного уха.
Болит. Мешает.
Я снова видела эту восьминогую тварь. Она приходила несколько раз. Этот демон... Из-за него я бросала писать, срывалась и бежала.
Они совершили ритуал на улице у здания. Молох и остальные. Я смотрела в окно.
Призыв.
Явились все.
Сам Сатурн обнажил своё нутро, свою уродливую плоть, своё чёрное подкожье…
В этом «храме» и раньше произносили его имя. Произносили часто.
Заразили всё.
Старики с собачьими головами, пришитыми вместо отрезанных. Сколопендры с мёртвыми младенческими лицами… Толпы, толпы мерзости… Обожжённые, искривлённые, обрубленные, со снятыми лицам, или совсем безкожие… Крики связанных и брошенных в воду… Ужас ослеплённых, зашитых в звериные шкуры и подожжённых… Мучения детей, запертых на долгие годы в тесные железные формы и ставших уродами. Ноги, превращённые в копыта, руки в клешни, сплюснутые головы с глазами по бокам… И даже девочка, завязанная в узел.
Не могу описывать больше
Мне плохо
Все эти идущие, ползущие, бегущие, недвижные…
За каждым углом, на каждом лестничном пролёте, в каждой комнате…
Я теряю разум.
Допишу ли свою историю?..
Попробую
––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Два года и два месяца назад.
2003. Москва.
Я встретила Молоха, когда мне было семнадцать. Тогда он ещё не носил костюмов.
Был сентябрь. Холодный, но сухой. И я приехала в Москву в поисках единомышленников. Пошла в самый известный эзотерический магазин, в «Лунные сумерки». Он же книжная лавка оккультных наук. И место для групповых сеансов и семинаров по саморазвитию и самопознанию... (совершеннейшая чушь, если честно).
Я была высокомерна тогда, и наивна. Мечтала присоединиться к настоящему магическому ордену вроде «Ордена Золотой Зари» или «Розенкрейцерского Братства». Позёрничала ли я тогда? Конечно! Потому что ровным счётом ещё ничего не умела. Я отчаянно искала источники магических знаний. Желание иметь жизнь настоящего мага всецело овладело мной, и больше я ничего не хотела.
Зачитывалась книгами. Многие из них доставала с большим трудом, они считались редкостью. Раздобыла «Магию и гипноз» Папюса. Описанные там опыты многое мне объяснили.
(Я ведь с детства видела мир не таким, как его пытались объяснять взрослые. Помню, в детском саду во время тихого часа лежу и представляю, как всё устроено в нашей Вселенной, какие в ней миры, существа. Всё детство много думала об ангелах – каменщиках и плотниках нашей Вселенной, построивших её по замыслу Бога. Думала и о демонах, отпавших и озлобленных. И я всегда понимала, не знаю откуда у меня это поминание взялось! – что демонов надо исправлять, и возвращать к Богу. И уже повзрослев я узнала, что это ведь одна из задач магов, равнобожественных творцов. А к этому – исправление людей. Поиск дороги к Богу, Создателю. Возвращение в наш истинный дом)
Самообразовываясь, я изучала свойства астрального агента и пыталась осуществить полноценное астральное проецирование. Я вполне овладела навыками управления осознанными сновидениями; научилась полностью подстраивать под себя сновиденческую реальность. И там, во снах, то есть – в ближнем астрале, я натренировалась манипулировать встретившимися мне людьми и существами. Именно там я развила навыки внушения. И уже не утрачивала их, возвращаясь в физическое измерение. И стала пользоваться этим в повседневной жизни.
Родители настаивали, чтобы я поступила в университет (они хотели для меня перспектив стабильной нормальной жизни с дипломом и официальным трудоустройством…). Я не была против и поступила в Тульский государственный. Но в качестве будущей профессии выбрала пиар – «Связи с общественностью». Меня поразило, насколько это ремесло схоже с искусством магии. Это ведь тоже ментальное воздействие. Либо на отдельного человека, либо на целую группу. И как много в этом от гипноза! Как много в этом от воздействия Оператора на Агента!
Я тратила минимум времени на учёбу. Освоила метод скорочтения. Я глотала книги. А развиваясь астрально, в разы увеличила скорость мысли и объём памяти. Систематизируя и сохраняя знания, я сконструировала в воображении библиотеку и знала, где лежит любая прочитанная мною книга, статья. Помнила главы, страницы.
Развила и скоропись, навык, так помогающий мне теперь.
Я никогда не готовилась к семинарам, мне нужно было десять минут перед началом, чтобы подготовить доклад по любой теме. Когда нас тестировали, я даже не читала вопросы, а интуитивно отмечала верные варианты ответов и быстро сдавала работу. На экзаменах получала «отлично» автоматом. Меня даже выбрали старостой группы как самую прилежную и ответственную. Но большую часть времени и сил я просвещала совершенно другим занятиям. И мне было всё менее интересно находиться среди обывателей. В какие-то моменты – просто невыносимо. Такими пустыми были их разговоры, такими мелкими их интересы. Студенты, преподаватели… – всё одно и то же.
Меня считали скромной, молчаливой. Но я просто говорила исключительно по делу. Мысли же были далеко.
Порой так не хотелось идти на пары, такое раздражение и злость меня охватывали, что кто-то из преподавателей вдруг внезапно заболевал. Бывало даже попадали в аварии или ломали ноги, руки. Или в университет неизвестно откуда поступали звонки с сообщениями о заложенной бомбе. Найти потом никого не могли.
Связывая всё это со своим эмоциональным состоянием и астральной практикой, я всё-таки стала осторожней в своих словах и чувствах.
Всё от того, что не было подходящей мне среды для общения. Не было живых учителей, только мёртвые, имена на книжках.
Были, конечно, в Туле всякого рода «эзотерики»… Но они лишь… фантазёры. Либо откровенные дураки, а то и психически травмированные, ищущие спасения в потустороннем. Много и лживых, берущих деньги.
Никто из них не искал истины.
Но рядом была Москва.
Стучите и вам откроют…
В «Лунных сумерках» сразу пошла к книгам. Но меня остановили. Хозяйка магазина, Аня, предложила поучаствовать в очередном семинаре. Я отказалась. Хватит с меня этого. И так уже в оба своих прошлых приезда участвовала в этих встречах «анонимных эзотериков».
– Маша, ну пожалуйста, людей не хватает, – упрашивала Аня.
(Марией-Гекатой я себя тогда ещё не называла, это имя нашло меня чуть позже)
– Нет, я только в книгах порыться и по Москве пошататься, – отказалась я.
– У нас сегодня будет один парень из Подмосковья, он тоже церемониальный маг.
– Да? И по каким он гримуарам церемонит?
– По «Некрономинкону»!
– Аня, «Некрономикон» – это не средневековый гримуар. По нему невозможно что-либо призвать. Это выдумка американца Лавкрафта. Писатель придумал эту книгу для своих страшных рассказов в начале 20-го века…
Чего мне только не приходилось слышать в этом эзотерическом магазине.
«Нью Эйдж»…
Смена Эры Рыб на Эру Водолея…
И кто только там не ошивался.
Гадатели, предсказатели, астрологи, духовидцы, ведьмы, шаманы славянские, шаманы скандинавские, северные, дальневосточные, неоязычники всех направлений, сатанисты, вудуисты… И чем дальше, тем больше.
Глобальные авраамические религии слабеют. Ислам, христианство, иудаизм. Люди всё меньше верят в это и ищут новые пути духовного постижение мира. Пересматривают догмы, по-новому трактуют священные тексты. Но там, где рушатся догмы, проклятьем становятся бессистемность, эклектичность, фантастичность.
И везде есть быдло, а есть интеллигенция.
Осматривая книжные полки, я увидела один тоненький красный корешок. «Смерть и оживление» М. Гремяцкого. Я захотела взять эту книжку. Протянула руку… Но с другой стороны стеллажа эту книгу уже кто-то держал. Я отпустила. Книжка пропала, и сквозь образовавшийся проём на меня посмотрел некто. Пожилое небритое лицо с мелкими сальными глазками, желтоватыми. Будто какой-то грязный пёс пристально пялился на меня сквозь щель забора. И пах. Чем-то странным. Перегар с каким-то салом.
Я невольно отшагнула. Меня инстинктивно отбрасывало от всего неэстетичного и негигиеничного.
Раздались шаги. Тяжёлые, торопливые... Незнакомец обошёл стеллаж и появился с моей стороны, стал быстро приближаться. С навязчивым любопытным взглядом. Даже каким-то помешанным. С мокрыми пухлыми губами. Он их несколько раз облизал, готовился начать разговор. В руках у него была заинтересовавшая меня книга.
– Эту вы хотели? Берите, – протянул он.
– Спасибо… – удивилась я, взяв.
Он был невысокий, но крепкий и будто даже крупный, что было странно при его среднем росте, но такое впечатление производила его кубообразная фигура. Лицо круглое. На лысеющей голове остатки волос, длинные и слипшиеся. Он был в чёрной кожаной крутке, под ней – синяя джинсовая рубашка. Того же цвета у него были и старые джинсовые брюки. Всё очень обычно и безвкусно. Но на ногах – какие-то очень хорошие, до блеска начищенные ботинки. Такие могли пойти только к костюму.
– Мы уже с вами встречались, вы были тут на семинаре у Ани. Помните? Я тоже был. Валентин. Фамилия – Молох.
Голос у него был низкий, хриплый.
– Лицо вроде припоминаю, но не помню, чтобы кто-то называл такую фамилию. Я бы запомнила.
– Да, интересная, правда? Потомственная. Странно, что вы меня не вспомнили сразу, я же точно не выгляжу как все эти высокодуховные эзотерики, правда? – и засмеялся. – Вас я вспомнил тут же. Такая юная, думаю. Ещё тогда на семинаре думал. Пришла вот. Церемониальной магией интересуется, вообще науками, искусством, каббалу изучает. Одним словом – Маг! Замечательно очень. Вы мне понравилась. Искра какая-то видна.
– Ну, спасибо… – не нашла я, как ещё отреагировать.
Признаюсь, эта его наблюдательность меня впечатлила. Я действительно всё это рассказывала о себе. Но почему-то совершенно не помнила этого Молоха ни с прошлого, ни с позапрошлого семинара…
– А вы, напомните, чем занимаетесь?.. – спросила его.
– Занимаюсь целительством и заговорами. Колдун и знахарь. Потомственный. Всех колен и не знаю. И некромант.
– Некромант? С мёртвыми говорите?
– Да, с покойниками. Могу. Эту книжку, этого Гремяцкого – даже не читайте. Это так себе. Якобы советская научная некромантия. Так может показаться. Но нет.
– Вы и тут некромантию нашли? Я и не думала.
– Свинья везде грязь найдёт, так ведь говорят? – и опять засмеялся.
– Самокритично.
– Это в 1927 году написали. Коммунисты. Специально, чтобы объяснить крестьянам, что труп не оживить. Что мёртвые не ходят. Что нет ничего сверхъявственного. Это атеистическая книга. Но наука потом, советская, якобы придёт к тому, что и трупы оживлять будет, или жизнь бесконечно продлевать. Вот смысл всей книги. Не читай. Это так. Для недалёких.
– А вы опять на семинар к Ане?
– Нет! Такой сброд собрался. Просто хотел посмотреть, кто тут вообще есть. Интересней тебя тут сегодня никого нет.
– В каком смысле?
– В магическом. Это единственный смысл, который меня интересует. Таких, как ты, мало. В тебе это есть, – и он как-то шаг за шагом совсем ко мне приблизился. – Давай с тобой поближе об этом пообщаемся. На эту тему. Магия. Давай?
И тут меня вдруг осенило, к чему этот мужик клонит и чего от меня хочет.
– Так, ну знаете, спасибо за разговор, – я вернула книжку на полку, – мне пора. Пойду. Ещё домой ехать. А это в другой город. До свидания.
И я пошла. Молох недоумённо глядел.
На лестнице (а «Лунные сумерки» располагались на втором этаже) он меня догнал.
– Тебя же Мария зовут? Я помню. Не спеши так. Ты, наверное, неправильно меня восприняла. Я ничего такого от тебя не хочу.
– Неужели.
– Да. А ты правда церемониальной магией увлекаешься? Не шутишь?
Я взглянула на него с презрением.
– Не шучу ли я?.. Конечно же, шляюсь по семинарам и прикидываюсь тем, кем не являюсь, как какая-нибудь Марла Сингер из «Бойцовского клуба».
– Понял, понял, не сердись. А я ведь мог бы тебе помочь. Я вижу, что ты ищешь ну как бы «своих». Может, орден какой-то. Общество! Такие есть, я о них знаю.
Я притормозила.
– Интересно стало? – ухмыльнулся он. – Кто ищет, тот всегда найдёт.
– Не думаю, что люди вроде вас вхожи в такие общества.
– Всё не на столько идеалистично, как ты себе представляешь. Всё намного проще. Я не говорил же, а по моей линии передаются и секреты церемониальной магии. Просто о таком не говорят при чужаках. А ты, я вижу, человек способный, и тебе это действительно надо. А то и тебе не стал бы говорить, но я разглядел в тебе искру.
– Да? – скептически посмотрела я на него. – Очень уж маловероятно, чтобы в наших краях остались потомственные церемониальные маги.
Но любопытство взяло надо мной верх.
– Ну что же, – сказала я, – если вы утверждаете, что вам известны какие-то из секретов церемониальной магии, может быть, это и представляет для меня какой-то интерес.
– Не возражаешь… то есть, не возражаете, мы же на «Вы», – и опять ухмыльнулся, – у меня тут машина припаркована, мы могли бы покататься по вечерней Москве, заодно поговорить. Как?
Пожав плечами, я сказала:
– Отчего бы и нет?
И я пошла с этим странным, совершенно незнакомым мне человеком. В то время я активно практиковала игнорирование любых опасностей. Я двигалась сквозь страх. Так маги поднимаются над собой, так они совершенствуются.
На улице уже успело стемнеть, горели яркие московские фонари. Похолодало. Ощущалось, что ночью будет мороз.
– Туда, – указал колдун, пропустив меня вперёд.
И зашагал за мной, и так близко… я даже чувствовала его ядрёное дыхание у себя на шее.
Вдруг раздался какой-то звон. Дребезжащий и осыпающийся, как будто били стёкла. Я обернулась.
Это у Молоха зазвонил телефон. Такой был звонок у него.
Колдун достал из кармана куртки старенькую чёрную моторолу и надавил на кнопку:
– Алло?
У него что-то спросили.
– Да, да, завезу. И ещё кое-что есть… Кое-кто! Возможно, теперь может получиться, – улыбнулся колдун, глядя в этот момент на меня, и завершил звонок. – Ну чего остановились? Пошли. Моя машина уже вот-вот.
За углом, заехав всеми четырьмя колёсами на тротуар, стоял мешавший прохожим здоровенный чёрный джип неопознаваемой марки. Я не помню, были ли у него номера. Джип был старый, весь в сварке, в толстых металлических заплатах, казалось, бронированный. Колдун услужливо открыл мне дверь. Я села.
– Напомните мне, пожалуйста, как вас зовут?.. А то на фоне такой необычной фамилии не запомнилось, – спросила я, пока он рылся в бардачке прямо над моими коленями. Оказывается, у него там лежал ключ зажигания. А с собой у него были ключи от дверей. У него от всех дверей в машине были разные ключи. Я это поняла, потому что, отрывая мне дверь, он два раза ошибся и пробурчал: «ах ты, не тот, не тот, а вот этот тот, да».
– Валентин, – улыбнулся он, обратив ко мне своё неприятное лицо.
Я оглядела салон. Обширная багажная зона была отделена крепкой металлической стеной. Просто какой-то сейф на колёсах. Хотелось полюбопытствовать, что колдун там хранит, но меня отвлёк запах. Тянуло чем-то тухлым.
Молох заметил, как я кручу носом и сказал:
– Запах? Мясо вожу. У меня бизнес. Небольшой магазин открыл. Небольшой для начала, – ухмыльнулся. – У меня багажник – камера морозильная, но что-то пробивает в салон, щель где-то, и иногда компрессор ломается, не холодит, и пол начинает тухнуть. Он деревянный, крови впитал много.
– Ну хоть бы помыли что ли…
– Не хочу, – взглянул он на меня. И мне показалось, что этот запах ему нравится.
(Не показалось).
– Что ж, Валентин, ещё раз приятно познакомиться, – сказала я, не зная, что ещё сказать, и стала ждать, когда он уже заведёт машину и мы поговорим, если вообще есть о чём (в этом я сомневалась всё больше).
Машина завелась. Думала, затарахтит, как трактор, но нет, мотор работал ровно, еле слышно, уверенно и надёжно.
– У меня есть одно дело здесь, в получасе езды, – сказал Молох, съезжая с тротуара на проезжую часть. – Мне нужно навестить заболевшего приятеля, отдать ему лекарство, и мы поедем дальше.
– Дело благородное.
Машина пошла по вечерней Москве. Не могу сказать, что я знала этот город хорошо. Хоть у меня и были любимые места. Как, например, та старая заброшенная водонапорная башня, которою бы лучше мне никогда не видеть.
– Садовое кольцо, – сказал колдун. – А вон в тех домах Булгаков жил. Знаешь такого?
– А то!
– Читала же, наверное, «Мастера»?
– Да, и «Мастера» и «Маргариту», – рассмеялась я.
– Ну да, да. Я уж так. Сократил до одного слова.
Мне стало нравиться в машине у Валентина, из неё был хороший обзор. Мы проезжали, получается, сталинскую Москву, её булгаковскую часть… Тогда ещё ни разу не была на Патриарших прудах. (А сколько раз была потом!)
Как мне нравился этот тёмный городской пейзаж. Глубокие дворы, густые скверы, чернота между высокими домами, таинственный мягкий свет в окнах, тени прогуливающихся незнакомцев.
– А как родители к твоим увлечениям относятся? – спросил Молох.
– Ну у меня хватает ума всего им не рассказывать.
– Кем работают?
– Мама учительница музыки в школе искусств. Это, в общем-то, многое и объясняет. С детства я по кружкам. Папа на тульском оружейном заводе. Очень хороший специалист.
– По кружкам, значит? В какие водили?
– Да по разным. С шести лет. Вот год назад наконец-то пение и танцы бросила. Даже на каратэ ходила и на фехтование. Это уже отцовские идеи были. Но я ему за это благодарна. Да и матери. Вообще за все эти навыки. Я от всего что-то взяла.
– Молодец. Надо от всего что-то брать. И от всех. Надо пользоваться. Всеми.
– Людьми что ли?
– Иногда нужно. Но я больше имел в виду – учиться.
– Согласна.
– Значит, есть всё-таки с родителями трения? Не одобряют, наверное? Ругаетесь?
– Вообще нет. Ничего такого с их стороны, что мешало бы моим занятиям. Они, конечно, видят меня другой, не в тёмной одежде, не в чёрной комнате. Спрашивают, почему со сверстниками мало общаюсь. Забывают, видимо, про все эти кружки, когда времени ни на что не хватало. Но мне как-то и самой всегда лучше было, когда я одна. Книги, фильмы. Игры.
– Какие игры?
– Ну «Сегу» очень любила.
– «Сегу»?..
– Видеоприставка. К телеку.
– А!.. Понял.
– Потом вот компьютер. Очень долго его у родителей выпрашивала. Они думают, что я просто очень творческая и вся в себе. Ждут, что я просто в кого-нибудь влюблюсь, и всё изменится.
– А есть в кого?
– Ну есть один парень… И ещё одна девушка какой-то странный интерес ко мне проявляет.
– Во как!
– Да, – улыбнулась я. – Вот парень мне нравится очень.
– Кроме Папюса и «Мастера и Маргариты» по магии что-то читала?
– «Мастера и Маргариты»?! Какая там магия! Это же выдумка! Просто хорошая книга.
– А там всё правда написана, это всё было, мы это знаем.
– Кто?
– Моя родня, мой род. Моя бабка знала и Фагота, и Бегемота, и Волонда. Всё это было. В Москве.
– Да ладно вам врать!
Молох расхохотался.
– Вру! Вру, конечно, – сказал он. – Интересно было посмотреть, как ты отреагируешь. Круглая ты дура или нет.
– Так, остановите машину, я выхожу.
– Обиделась что ли? Да брось, пошутил я.
– Остановите, я не хочу, чтобы меня здесь оскорбляли!
– Прекрати. Я просто пошутил. Но и проверял. Не обижайся. Сейчас столько шарлатанов, а ты мне кажешься настоящей колдуньей.
– Я маг.
– Ну маг! Да, маг. Знаю, разница существенная. Извини.
И мы поехали дальше.
– Мария, я заметил твой непраздный интерес, – заговорил он наконец-то о главном. – У меня есть бизнес. Я хочу добиться большего. И другим руку протягиваю. Кто-то экономику изучает, а я использую то, что вобрал с молоком матери. Это надёжнее, чем переменчивая рыночная конъюнктура. И я знаю, как эта страна формировалась с участием таких, как я, таких, как ты. Все державы в мире создавались нами. Тайное влияние. Ты, конечно, это слышала. Многое сейчас забыто. А многое ещё можно. Понимаешь, к чему я?
– Вообще нет.
– Талантливые нужны. Такие, как ты. Таких мало. Хочешь?
– Да чего я хотеть-то должна?.. Не понимаю.
– Понятно и не должно быть. Только я должен знать, что мы делаем. А вам, моим людям – всё, что хотите. Кому что. Кому деньги, кому знания, кому вечную молодость, кому секс с кем хочет. Кому что, то есть. А что делать, я скажу.
– Валентин, я вас не понимаю.
– Понятно и не должно быть, говорю. Работу тебе предлагаю. Зову в бизнес. Как мага.
– Гадать за деньги, что ли?
– Да при чём здесь! Это всё так мелко! Глупость!
– Мелко? Да все колдуны берут деньги. А вы, как вы говорили, потомственный колдун.
– Я? Я мясом сейчас зарабатываю. Хорошим мясом. Продаю! А мать… Мать, да. Пожалуй. Брала деньги. Но это время. А время – свой закон. Понимаешь? Свои правила у каждого времени. Где и когда не живи. Мать передала мне договор, что у неё был с чертями. Такой вот секрет. Расскажу тебе.
– Давно ваша мама умерла?
– Она жива. Но она болеет, умом помутилась.
«А потому что не надо с чертями брататься…», – сказала я мысленно.
– Пока нормальная была, показывала мне, как настои делать, –Валентин говорил, не поворачивая ко мне головы. Его выпученные глаза, как маленькие жёлтые фары, внимательно следили за дорогой, но периферийным зрением он замечал каждое моё движение, даже выражение лица и реагировал на них соответствующим тоном. – Она была не какой-то там мошенницей, она действительно была и, возможно, ещё есть – очень сильная колдунья. Я видел, как она работает с людьми, которые к ней за помощью приходили. У нас вообще очень богатая родословная. Мы веками были хозяевами на своей земле, в Калужской области, у нас в роду не было крепостных, нас знала знать, нас не трогали, молодые барышни и помещичьи жёны приходили к нам за советом, нам купцы несли деньги за то, что мы лечили их хворых детей. Мы даже не пошли в советские колхозы, к нам стали ходить и коммунисты, а потом и ельцинские демократы...
– Моя бабушка тоже такими вещами занималась в деревне. Делала отчитки, воском выливала порчу, сглаз, проклятья…
– Вот! – воскликнул Молох. – Вот, почему я тебя и почувствовал! А у тебя это еще и по родовой линии, оказывается.
– Думаю, в каждой деревне была одна или две таких бабки.
– Нет, и даже не в каждой деревне были.
– Мне никаких договоров с чертями не передавали. Бабушка читала простенькие молитвы, поила людей водой, в которую клала бронзовый крест. Выливала воск над головой в кастрюльку с водой. Ничего особенного. Я вот в крайней степени отрицательно отношусь к договорам со всякими чертями. Чертям каким-то продаваться, чтобы те помыкали тобой всю жизнь, да ещё и после смерти? Я никогда ни перед кем не встану на колени.
– А в Бога веришь?
– В Бога, который в церкви?.. Церковь – это для старух с деменцией. Это всё иллюзорное, ограниченное. Для слабых. Думаю, есть Бог, но я бы и сама хотела стать богом. Овладеть божественной творящей силой. Я бы хотела узнать, как это можно сделать, как этому научиться.
– Вот, значит, что тебе нужно! Это можно.
– Вам известен способ стать богом?..
– Ты гордая, у тебя получится. И действительно есть способ стать богом. Ты же знаешь, что мы, люди, равны Богу. Мы не рабы. Это великая ложь. Мы созданы по образу и подобию. Но не физическому, как все думают, а в нас была отражена сама божественная творческая суть. А физическое – это уже, когда отпали от Бога. Мне это рассказывали. В это как раз верят маги. Ходил тут на приватную лекцию к одному такому. На Патриарших. Дорого, конечно, но интересно. Я вообще много к кому хожу.
– Самообразовываетесь, это похвально. А кто там на Патриарших?
– Историк просто, – махнул рукой Молох. – И он уже уехал, он не из Москвы. Не думай даже. Небольшой профессор. А на Патриарших это мы с ним в ресторанчике посидели. Выпили, поели. Я его позвал. А он и рад.
– Понятно.
– А что?
– Ну хотелось бы с настоящим магом встретиться, а не просто с историком.
– Ты встретилась с настоящим колдуном! Со мной!
Я рассмеялась.
– Что? – его это поддело.
– Просто меня интересует совершенно другой уровень!
– Сказку ищешь! Нет никакой сказки. Всё уже давно не так, как в книжках. Богом она хочет стать… Ну иди найди того, кто знает как. А я знаю.
– И как же стать богом?
– Теургом, то есть.
– Есть и такой термин.
– Вот! Ты меня необразованным не считай. Стать богом можно. Но нужно постепенно. Подожди. И всё сойдётся. Чтобы взять, отдать нужно. Давай сначала поработаем.
Я подозрительно взглянула на него. «Чего же ты от меня хочешь?». И в этот момент он как-то странно посмотрел на меня, скользнул по всему моему телу и задержался на лице, но не на глазах, а всё лицо стал разглядывать. Потом снова уставился на дорогу. Мне стало не по себе.
– Искра! – повторил он.
Дурак. И пугал и раздражал одновременно.
И вдруг он резко свернул куда-то. Мы оказались в каком-то неприветливом спальном районе, ещё советской застройки, в основном пятиэтажки, но не панельные, а кирпичные и даже облицованные. Колдун свернул в самый тёмный двор, фонари стояли разбитые. Джип остановился, Валентин выключил фары. И уставился на меня.
– Может быть, хочешь подняться со мной? Передам лекарство и сразу уйдём, – он буквально впивался в меня взглядом. – Там интересные люди будут. Константин и Хельга – сами занимаются магией и колдовством. Константин – специалист по осознанным сновидениям и внетелесному опыту, много знает из западной церемониальной магии, это как раз к твоей теме. А Хельга – известная ведьма. Ещё есть Аркадий, тоже практикует.
– Ну ладно. Может быть, этот ваш Константин и поделится чем-то полезным… – сказала я и хотела открыть дверь машины, чтобы выйти. И, может быть, даже убежать.
Но дверь была заперта.
– Подожди, – улыбнулся Валентин. – Я открою, у меня всё по-хитрому.
Колдун вышел, обошёл машину и отпер мою дверь одним из своих ключей.
– А вот теперь выходи, – выпустил он меня.
– Спасибо, – промолвила я.
Как же странно всё это было.
Но я пошла с ним.
Мне было не по себе, да. Но я пошла.
У колдуна в руке был плотный бумажный свёрток с каким-то увесистым содержимым. Мы подошли к двери подъезда, Валентин позвонил по домофону. Нам сразу открыли, даже не спросили кто пришёл.
В подъезде воняло мочой, рвотой и… ну вы поняли. Облупившиеся стены были расписаны чёрным маркером. Я шла, прижав ладонь к носу и рту.
Квартира находилась на третьем этаже, дверь была старая, чёрная и мягкая – тот странный советский провинциальный стиль, когда деревянное полотно обивалось ватой, обтягивалась кожзамом какого-нибудь цвета, а потом вбивались гвоздики с широкой шляпкой, образуя причудливые выпуклые узоры, совершенно незамысловатые.
У меня в Туле была такая дверь.
На двери, к которой мы подошли с колдуном, была пятиконечная звезда, кривоватая, почти перевёрнутая. И невозможно было понять, оккультная это звезда или коммунистическая, или что тут вообще имелось в виду. Скорее всего – вообще ничего.
Колдун постучал (звонка не было, вместо кнопки из стены торчали два оголённых провода).
Открыли сразу:
– О-о-о, Молох! – встретил нас высокий мужчина плотного телосложения в потрёпанном свитере зеленого цвета. Подстрижен был коротко, очень аккуратно. Лицо чистое, светлое, черты строгие. Но вот улыбка… Улыбка была застывшая, как маска, и неестественно широкая, при этом губы сомкнуты, будто нас встретил Гуинплен из мрачного романа Виктора Гюго «Человек, который смеётся». Даже если бы этот Гуинплен не улыбался, глубокие морщины на щеках, всё равно сохраняли бы улыбающееся выражение. Но вот его глаза… были пустыми. Смотрели совершенно без эмоций. Его глаза никогда не смеялись!
– Заходи, заходи. Заждались, – сказал он колдуну. – А это, значит… – его взгляд замер на мне (глаза как у опасного сумасшедшего), – а это, значит… ну что ж… может быть.
– Не спеши, Кость, не спеши, – притормозил его Молох.
Я взглянула на него с вопросом: «что это вообще значит?».
– Разувайся, разувайся, – подтолкнул он меня в квартиру.
В узкой прихожей было наставлено обуви столько, что ступить было некуда. И ни одного свободного крючка на стене, одни куртки. Константин сгрёб обувь кое-как, чтобы мне было, где разуться. И для моего плаща тоже нашлось место.
– Как зовут? – спросил меня Константин.
– Мария. Добрый вечер.
– Добрый.
Снимая ботинки, я заметила, что у этого Константина милицейские брюки. А из-под свитера – милицейская выпущенная наружу светло-синяя рубашка.
– Ну пойдёмте, – хозяин повёл по квартире.
Большая. Может, комнат пять. Потолки высоченные. Большие советские люстры.
– Генеральская квартира, – сказал. – Здесь весь район такой. Военные жили в советское время.
– Вам в наследство досталась? – полюбопытствовала я, представив, сколько такая квартира может стоить.
– Почему в наследство? Купил! У одного генеральского наследничка. Тяжёлого наркомана, кстати.
Вошли в зал. Там было человек двадцать. Эзотерики, мистики, девушки-готы. Стоял дым от сигарет, шум разговоров, смрад спирта, тел, еды и дешёвого парфюма. Точь-в-точь как в какой-нибудь поганой рюмочной. Мне захотелось уйти, но Константин тут же с порога представил меня всем:
– Мария! Наш новый участник, очень юный, но сразу видно – талантливый!
Меня поприветствовали.
В комнате был диван, несколько стульев, одно кресло и широкий стол. Многие сидели прямо на полу, кто-то даже лежал. Повсюду стояли кружки, стаканы, в пепельницах тлели окурки. Не знаю, только ли табак курили в этом месте.
– А мне говорили, что вы больны, – сказала я Константину и глянула на Валентина.
– Болен? Конечно же – болен! Мы здесь все больны! – он окинул взглядом собравшихся и поднял руку, будто сейчас будет речь: – И где же наше лекарство?! – посмотрел он на Валентина.
Комната замерла.
– Вот! – колдун с улыбкой протянул свёрток.
Константин развернул, отшвырнул бумагу в сторону и поднял над головой двухлитровую бутылку с какой-то мутью.
– Настойка на лекарственных травах! Живём!!
Молчание в миг сменилось овациями. Кто-то даже вскочил с пола и стал кружиться на месте, подпрыгивая.
– Что за балаган… – произнесла я, но никто меня не услышал.
– Спасибо, дружище! – Константин пожал Валентину руку. – Ну пойдёмте, пойдёмте, посидим, пообщаемся.
– Проходи-проходи, не стесняйся, – стал подталкивать меня колдун, руки держал на моих плечах, и даже несколько раз погладил мою шею... – Разместимся. Ребята, подвиньтесь-ка, дайте пройти новенькой!
Когда Молох шёл, люди расступались. Я заметила, что отношение к нему было особым, даже у Константина, хоть и старавшегося держаться с колдуном приятельски.
На диване, к которому меня подвели, сидело несколько девчонок моего возраста, одетых в чёрное. Готессы. Пьяные. Густая красная помада у всех смазана. Одна откровенно лизалась с каким-то мужиком, сильно её старше, сидевшим на полу и наклонившим девчонку к себе.
– Ну-ка, двигайтесь, двигайтесь, – сказал Молох.
Они подчинились. А кто-то из ближайших эзотериков уступил Константину стул. Так мы образовали треугольник для беседы.
– Итак, – улыбнулся колдун. – У нас тут небольшая компания практиков, все занимаются чем-то своим, кто хочет – делится опытом. Потом обсуждаем или просто выпиваем и общаемся на отвлеченные темы. Всё очень ненавязчиво, и чтобы никого ничто не напрягало.
Пущенная по залу бутылка настойки вернулась к Константину. Кое-что там ещё оставалось.
Молох сунул мне в руку рюмку.
– Давай, пробуй! Самое лучшее, что можно выпить, больше нигде такого не попробуешь!
Любопытство заставило меня сделать глоток. Жидкость оказалась горькой и тягучей. Резкий запах подействовал на меня, словно это был нашатырь, язык покалывало.
– Вот так! Будешь общаться со мной – я тебя и не такие вещи делать научу! – потрепал он меня по плечу. Я закашляла. Мне дало.
– Где он тебя нашёл? – спросил меня Константин.
После этого пойла я ещё не могла говорить.
– Только что из «Лунных сумерек» выудил, – рассмеялся колдун, потирая и пощупывая мое плечо.
Знахарь, похоже, совсем не собирался убирать свою руку.
– Новенькая интересуется церемониальной магией, – подмигнул он.
– Я это понял, – сказал Константин.
– Как? – удивилась я. Горечь настойки уже отпустила, и появилась приятная сладость.
– Ты благородная, это видно, – ответил хозяин, – чистые благородные помыслы, прозрачный, ясный, светлый взгляд. Чистые намерения, чистые, как стекло в оконной раме храма. Никакой корысти. Думаю, может получиться, – посмотрел он на Молоха.
– Константин, не торопись, – сказал колдун. – Её надо ввести в курс дела. Мария у нас ищет Истину и хочет стать богом.
– Мы уже боги. Но всему надо учиться, – улыбался Константин. Совершеннейший Гуинплен. Даже жутко стало.
– Этот колдун, – кивнула я на Валентина, – сказал, что вы серьёзно занимаетесь церемониальной магией, вы маг?
– Я опытный практик, но, если твоим белым ушкам приятнее слово «маг», пусть будет «маг».
– Я не хотела бы, чтобы со мной в таком тоне…
– Я сегодня собирался как раз путешествие по астралу проводить. Попробуешь? Думай.
Я удивилась:
– Вот так вот просто?
– Ну, для кого-то непросто. Но я – опытный мастер-проводник. Соглашайся, тебе будет полезно, – и он, допив залпом оставшееся в кружке, вышел из комнаты.
– Вот ведь докопучий, да? – помял мне плечо Молох, он сидел буквально в обнимку со мной…
Мерзость какая, вспоминать противно.
– Посидим ещё, потом поедем, – сказал. – Если, конечно, ты не хочешь остаться. Если хочешь, попробуй астральное путешествие. Я не против.
– Да кто ты вообще, чтоб быть против или не против! – меня удивляла наглость этого едва знакомого человека. Я встала с дивана, освободилась от рук колдуна и пошла, немного шатаясь, за Константином.
Этот Гуинплен показался мне сведущим, нужно было проверить его на деле.
Так я объясняла себе свои действия.
В следующий раз, когда предадитесь иллюзии, что вы вольны в своих действиях, свободы, лучше посмейтесь над собой. Власть над нами всегда в руках тех, кто знает о наших желаниях.
В коридоре я потерялась, не знала куда идти.
– Пойдем-пойдем, – появился Молох, – всё правильно, в зале душно, посидим с хозяевами, – и он потащил меня в какую-то дальнюю комнату.
Комната была маленькой. Тоже в дыму, и таком густом, что он стелился по полу. Ещё и горели восточные благовонные палочки, воткнутые в застывший воск, растёкшийся по газете вокруг высокого серебристого канделябра на небольшом кухонном столе.
За ним сидели двое.
Красивая девушка с пышными рыжими волосами, но растрёпанными и спутанными, напоминавшими осенний куст шиповника. Это была Хельга. Она потягивала что-то из фужера и курила. На ней была чёрная футболка с какой-то рок-группой, по-моему, «Ария». А напротив сидел серый невзрачный человек в расстёгнутом будничном пиджаке. Мелкий, пухловатый.
Константин стоял у окна, спиной ко всем.
– Садись, – указал мне Молох на диванчик у стола.
Увидев меня, Константин подмигнул, рад был моему появлению.
Хельга и серый человек разговаривали:
– Аркадий, ты давно не рассказал, как там мэр Лужков.
– У Лужкова-то всё хорошо, а у мэра – не очень. Конфликтует он с федеральной властью. Это всё происходит, конечно, тихо, но конфликтует. Он питерским чужой. Думаю, в будущем Кремль Лужка всё-таки съест.
– Серьёзно?
– Да. К тому же… у меня же все в департаменте знают, какие там аппетиты и интересы в строительном бизнесе… что у одних, что у других…
– Опять о политике! – усмехнулся Константин. – Прекращайте уже.
– У меня в департаменте… – не услышал его Аркадий.
– У тебя в департаменте опять сплетни вместо работы! – прикрикнул на него Молох. – Сидишь там с начальником своим, вдвоём, зам и директор, и кости всем перемываете. Вместо работы.
– Как это так, не работаю? Я работаю! Вот откроешь своё «ООО» строительно-ремонтное, я тебе сразу покажу, как умеет работать наш департамент, без подрядов не останешься, – и засмеялся, подмигнув Хельге.
– Посмотрим, – сказал Молох.
– А чего? – удивился Аркадий. – Я думал вы уже привыкли к моим новостям из большого дома.
– У нас гость, – кивнул Константин на меня, – думаю, ей наши разговоры не интересны. Знакомьтесь, это Мария.
– Ой, а я только сейчас заметила! Какая хорошенькая! – сказала Хельга и встав из-за стола, уселась ко мне и чмокнула в щёку. – Какая беленькая, – приобняла она меня, – настоящая молодая аристократочка. Можно ещё поцелую?
– Не надо, пожалуйста.
– Аристократик, да тебе у нас не нравится! Ты нами брезгуешь?
– Да не брезгую я, – хоть и было понятно, что эта публика ниже уровня моих вкусов.
– Давайте все к столу придвигайтесь, – позвал Константин.
Я оказалась между Молохом и Хельгой…
Константин поставил мне стакан и налил.
– Выпей-ка и расскажи о себе.
– Нет, я больше не хочу.
Но Молох прямо в руку мне стакан сунул.
– Пей-пей! Тебе для первого опыта. Расслабиться. Освободить свой разум, а то он закрепощен, это видно.
– Вообще, такие эксперименты – астральное проецирование –– надо проводить в трезвом состоянии, – сказала я.
– Это не просто водка, а отвар! – поднял палец Аркадий.
Подумав, что и правда слишком зажата, я сделала глоток.
Эх и горечь это была…
Аркадий мне тут же конфетку «Маска».
Спасло. Но я совсем запьянела.
– Ну рассказывай, почему заинтересовалась оккультятиной всякой? – спросил Константин.
– «Оккультятиной»? – поморщилась я.
– Рассказывай, не стесняйся, здесь все свои, – улыбнулась Хельга, так и лезла к моему лицу. – Не напрягайся ты так. Это в кругу обывателей на тебя посмотрят косо за то, что ты интересуешься астралом, а здесь все свои.
– Я интересуюсь конкретно церемониальной магией. Это сложные в исполнении операции, требующие особого инструментария и специфических знаний, таких как иврит и его правильное произношение. И мне нужны не какие-то там увеселительные астральные прогулки по якобы другим планетам и беседы с мифическими животными, а обретение мудрости, познание сути вещей через общение с духами, непосредственно формирующими явления видимого мира. Но у меня нет заслуживающего доверия источника знаний об иврите, о каббале, мне нужны знания, а я не знаю, где их в России добыть, а ехать в Европу… Это деньги нужны большие! У меня их нет. Нет учителей.
– А у кого они были! Учителя-то и деньги, – усмехнулась Хельга. – Всё сами! Я вообще ремесленник. Я делаю ловцы снов, талисманы-браслеты, мешочки для карт. А когда Костя попросит, шью церемониальные костюмы. Я ведьма!
– Алкоголичка ты! – заржал Аркадий.
– Ой, голосок прорезался… На себя посмотри! Он у нас, знаешь кто? Архитектор-недоучка, диплом купил! Замдиректора в этом… как там его?.. в департаменте каком-то. Историком себя называет, а сам чёрный археолог… Всё в архивах сидит информацию собирает, потом могилы грабит… Некромантию исследует, пытается практиковать, но ещё ни разу ничего не смог!
– Таланта нет, признаю, – кивнул Аркадий. – Нет сил соответствующих.
– Ты слишком зажатая, – сказал мне Константин. – Не надо, расслабься. Будешь напрягаться и никакие астральные путешествия тебе не светят. Кое-кто потому и к духу травы прибегает, – перемигнулся он с Хельгой, – ну, чтобы растормошиться. Кстати, ты хочешь? – многозначительно посмотрел он на меня. – Если хочешь – у нас есть. Не стесняйся, спрашивай, поделимся.
– Не-не-не, – замахала я руками. – Как-нибудь точно без этого, спасибо.
– Ну посмотрите какого зайчика я нашел, всего боится, – положил мне руку на бедро Молох.
Я раздраженно сбросила её.
– Ладно, ладно! Никто тебя не трогает, я по-дружески, не бойся.
– Я ничего не боюсь. Просто перестаньте меня теребить и трогать. Как же вы любите тактильный контакт!
– Не всегда, но некоторые люди располагают, – и опять расхохотался.
– А я курну, – Хельга взяла у Константина трубку и затянулась. И сразу опустила голову на стол.
– Ты не смотри, что она такая, – сказал Константин. – Она очень серьезный и перспективный практик. Я лично занимаюсь её развитием.
Хельга что-то проворчала.
– Хельга решила незапланированно отлучиться в астрал, – засмеялся Аркадий.
– Расскажи о себе побольше, – Константин подлил мне в стакан, но по взгляду моему понял, что в этот раз я точно больше пить не стану. Не хотела потерять сознание подобно Хельге.
«Пить с чужими, сынок, нельзя. С людьми ещё туда-сюда, с демонами – никогда!», – так, вроде, в песне у «Короля и шута» поётся.
– Расскажите-ка лучше о себе вы. Побольше.
– Обо мне ты уже всё знаешь. Я – астралопрактик. Летаю. У меня это с давних пор. Меня посвятили путешественники из другой вселенной, с тех пор они наблюдают за мной, за тем, как я расту, но не приближаются. Вообще у каждого есть свой дух-хранитель в астрале, и ты своего ещё встретишь. Но не обязательно, что он будет с тобой общаться. Это всё сложно вместить сразу. Главное, чтобы ты головой не поехала, – улыбнулся он, широко. Гуинплен. – Про наши практики я тебе потом больше расскажу. Сейчас рано ещё углубляться. Осторожно надо, а то голову разорвет!
– Не разорвёт, я хочу заниматься церемониальной магией серьезно. Но ни учебников, ни учителей для этого попросту нет. Вероятно, на Западе представителя традиции найти можно. Который и каббале научит, и скажет, как произносятся слова на иврите из заклинаний, и имеет даже линию преемственности, идущую от средневековых магов, но всё это я просто отчаялась найти у нас в России. Однажды я настолько отчаялась, что решила построить жизнь с магией, о которой мечтаю, в своих снах. Я сказала себе, что сейчас засну, и не проснусь, пока не проявлю сознание во сне. Я тогда еще не слышала об осознанных сновидениях, просто психанула и решила, что во сне возможно всё, любые сюжеты, а раз так, то я завладею собственными сновидениями и буду творить там что моей душе угодно. И в тот день я действительно обрела сознание во сне.
– И что это было? – внимательно смотрел на меня Константин. – Ты просто – бух! – взяла и осозналась?
– Да. Понимала, что я во сне, но не просыпалась и все ощущения, даже прикосновения, были абсолютно реальны. И я могла творить. Я владела магией! Я была так впечатлена, что, когда вернулась в физический мир, то есть – покинула сон, самый ближний астрал, я даже не пошла в школу. Осталась дома, чтобы размышлять и записывать.
– Значит, ты ещё в школе начала интересоваться магией?
– Конечно, я и школу-то этой весной закончила, 11 класс.
– Тебе и восемнадцати что ли нет? – удивился Аркадий.
– Семнадцать.
– У-у-у, да среди нас тут несовершеннолетний! – протянул Аркадий. – А мы его тут спаиваем и травку предлагаем. Молох, так и под статью недолго!
– А кто арестовывать будет? Константин вон себе штаны свои милицейские пеплом прожёг на самом срамном месте…
Константин отряхнулся.
– Ой, да ладно вам, – сказала Хельга, уже очнувшаяся, – Маша хорошая девочка, к тому же умная не по годам. И я вижу талант, – и тут она понюхала моё плечо. – Я прямо чую её сладкий юный талант…
– Я тоже в ней это заметил. Искра! – сказал Молох и нежно провёл рукой по моим волосам… Тошнотворный тип.
– Какая ты молодец, иди ко мне, – обняла меня Хельга и… стала целовать меня в губы. Страстно целовать. Её длинный мягкий язык оказался в моём рту.
Я оттолкнула её.
Она засмеялась, будто отмочила хорошую шутку. Константин и Аркадий рассмеялись вместе с ней. А Молох посмотрел на неё строго.
– Всё же правильно, Валентин, – сказал ему Константин. – Маг же должен быть сексуально притягательным, иначе это не маг. Вот мне с этим сложно, – Гуинплен улыбнулся шире обычного.
– А сразу-то отталкивать не стала, – посмотрела на меня Хельга. – Не желало твоё тело отталкивать такую рыжую пьяную красотку.
– Как сказать, как сказать, – сидела я вся покрасневшая.
– Ну ты не обижайся. Всё то время, что мы сидели рядом за столом, я чувствовала сладкий запах твоего разгорячённого тела, он проникал в меня, и во мне проснулись естественные желания...
– Ну хватит, Хельга, – остановил её Молох, – не место для этого! Хватит. Вон выпей лучше ещё. Аркадий, плесни её чего-нибудь!
Не знаю, сколько я ещё просидела там с ними. Я уже и не рассчитывала, что дождусь астрального путешествия. Они казались экспертами лишь по части пьяного трёпа. Но Константин будто услышал мои мысли. Стремительно опустошив стакан (что примечательно, этот Гуинплен не пьянел), он сказал:
– Осознанные сновидения – это не так круто, как астральное проецирование. Во сне ты не выходишь из своего тела, поэтому я никогда не увлекался осознанными сновидениями. Ну что, готова попробовать астральное путешествие впервые в жизни?
– Конечно. Для этого я и сижу с вами здесь.
– Молодец! – воскликнул Молох. – Костя, просвети нашу новенькую, покажи ей сам знаешь что.
– Что? – удавилась я.
– Костя расскажет. Доверься.
– Что-то не прибавляет мне всё это доверия, а между оператором и объектом оно обязательно! И вообще… я же не медиум, как у меня может получиться? Совсем из головы вылетело, всё это ваше пойло, спутало мне всё в голове…
– Всё, что тебе нужно, это расслабиться, – улыбнулся Гуинплен. – Я тебе помогу, я умиротворю тебя. Пойдём.
Он помог мне подняться и повёл. В соседнюю комнату. Она была ещё меньше предыдущей.
Не знаю откуда у этого мерзкого мента такие силы и знания…
Помню, он уложил меня на какую-то специальную кушетку. Стал объяснять про состояние между сном и бодрствованием. Свет был приглушен.
– Вот это место, куда я отправлю твоё астральное тело, – он показал мне старую фотографию какого-то необычного сооружения. Странная башня, тянущаяся из мощного здания с широкими каменными лестницами. – Сейчас на физическом плане этой башни нет, но на астральном есть. Там хранится всё, что было в прошлом. Запомни это изображение, каждую деталь, визуализируй в своём сознании.
(Уже потом я узнала, что это была Сухаревская башня, «Башня колдуна Брюса»…)
– Ты должна представлять себе эту башню и её окрестности…
Он вставил мне в уши вакуумные наушники и включил плеер. Для концентрации нужен ритм. Это было что-то электронное, но мягкое. Для нормализации дыхания. Я сделала глубокий вдох и продолжительный выдох, Гуинплен смотрел на меня пристально, не мигая, сосредоточился на точке над моей переносицей.
Я погружалась в сон и помнила, что должна остановиться, когда буду на грани засыпания и бодрствования.
Мой оператор произносил надо мной какие-то слова, напевал, я не слышала их чётко, но до меня доносились их размытые обрывки, и всё это переплеталось с музыкой внутри, и с алкоголем, и с моей усталостью, и с моими волнительными ожиданиями, не дающими мне просто провалиться в сон. И я медленно куда-то погружалась.
Сначала была пустота, темнота, но потом начали проступать световые пятна, и постепенно они стали преобразовываться в контуры, сначала двумерные, затем появился объём, и я увидела ночную улицу старого города, старой Москвы, и башню. Сохраняя сознание, не давая себе улететь в иные миры, я ощутила окружающее также, как чувствовала бы его на физическом плане, вне сна, вне астрала. Но тело моё было лёгким, даже невесомым, почти прозрачным. И холодным. Это свойство астрального тела. И я силой мысли направила себя к каменной лестнице, ведущий наверх. Я плыла, паря над ступенями. Проникла в башню и взлетела на самую вершину, оказавшись в круглом светлом зале. На полу было что-то начертано, горели свечи, блестели зеркала и стёкла, отражаясь сотнями в сотнях, в небо сквозь окно смотрел золотой телескоп.
И тень бродила по залу. От предмета к предмету, от стеллажа к стеллажу. Заглядывала в книги, смотрела в окна, чего-то ждала.
Это был пожилой красивый мужчина.
Я приблизилась к нему, чтобы поздороваться. Я так воодушевлена была, так рада, так хорошо мне было там …
Но он меня не увидел. Он был слишком далеко, а я видела лишь его контур. Отблеск.
Это совершенно точно был маг. Я просто знала это. А этот зал был церемониальным. Там было несколько алтарей по разные стороны света, и столько разных предметов. Магических, ритуальных. Многого я ещё не понимала, как и не понимала начертанных символов и слов, но всё это будто звало меня и просило прикоснуться.
В этом месте не было мрака. Там всё было звёздно, всё сверкало, это была сказка, чудо. Это так отличалось от всего, что я видела и знала.
И вдруг я почувствовала жар…
Плечо будто горело. Я обернулась.
Это тень прикоснулась ко мне. Призрачный маг. Он заглянул мне в глаза, и будто пламя охватило меня изнутри, я не знаю, как описать это ощущение. Будто вот-вот станет больно и я закричу, но боль не наступала, только жар. Сильный, нарастающий жар.
Мне казалось, что я из металла, и теперь расширяюсь.
Становлюсь гибче и меняю форму.
Трансформируюсь во что-то, внутренне...
У меня даже не было возможности испугаться и отпрянуть, я стояла на одном месте, а маг смотрел.
Потом он что-то сказал. Этих слов я не поняла. И забыла их! И он провёл огненной рукой по моему лбу…
И я будто утратила твёрдость. Астральное тело и так было невесомым, но имело форму, даже чувствовало плотность. А теперь я была просто горячим воздухом. Самим жаром. И всё вокруг стало видеться таким. Энергия. Радужная и переливающаяся, испускающая лучи. И никакой иллюзии материальности.
И я вернулась.
Константин пробудил меня. Возвратил в тело.
Я проморгалась, подняла корпус, поставила ноги на пол.
Я была вся сырая. Пропотела насквозь. И мне стало холодно.
Мой оператор накинул на меня плед, увидев, что я дрожу.
Молох появился на пороге.
– Ну как? – спросил он с ходу.
– Идеально. Получилось всё, – ответил Константин.
– Да ты что! – обрадовался колдун.
– Да, вышло прекрасно. Мария и в башню попала, и само место её приняло, и даже… Он. Он её принял. И прикоснулся к ней.
– Да ты что!
Я сидела еле живая. Я, конечно, была в восторге от этого опыта. Но моё тело…
– Мне надо домой, – сказала я. – По-моему, меня сейчас вырвет.
– А ты поблюй, поблюй. И отвезу тебя куда скажешь. На вокзал?
Я ничего не могла ответить. Встала. Пошла в туалет.
Я ещё полчаса или час провела в этой квартире, слушая то разговоры Хельги с Аркадием ни о чём, то замечая, как на меня смотрят Молох с Гуинпленом, обсуждая мой потрясающий опыт, башню с её призрачным хозяином, алтари.
Было упомянуто имя «Марс». Бог войны. Не поняла, к чему это.
Потом я встала и сказала, что ухожу.
Молох тут же за мной.
Он довёз меня до вокзала. Уже было к полночи. Всю дорогу молчали. Но перед тем как отпереть мою дверь и отпустить меня, он заговорил.
– Слушай, а я вот тебя спросить хочу. А ты смогла бы в этой башне, в которую тебя Костя завёл, работать?
– В каком смысле?
– Ну, церемонии. Ритуалы. По твоей части. Например, чтобы изготовить и освятить талисман по инструкциям, которые я бы тебе дал. Очень важный талисман. Нужный.
– Прямо в астрале что ли работать?
– Не совсем. Башня будет отстроена заново. Но одного физического пространства, как ты понимаешь, мало. Нужно будет переходить, контактировать. И с мёртвыми. Например, с тем, кого ты видела. И с существами из иных сфер. И вообще астрал. Ну ты поняла. Смогла бы? В хорошем оборудованном месте.
– У меня нет таких знаний.
– Ну если бы были. И знания, и магические предметы. Чувствуешь ли ты, что ты в силах делать такое? И главное – желаешь ли? Или даже нет – жаждешь ли? Горишь ли ты внутри, чувствуешь ли жар?
– Чувствую, – ответила я.
– Отлично! А знания у тебя будут. Мы будем присылать тебе все необходимые материалы.
Я совершенно не собиралась давать этому субъекту свой почтовый адрес и хотела поскорей уже уйти. Нужно было всё обдумать. В одиночестве. Всё и всех. И всё произошедшее.
– Ну, спасибо, – сказала. – Буду тогда ждать. Пойду я.
– Давай. Хорошей дороги!
Колдун теперь смотрел на меня с откровенным восхищением.
(Первые «материалы» мне пришли уже через неделю. Без подписи, без обратного адреса. Но это точно был Молох.
Они знали, где я живу)