Апрельский вечер был тёплым, почти летним. Оксана накрывала на стол и в сотый раз проверяла, всё ли на месте. Салаты, горячее, закуски, торт в холодильнике. День рождения свёкра — шестьдесят лет. Гости должны были приехать через час.
Свекровь Раиса Павловна крутилась на кухне, переставляла тарелки, проверяла, достаточно ли соли в салатах.
— Оксана, а ты майонез в оливье не пожалела? — спросила она, пробуя салат ложкой.
— Нет, нормально.
— Мне кажется, маловато. Добавь ещё.
Оксана сжала губы, достала майонез, добавила. Раиса Павловна снова попробовала, кивнула.
— Теперь лучше. А огурцы свежие ты покупала или у нас с огорода взяла?
— Покупала. У вас ещё ничего не поспело.
— Зря. Наши вкуснее. Надо было замороженные достать.
— Раиса Павловна, в замороженных огурцах нет никакого смысла для салата.
Свекровь нахмурилась.
— Ты мне не указывай. Я лучше знаю, что в салат класть.
Оксана промолчала. Уже третий час она слушала замечания. То соли мало, то майонеза, то огурцы не те. Обычно она терпела. Но сегодня последний месяц был тяжёлым — на работе сократили премии, дочка заболела, не спали неделю. Оксана была на пределе.
— Раиса Павловна, может, вы на диван пройдёте? Отдохнёте? Я сама доделаю.
— Как это сама? А если ты что-то не так сделаешь?
— Я уже десять лет готовлю. Думаю, справлюсь.
Свекровь поджала губы.
— Десять лет — не показатель. Я сорок лет готовлю, и то иногда ошибаюсь.
Оксана поставила миску с салатом на стол чуть резче, чем планировала. Майонез выплеснулся на скатерть.
— Вот видишь! — воскликнула Раиса Павловна. — Неаккуратная! Теперь скатерть менять!
— Я вытру, — Оксана схватила губку.
— Чем вытрешь? Это ж жир! Надо стирать!
— Раиса Павловна, пожалуйста, — Оксана почувствовала, как к горлу подкатывает комок. — Дайте мне просто доделать.
— Я и не мешаю. Просто говорю, как надо.
— Вы не просто говорите. Вы постоянно указываете. Уже три часа!
Свекровь выпрямилась.
— Это мой дом. И я имею право указывать!
— Это дом вашего сына. И мой тоже.
— Твой? — Раиса Павловна усмехнулась. — Забавно. Ты тут живёшь три года, а я — всю жизнь.
Оксана вытерла пятно майонеза, выбросила салфетку в мусор.
— Раиса Павловна, я просто прошу не стоять у меня над душой. Я всё сделаю правильно.
— Ты не можешь сделать правильно, если не знаешь, как!
— Я знаю!
— Не знаешь! — свекровь повысила голос. — Вот посмотри на эти бутерброды! Колбаса торчит! Некрасиво!
— Да какая разница, как торчит колбаса?! — Оксана не выдержала, крикнула. — Гости придут, всё равно всё съедят!
— Не кричи на меня!
— Я не кричу! Я просто устала от ваших замечаний!
В этот момент в кухню зашёл муж Павел. Посмотрел на жену, на мать.
— Что здесь происходит?
Раиса Павловна развернулась к нему.
— Паша, твоя жена на меня кричит! Вот прямо сейчас накричала!
Павел посмотрел на Оксану.
— Ты кричала на маму?
— Павел, я…
— Да как ты смеешь кричать на мою маму?! — он повысил голос. — При гостях, которые вот-вот придут!
— Гостей ещё нет, — тихо сказала Оксана.
— Но они скоро будут! И ты устраиваешь скандал!
— Я не устраиваю скандал! Просто твоя мама уже три часа делает мне замечания!
— И правильно делает! — Павел подошёл ближе. — Ты ещё мало опыта имеешь. А она тебя учит!
Оксана посмотрела на него. На знакомое лицо, которое сейчас казалось чужим.
— Павел, я готовила весь день. Я устала. Мне не нужны замечания по каждой мелочи.
— Это не мелочи! — вмешалась Раиса Павловна. — Это важно! Гости увидят, как накрыто, и будут судить!
— Никто не будет судить! — Оксана почувствовала, как голос срывается. — Это же семейный праздник!
— Именно поэтому всё должно быть идеально! — свекровь скрестила руки на груди.
Оксана открыла рот, чтобы ответить, но Павел перебил:
— Оксана, извинись перед мамой. Немедленно.
Она замерла.
— Что?
— Извинись. Ты накричала на неё. Это неправильно.
— Павел, я не кричала. Я просто повысила голос, потому что устала.
— Ты кричала. Я слышал из комнаты.
— Ну хорошо, повысила голос. Но я не буду извиняться, потому что…
— Оксана! — Павел ударил ладонью по столу. — Извинись перед мамой сейчас же!
Оксана посмотрела на него, потом на свекровь. Раиса Павловна стояла с довольным лицом, ждала.
— Нет, — тихо сказала Оксана.
— Что?
— Я не буду извиняться.
Павел покраснел.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
— Знаешь что, — он развернулся к двери. — Делай как хочешь. Но это неправильно. Очень неправильно.
И вышел из кухни.
Оксана осталась стоять у стола. Раиса Павловна смотрела на неё с холодной улыбкой.
— Вот видишь, какая ты неблагодарная. Сын тебе столько даёт, а ты даже извиниться не можешь.
Оксана не ответила. Развернулась, вышла из кухни, прошла в спальню. Села на кровать. Руки дрожали. Она сжала их в кулаки, разжала.
Через десять минут постучали в дверь. Вошёл Павел.
— Оксана, гости скоро придут. Ты не выйдешь?
— Не знаю.
Он сел рядом.
— Слушай, ну зачем ты так? Мама старается, готовит вместе с тобой, помогает.
— Помогает? — Оксана посмотрела на него. — Павел, она три часа делает мне замечания. По каждой мелочи. Я чувствую себя некомпетентной дурой.
— Она просто хочет, чтобы всё было хорошо.
— Она хочет, чтобы всё было по-её. А это разные вещи.
Павел помолчал.
— Ну так извинись. И всё наладится.
— За что мне извиняться?
— За то, что накричала.
— Я не кричала! Я просто повысила голос!
— Для мамы это одно и то же.
Оксана встала, подошла к окну. За стеклом распускались почки на деревьях. Весна. Обновление. А у неё внутри всё сжималось в один тугой узел.
— Павел, почему ты всегда на её стороне?
— Я не на чьей-то стороне.
— На её. Всегда. Что бы ни случилось, ты защищаешь маму.
Павел встал, подошёл к ней.
— Оксана, это моя мама. Я не могу быть против неё.
— А я кто? Чужая?
— Ты моя жена. Но мама — это мама.
Оксана закрыла глаза.
— Понятно.
— Что понятно?
— Что для тебя она важнее.
— Не важнее. Просто… Она старше. Ей надо уважение.
— А мне? Мне уважение не надо?
Павел помолчал.
— Надо. Но ты должна понимать. Мама всю жизнь меня растила. Одна. Отец пил, умер рано. Она вкалывала на двух работах. Ради меня.
Оксана открыла глаза, посмотрела на него.
— И поэтому я должна терпеть её замечания?
— Должна быть мудрее. Понимать.
— Я понимаю. Но это не значит, что я должна молчать, когда меня унижают.
— Никто тебя не унижает!
— Унижают, Павел. Каждый раз, когда она делает замечание, она даёт понять, что я недостаточно хороша. Что я не умею готовить, убирать, воспитывать дочь.
— Она просто волнуется!
— Нет. Она просто хочет контролировать.
Павел провёл рукой по волосам.
— Оксана, давай не будем сейчас. Гости придут. Выйди, пожалуйста. Сделай вид, что всё нормально.
— Вид?
— Ну да. Чтобы праздник не испортить.
Оксана посмотрела на него долгим взглядом. Потом тихо сказала:
— Хорошо. Выйду. Сделаю вид.
Гости пришли в семь вечера. Человек пятнадцать. Родственники, друзья, соседи. Оксана улыбалась, разговаривала, разносила блюда. Раиса Павловна принимала комплименты за вкусные салаты, хотя половину готовила Оксана.
— Раечка, как всегда на высоте! — восклицала подруга свекрови. — Такой оливье! Объедение!
— Да, стараюсь, — скромно отвечала Раиса Павловна.
Оксана стояла у двери на кухню и слушала. Павел подошёл сзади, обнял.
— Ну вот, всё хорошо, правда?
Она не ответила.
Ближе к десяти вечера, когда гости уже расходились, к Оксане подошла тётя Павла, Людмила Ивановна. Села рядом на диване.
— Оксаночка, а что у тебя с лицом такое?
— Что с лицом?
— Грустное. Весь вечер как будто не здесь.
Оксана попыталась улыбнуться.
— Устала просто. Готовила много.
Людмила Ивановна кивнула, потом тихо сказала:
— Я знаю, каково тебе с Раей. Она сложная. Всегда была.
Оксана удивлённо посмотрела на неё.
— Вы знаете?
— Конечно. Я же её вижу сколько лет. Она контролёрша. Всё и всех контролирует. Особенно Пашу.
— Да уж.
— Но ты не сдавайся. Отстаивай свою позицию. Иначе она тебя задавит.
Оксана помолчала.
— А если Павел всегда на её стороне?
Людмила Ивановна вздохнула.
— Паша маменькин сынок. Всегда был. Но он тебя любит. Просто не умеет между вами балансировать.
— И что мне делать?
— Разговаривать. С ним. Спокойно. Объяснять. Может, поймёт.
После ухода гостей Оксана убирала на кухне. Раиса Павловна зашла, посмотрела.
— Ну вот, праздник удался. Все довольны были.
Оксана молча мыла посуду.
— Правда, конечно, скатерть пришлось менять. Из-за того пятна.
Оксана сжала губку.
— Раиса Павловна, хватит.
— Что хватит?
— Хватит упрекать. Праздник прошёл. Всё хорошо.
Свекровь поджала губы.
— Я не упрекаю. Я констатирую факт.
— Вы упрекаете. Постоянно. И мне это надоело.
— Ах, надоело? — Раиса Павловна скрестила руки. — Ну тогда живи отдельно. Никто не держит.
— Раиса Павловна…
— Что Раиса Павловна? Думаешь, я не вижу, как ты на меня смотришь? Как будто я враг!
— Вы не враг. Но вы делаете мне больно.
Свекровь замолчала. Посмотрела на Оксану.
— Больно? Как это?
— Вот так. Когда вы постоянно делаете замечания, я чувствую себя никчёмной. Неумелой.
Раиса Павловна помолчала.
— Я не хотела… Просто я привыкла всё делать сама. Контролировать.
— Знаю. Но я не ребёнок. Я взрослая женщина. Мне не нужна постоянная опека.
Свекровь села на стул.
— Понимаю. Но мне трудно отпустить. Паша — мой единственный сын. Я его одна растила. Боюсь, что…
— Что я его заберу? — Оксана повернулась к ней.
— Да.
Оксана вытерла руки полотенцем, села напротив.
— Раиса Павловна, я не собираюсь забирать Павла. Он ваш сын. Но он ещё и мой муж. Нам нужно научиться жить вместе. Уважать друг друга.
Свекровь кивнула.
— Наверное, ты права.
— И ещё. Когда сегодня Павел требовал, чтобы я извинилась… Мне было больно. Потому что он встал на вашу сторону, не разобравшись.
Раиса Павловна опустила глаза.
— Я попросила его заступиться.
— Знаю. Но это неправильно. Между нами конфликт. А он должен быть нейтральным. Или хотя бы выслушать обе стороны.
— Согласна.
Они помолчали. Потом Раиса Павловна встала.
— Оксана, прости. За сегодня. Я правда перегнула палку.
Оксана посмотрела на неё. Первый раз за три года свекровь извинилась.
— Хорошо. Я тоже прошу прощения за то, что повысила голос.
— Принято.
Раиса Павловна вышла. Оксана осталась сидеть на кухне. Потом зашёл Павел.
— Ну что, помирились?
— Вроде того.
Он сел рядом.
— Прости, что накричал днём. Не надо было.
— Не надо было, — согласилась Оксана. — Павел, мне нужно, чтобы ты понимал. Я не враг твоей маме. Но мне нужна твоя поддержка. А не автоматическая защита её.
Павел кивнул.
— Понял. Постараюсь.
Оксана обняла его. Но внутри всё равно осталось что-то холодное. Потому что слова — это одно. А поступки — другое. И она не знала, изменится ли что-то на самом деле. Или в следующий раз Павел снова встанет на сторону матери.
Время покажет.
☀️
Подпишитесь, чтобы мы встречались здесь каждый день 💌
Я делюсь историями, которые нельзя забыть. Они не всегда идеальны, но всегда честные.
📅 Новые рассказы каждый день — как откровенный разговор на кухне.
Сейчас читают: