Это не будет красивой историей. Это будет исповедь, которую я ношу в себе, как осколки стекла. Исповедь о любви, которая стала оружием, и о человеке, в котором жили два абсолютных чужака.
Первого звали Ангел. Таким он и был. Таким он приходил ко мне каждое утро. Я просыпалась не от будильника, а от аромата свежесваренного кофе и воздушных сырников. Он ставил поднос на кровать, целовал меня в макушку и смотрел так, будто я не просто женщина, а самое большое чудо в его жизни. Он носил меня на руках буквально – с порога, если я уставала, по квартире, просто так, смеясь. Наше жилище было оранжереей – букеты появлялись просто так, без повода, просто «потому что я соскучился». Я купалась в этой любви, как в теплом море. Я была уверена, что нашла свой идеал. Мы строили планы, мечтали о детях, смеялись до слез. Это был рай. Настоящий, искренний.
Но в этом раю была запретная дверь. И ключом к ней была рюмка.
Стоило ему выпить, Ангел умирал. Мгновенно. Без шанса на воскрешение. И на его месте возникал Тиран.
Первое время это было похоже на плохой анекдот. Легкая перемена в настроении, пара колкостей, которые я списывала на усталость. Но трещина разрасталась. С каждым разом он становился все страшнее.
Его глаза, обычно теплые и добрые, становились пустыми, ледяными. В них не было ни капли того человека, который часами мог говорить о моих глазах. Он начинал с малого – придирки к ужину («пересолила, готовить не умеешь»), к моей одежде («нарядилась, как проститутка»), к моим друзьям. А потом начинался ад.
Он не поднимал руку. Нет. Он бил словами. Он методично, с холодной жестокостью, разбирал мою самооценку на винтики. Я была глупой, некрасивой, никчемной, и он, такой замечательный, просто связал свою жизнь с ничтожеством. Он выискивал самые больные места – мои комплексы, мои страхи, мои неудачи – и вливал в них кислоту. Я сидела, сжавшись в комок на диване, и слушала этот монолог ненависти, а в голове стучало: «Это не он. Это не мой муж. Это пройдет».
А утром просыпался Ангел.
Он не помнил. Вернее, помнил обрывки, и его охватывавала такая паника, такое раскаяние, что сердце разрывалось от жалости. Он ползал на коленях, плакал, целовал мне руки, называл себя тварью, клялся, что это больше никогда не повторится. Он снова готовил завтрак, снова дарил цветы, снова смотрел на меня влюбленными глазами. И я верила. Я так хотела верить! Я цеплялась за этого Ангела, как утопающий за соломинку. Ведь это и есть его настоящая сущность, да? А тот, другой – это просто болезнь, дурь, которая вылезла наружу.
Но соломинка ломалась. Снова и снова.
Я превратилась в тень. Я жила в ожидании вечера пятницы, корпоратива, дня рождения друга. Я научилась по его дыханию и взгляду определять, пил он сегодня или нет. Я боялась звука открывающейся банки пива. Я выучила его, этого Тирана, как таблицу умножения. Его интонации, его любимые «аргументы», его ледяную ухмылку.
И вот я сижу здесь, среди этих увядших цветов – немых свидетелей нашего счастья и нашего горя. Во мне живут две женщины.
Одна – та, что помнит завтраки в постель, его смех и тепло его рук. Та, что верит в сказку и хочет спасти своего принца от монстра внутри него.
Другая – изможденная, с потухшими глазами женщина, которая знает, что следующая пьянка – это снова ад. Это снова унижение, это снова слезы и страх.
И я не знаю. Я не знаю, уходить или нет.
Уйти – значит убить ту, первую женщину. Похоронить все светлые воспоминания, признать, что наша любовь была иллюзией, миражом, в центре которого сидел дьявол. Это предать Ангела, который, я знаю, тоже где-то там есть и мучается.
Остаться – значит предать себя. Ту, которую он методично уничтожает. Остаться – это дать согласие на жизнь в этом бесконечном цикле: рай – ад – покаяние. Это согласие на медленную духовную смерть.
Как сделать выбор, когда твое сердце разорвано на две части, каждая из которых кричит о своем? Как уйти от человека, который является и твоим палачом, и твоим единственным утешением?
Я не знаю. Но я знаю, что больше не могу жить в этой шизофрении. Однажды одна из женщин внутри меня должна победить. И от этого выбора, наверное, зависит, останусь ли я вообще человеком.