В 1804 году российские войска под командованием Павла Цицианова быстрым штурмом овладели азербайджанской крепостью Гянджа, долгое время считавшейся неприступной. Осада крепости заняла целый месяц, а штурмом была взята всего за полтора часа.
Указ Павла
С давних веков на Картли-Кахетинское царство (сейчас это восточная часть Грузии) со стороны Персии, Османской империи и агрессивно настроенных азербайджанских ханств, предпринимались многочисленные разорительные набеги. В итоге, уже к концу XVIII века Картли-Кахетия была «живым трупом». Многие высшие гражданские и военные чины Восточной Грузии, в том числе и последние цари Картли-Кахетии, просили российское правительство о военной помощи , дабы навсегда отбить охоту персов и турок разорять земли Грузии.
Всё же полное разорение страны остановить не удалось. В 1783 году Картли-Кахетинский царь Ираклий II составил и подписал Георгиевский трактат, в котором официально просил российскую императрицу принять Картли-Кахетию в состав империи в статусе протектората. Вскоре после этого в Восточную Грузию из России было отправлено несколько батальонов пеших войск. Решение о вхождении Грузии в состав Российской империи затягивалось по различным причинам.
В 1795 году 50-тысячная персидская армия вторглась в Восточную Грузию; захватила и ограбила Картли-Кахетинское царство. В ответ на это уже в следующем году значительные силы российской армии вошли в Восточную Грузию, дабы противостоять бесчинствам кровожадных персов. И только после многочисленных просьб грузинского царя, в 1801 году император Павел I подписал манифест о вхождении Картли-Кахетии в состав Российской империи. И опять окончательное решение долго рассматривалось, и в итоге, снова затянулось. И уже Александр I подписал манифест о вхождении всей Восточной Грузии под протекторат Российской империи.
Династия Багратиони, основанная ещё в VIII веке, теперь смещалась с трона. В столице Картли-Кахетии – Тифлисе была создана Военно-гражданская администрация. В следующем 1802 году управляющим делами Восточной Грузии, и одновременно, главнокомандующим российскими войсками в Грузии царь назначил Павла Дмитриевича Цицианова. У князя Цицианова (в прошлом Цицишвили) были грузинские корни, и по матери он имел дальнее родство с правящей династией Багратиони. В расчёте на то, что генералу Цицианову лучше кого бы то ни было удастся усмирить агрессивные южно-кавказские ханства, и присоединить их, и Восточную Грузию в состав Российской империи, царь и назначил Цицианова на должность главноуправляющего в Грузии.
Кампания Цицианова составляла чёткий план: занять Тифлис; навести порядок в Верховном правительстве, затем следовать с войсками далее в сторону Баку, усмиряя небольшие азербайджанские государства, так же не гнушавшиеся набегами и грабежами. Планировалось брать под протекторат империи насильственным или дипломатическим способом территории вплоть до Бакинского ханства.
Первым подчинить силе русского оружия (или же дипломатии) Цицианов планировал Гянджинское ханство. Главной ценностью приобретения Гянджи считалось её стратегическое расположение по отношению к северным провинциям Персии и Турции. К тому же, с давних пор считалось, что тот, кто владеет Гянджей, владеет всем Закавказьем.
Непокорная крепость
В начале мая корпус Цицианова перешёл границу с Грузией. Как бы генерал не старался, но быстрого продвижения к Гяндже не получалось. Для успешного и молниеносного похода Цицианов не имел достаточного количества войск. К тому же князь Цицианов был довольно сильно ограничен инструкциями Петербурга, не разрешавшими лишний раз рисковать из-за возможных внешнеполитических осложнений.
Проблем у Цицианова на тот момент хватало. Далеко не все предназначенные для похода батальоны были укомплектованы в состав корпуса. Бывало, что отряд или батальон сильно опаздывал, или же, прибывал к месту сбора войск в слишком непригодном для похода состоянии. К тому же по пути к крепости случались частые набеги лезгин, тормозивших продвижение российских войск. И только 20 ноября 1803 года немногочисленный корпус Цицианова в неполном составе покинул Тифлис.
По пути к отряду Цицианова присоединялись недостающие части азербайджанской милиции и шамшадильских татар. Генерал прекрасно понимал: чем быстрее его отряд доберётся до Гянджи, тем быстрее пополнит запасы провианта, недостаток которого уже чувствовался всеми. Благодаря быстрым переходам, 29 ноября отряд достиг границы Гянджинского ханства.
С самого начала пути Павел Дмитриевич отправлял гянджинскому хану послания, в которых настоятельно рекомендовал ему сдать крепость, дабы не прибегать к кровопролитию. Но слухи о бесстрашном характере хана только подтверждались. Джавад-хан не только отказывал в сдаче крепости Цицианову, но ещё и пригрозил, что в случае штурма крепости, малой кровью русские войска не отделаются. А Цицианов наивно предполагал, что агрессивной дипломатией ещё можно что-то решить. И уж никак не думал, что Джавад-хан действительно решится на бой.
В отряде генерала Цицианова были такие в будущем известные «сыны Отечества», как Михаил Волконский, который будучи поручиком при Цицианове вынес с поля боя раненого в ногу будущего известного генерала Петра Котляревского. А также, в штурме Гянджи участвовали Александр Бенкендорф и Дмитрий Лисаневич, который в 1825 году вместе с генералом Грековым погибнет от рук муллы - религиозного фанатика.
Погиб, сидя на пушке
Добравшись до города-крепости Гянджи, стало понятно, что сама крепость плотно окружена невысокой землебитной стеной с палисадом, а также, садами, каменными строениями и разветвлённой сетью дорог. Необходимо было занять войсками ханский сад и прочие постройки, окружив, таким образом, крепость.
По приказу генерала Цицианова для захвата ханского сада было сформировано две колонны. Первую колонну в составе гренадёрского и егерского батальона и нескольких орудий возглавлял подполковник Фёдор Симонович. Колонне было приказано обойти ханский сад по Тифлисской дороге. Вторую колонну в составе батальонов 17-го егерского полка, драгун и нескольких орудий повёл сам Цицианов с полковником Карягиным и подполковником Лисаневичем с другой стороны Тифлисской дороги, обходя сады справа.
Достигнув ханского сада, корпус Цицианова столкнулся с группой гянджинских войск. Начались активные перестрелки. Позиция гянджинцев оказалась невыгодной, и после двухчасового боя им пришлось отступить. Именно во время этих боёв был ранен будущий «Суворов Кавказа» Пётр Котляревский.
В этом коротком боестолкновении ханские войска потеряли более 250 воинов убитыми и около 500 человек пленными. Войска Цицианова потеряли менее 100 человек убитыми и ранеными.
Пройдя сады и прочие сооружения, Цицианов быстро встал лагерем вокруг крепости Гянджи. Как уже говорилось, крепость считалась самой сильной во всём Закавказье. В высоту она достигала 8 метров; имела 6 башен и двое ворот: Карабахские и Тифлисские. Сама стена крепости была двойной: первая часть стены – глинобитная, вторая – каменная.
Крепость была полностью окружена. Павел Дмитриевич, искренне не желавший приступать к штурму, приказал начать обстрел города из орудий. Так, корпус простоял вокруг крепости месяц, пока Цицианов не принял окончательное решение брать крепость штурмом. За это время в несколько раз участились случаи дезертирства жителей Гянджи. Также, генерал Цицианов продолжал вести активную переписку с Джавад-ханом, так и не сумев склонить его к бескровной сдаче крепости. За время блокады гарнизон крепости сильно истощился, а корпус Цицианова сильно потерял в продовольствии. Силы кончались у обеих сторон.
В своём последнем послании Джавад-хану Цицианов клятвенно ему обещал, что взяв штурмом крепость, он немедленно будет приговорён к позорной смертной казни. Несмотря на очень, казалось бы, выгодные условия (остаться правителем Гянджи с сохранением титула, а также, всяческие чины и награды от императора) Джавад-хан наотрез отказывал в сдаче, видя незавидное состояние российского корпуса.
У Цицианова было на выбор два сценария развития событий: банально пересидеть гянджинцев, подождать, пока хан, мучимый жаждой и болезнями, поднимет белый флаг, или же, взять крепость штурмом. Он выбрал второй вариант.
Как и при взятии ханского сада, штурм самой крепости осуществлялся атакой из двух колонн. Первая колонна состояла из 200 драгун, Севастопольского гренадёрского батальона и Кавказского гренадёрского полка. На штурм её повёл генерал Портнягин. Колонне предписывалось идти по левой стороне от Карабахских ворот. Вторая колонна русского корпуса состояла из нескольких батальонов 17-го Егерского полка. Предводителю колонны Павлу Карягину было приказано идти по левой стороне от Тифлисских ворот, затем начать имитацию нападения на крепость, а после обнаружения врагом обоих колонн – действительное нападение.
Сам Цицианов во время штурма находился в составе второй колонны. Всем офицерам корпуса было велено контролировать, чтобы солдаты не трогали женщин, детей и стариков.
Начало штурма было назначено на 3 января в 5 часов утра, чтобы враг, дезориентированный темнотой, не начинал стрельбу раньше времени. Предводитель второй колонны Павел Карягин начал наступление сразу после мнимого наступления команды егерей, которую он отправил к стенам крепости ранее. Поскольку гянджинцы скидывали на атакующих обмоченные смолой и нефтью подожжённые меховые бурки, в темноте была отчётливо видны стены крепости.
Не став дожидаться, пока колонна генерала Портнягина взойдёт на стены с другой стороны крепости, Карягин быстрым и решительным броском овладел башней Кафер-бек и частью прилегающей к ней стены. По приказу Карягина майор Лисаневич во главе батальона занял башню Юхари-Кале. Затем он отправился к башне Каджи-хан на помощь роте капитана Дьячкова, с трудом сдерживающей удары противника.
В этом месте несколько рот 17-го Егерского полка пробивались дальше. Джавад-хан вместе со средним сыном находился там же. Хан, видя катастрофическую ситуацию, окутавшую его крепость, сидя верхом на пушке, защищался до тех пор, пока не был зарублен вместе с сыном и несколькими телохранителями лично командиром роты капитаном Каловским. Сразу после этого Каловский был зарублен телохранителями хана, прибежавшими ему на помощь.
Тем временем менее удачно складывались дела колонны генерала Портнягина. Вызвано это было тем, что на момент штурма бо́льшее число ханских войск было сосредоточено в тех местах, где солдаты Портнягина приставляли к стенам штурмовые лестницы. И только после двух провальных попыток, колонна Портнягина взобралась на земляной вал, затем на каменную стену, после чего овладела оставшимися тремя башнями крепости.
Долгая осада – быстрый штурм
Окружив плотным кольцом крепость по стене, русские войска начали спускаться в город. В городе царила паника. Перестрелки не стихали. Испуганные женщины с детьми на руках искали своего хана, искренне надеясь, что он избавит их от этого хаоса. Так или иначе, Джавад-хан был уже мёртв, а ожесточённые бои с остатками ханских воинов прекратились ближе к полудню. Российские войска овладели крепостью всего за час с небольшим.
Войска хана потеряли 1500-1700 солдат убитыми. В плену оказалось более 17 000 человек. Потери же русского корпуса составили 40 человек убитыми и более 200 ранеными. К убитым, также относятся три офицера, среди которых убивший Джавад-хана капитан Каловский. Старшему и младшему сыновьям хана удалось сбежать сначала в Карабах, а затем в Персию.
Примечательно, что от возможного мародёрства русских солдат некоторые жители крепости (около 500 человек) спрятались в Джума-мечети. Но, вместо взятия их в плен, солдаты, думая, что там прячутся агрессивно настроенные лезгины, безжалостно перерезали всех находящихся внутри. Увы, русский солдат не всегда был благородным миротворцем. Русские так ненавидели лезгин, потому что те часто нападали на их лагеря в Тифлисе и мирных грузин.
Давая понять, что Гянджа теперь российский город, Цицианов переименовал его в Елизаветполь, а ханство в Елизаветпольский округ, в честь супруги Александра I Елизаветы Алексеевны. Также, главная мечеть города – Джума-мечеть была перестроена в православную церковь. Вряд ли переименование Гянджи и мечети было этичным и правильным поступком со стороны Цицианова. Но, конечно же, не стоит мерить начало XIX века мерками XXI-го.
Что же касается погибшего хана, то его похоронили, по приказу генерала Цицианова, с воинскими почестями в мавзолее рядом с Джума-мечетью. Оставшаяся в крепости многочисленная семья хана получила от Павла Дмитриевича 900 рублей, годовую пенсию, а также, была переселена в отведённый для них дом.
После, казалось бы, долгого покорения крепости Гянджи, другие азербайджанские ханства в большинстве случаев добровольно входили в состав Российской империи. Покорение Цициановым Закавказья длилось вплоть до его гибели у стен Баку в 1806 году.