Осенью 1918 года, в разгар Гражданской войны, когда решалась судьба страны, новое правительство нашло время для... правописания. В ноябре ввели реформу, которая навсегда изменила русский язык. Зачем это было нужно и почему без «ера» и «яти» мы живём до сих пор?
Какие буквы исчезли в ту ноябрьскую реформу
Дореволюционную азбуку современный человек вряд ли бы узнал. Она состояла из 35 букв, а не 33, как сейчас. Реформа 1918 года безжалостно упразднила сразу несколько знаков.
Исчезли буквы «ѣ» (ять), «ѳ» (фита), «i» (и десятеричное), а также «ѵ» (ижица). Но самой заметной потерей стал твёрдый знак, или, как его тогда называли, «ер». Его перестали ставить в конце слов после твёрдых согласных. Представьте, как выглядели бы сегодня вывески «хлѣбъ», «домъ» или «столъ». Именно этот безмолвный страж в конце почти каждого второго слова и делал дореформенную печать такой архаичной в наших глазах.
Почему это было не просто упрощение, а политический шаг
Принято считать, что реформу готовили ещё при Временном правительстве, и большевики лишь воспользовались наработками. Отчасти это так, но у них был свой, куда более веский резон.
Новая власть остро нуждалась в своей идентичности и в разрыве с имперским прошлым. Старая орфография с её сложными правилами была символом той, царской России - грамотности для избранных. Новая же советская власть провозглашала курс на ликвидацию безграмотности. Упрощение правописания было практическим шагом в этой глобальной задаче. Теперь научиться писать без «ятей» и «фит» было проще, а значит, образование стало доступнее для миллионов.
Был и чисто экономический расчёт. На печать «ера» в конце слов типографии тратили около 5% бумаги и краски. В масштабах страны, где нужно было печатать миллионы листовок, газет и учебников, экономия оказывалась колоссальной.
Какой эффект это произвело тогда и какой след оставило сейчас
Реформа проводилась жёстко и быстро. Старые буквы исчезли из типографий, газет и официальных документов. Те, кто продолжал использовать дореформенную орфографию, могли прослыть «контрой» со всеми вытекающими последствиями. Для старой интеллигенции это стало ещё одним символическим прощанием с ушедшим миром.
Главный эффект, который мы ощущаем до сих пор это раскол языковой памяти. Тексты, написанные до 1918 года, стали трудны для восприятия современного читателя. Мы потеряли прямую связь с литературой и документами XIX века, которые теперь нужно либо переиздавать, либо читать с пояснениями.
Исчезли и тонкие смысловые оттенки. Например, слово «мiр» с i десятеричным означало «вселенную, общество», а «мир» с обычным «и» - «отсутствие войны». После реформы они слились в одно, и знаменитый роман Толстого «Война и мiр» для читателя того времени изначально звучал как «Война и вселенная», а не просто «Война и отсутствие войны».
Эта ноябрьская реформа стала одним из самых масштабных и успешных проектов молодого советского государства. Она не просто изменила несколько правил, а переформатировала сознание целой страны, создав тот самый язык, на котором мы пишем и думаем сегодня.