Для затравки небольшой фрагмент из первой части первого рассказа

Для затравки небольшой фрагмент из первой части первого рассказа:

Оррик с кряхтением принял сидячую позу и поглядел на свой кинжал, вошедший медведю под челюсть и проникший до мозга.«Повезло тебе, старина. Мгновенное избавление ото всех страданий,» — подумал он.В другое время Оррик высказал бы мысль вслух, но сейчас ему было настолько плохо, что не хотелось без нужды двигать даже языком.Если дваждырождённого, даже дваждырождённого куда слабее Оррика, не убивали на месте, он почти всегда мог отлежаться после обычных, не нанесённых злыми чарами и не пропитанных проклятиями, ранений. Но это если была возможность отлёживаться.А если вместо этого надо было выбираться из леса, не имея ни самого завалящего плаща, чтобы укрыться, ни огнива, чтобы развести костёр, ни еды, ни даже фляги для воды? Ни возможности извлечь из спины пару застрявших там наконечников обломанных арбалетных болтов? По крайней мере, за ним не было погони, иначе она уже бы его настигла. Почему не было? Кто знает. Может, вырываясь из ловушки, он прикончил всех опытных следопытов. В любом случае, за её отсутствие оставалось благодарить Небесных Богов. Сейчас Оррик и с обычным медведем не смог бы справиться, если бы не притворился мёртвым, вовремя заметив преследователя.Оррик посмотрел на тушу медведя. Еда, по крайней мере, теперь была. В своей способности проглотить всё, в чём имеются питательные вещества, включая сырую медвежью печень, Оррик не сомневался. Голод не тётка, а странник не гурман. Вот выпотрошить тушу, имея лишь узкий, предназначенный для колющих ударов, кинжал, и добраться до органов, которые относительно просто прожевать — задача посложнее.Когда он уже встал, чтобы приступить к этой задаче, шелест листьев позади заставил его обернуться — движение, которое показалось бы обычному человеку быстрым, но для Оррика было медленным и болезненно неуклюжим. В кустах, откуда донёсся звук, не было никого, а шелест вновь раздался за его спиной. Демонстративно громкий шелест, чтобы его услышать не требовались обострённые чувства. Ответом на очередную попытку Оррика взглянуть, кто его окружает, стало хихиканье, донёсшееся сразу с нескольких сторон.В другое время Оррик выругался бы, но сейчас сил хватило лишь застонать от отчаяния. Он примерно догадался, с кем имеет дело, даже прежде чем неожиданно подувший ветерок услужливо донёс до него слова, звучавшие, словно кто-то очень далеко нараспев произносил заклинание:— Человек нас не видит. Человек тыкается по сторонам, как слепой щенок. Человек забрёл туда, куда его не звали. Глупый, глупый человек. Князю будет интересно увидеть такого глупого человека.Прежде чем Оррик успел хоть попытаться что-то сделать, в воздухе просвистело несколько шипов, воткнувшихся ему в шею и ладони. Это были лишь лёгкие уколы, но в своём нынешнем состоянии Оррик никак не мог сопротивляться онемению, которое начало стремительно расползаться от них. Он потерял сознание почти мгновенно.