В 1897 году ирландский писатель Брэм Стокер опубликовал готический роман «Дракула». Прототипом главного героя, вероятно, стал господарь Валахии Влад III Цепеш, правивший в XV столетии. Влад III получил прозвище Dracul («дракон», «дьявол») от своего отца, рыцаря ордена Дракона. Румынский князь был известен жестокостью к врагам, особенно в борьбе с турками и соперничающими знатными семьями.
Влад III Цепеш стал широко известен именно благодаря литературе. О нем писал в поэме «О злодее» Михаэль Бехайма и наш соотечественник Федор Курицын в «Сказании о Дракуле воеводе» в 1480-х годах.
Брэм Стокер поселил героя своего романа в Трансильвании, мистической «земле за лесом», где, по народным поверьям, обитают вурдалаки и прочая нечисть. В произведении множество отсылок к румынскому фольклору и легендам, которые определяют «правила жизни» вампира: он боится чеснока, не переносит серебряный крест, а чтобы уничтожить его, нужно вбить осиновый кол в сердце и отрубить голову.
Книга Стокера заинтересовала современников, но не выделялась на фоне популярных готических романов конца XIX века. В то время успехом пользовались такие книги, как «Убийства на улице Морг» Эдгара Аллана По (1841) и «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Льюис Стивенсона (1886). Однако именно образ Дракулы Брэма Стокера вошел в историю и стал популярной фигурой в массовой культуре XX века. И произошло это благодаря кинематографу.
Фридрих Вильгельм Мурнау, один из ярчайших представителей немецкого киноэкспрессионизма, планировал снять фильм по роману Брэма Стокера. Но вдова писателя, Флоренс Стокер, отказалась продавать права на экранизацию киностудии Prana Film. В итоге Мурнау пришлось изменить имена персонажей и частично сюжет. Так появился граф Орлок – главный герой фильма «Носферату, симфония ужаса» (1922). Флоренс Стокер подала в суд на режиссёра и киностудию. Суд постановил уничтожить все копии фильма. К счастью, несколько плёнок сохранились, и теперь «Носферату» считается классикой мирового кинематографа.
Экспрессионистский стиль немецкого кино как нельзя лучше подходил для воплощения истории графа Дракулы на экране. Этому течению в киноискусстве присуще стремление уйти в субъективную реальность, сбежать от страшной послевоенной действительности. Болезненное мироощущение на экране передавали изломанные формы предметов и декораций, резко-контрастные цвета и особая гипертрофированная манера игры актеров. Человек в этих фильмах трактовался как существо, подавляемое извне Судьбой, и этому Року невозможно было сопротивляться. Здесь нельзя не вспомнить как Дракула Брэма Стокера подавлял волю своих жертв, фактически управлял ими. Даже сам Ван Хельсинг использовал гипноз, то есть такое же подавление человеческого сознания, пусть и с другой целью.
Образ Макса Шрека в роли графа Орлока из фильма «Носферату. Симфония ужаса» стал классикой. Его тонкие пальцы с длинными ногтями, лысый череп, бледное болезненное лицо, заостренные уши, похожие на уши летучей мыши, и строгий закрытый костюм – все это запомнилось зрителям. Макс Шрек придумал не моргать в кадре, чтобы взгляд Орлока походил на взгляд мертвеца. Этот прием позже использовала актриса Дженна Ортега в сериале «Уэнcдей». А боязнь вурдалаком солнечного света – уже находка режиссера Мурнау. Картина сформировала канон «вампирского фильма» от эстетики до сюжетных деталей.
История о вампире обрела такую популярность, что с 1924 года на Бродвее шла пьеса «Дракула». Главную роль в ней исполнял венгерский актер Бела Лугоши, которого позже студия Universal пригласила на роль графа в одноименном фильме Тода Браунинга (1931). Лугоши практически отказался от использования грима и несколько переосмыслил образ. Его Дракула был настоящим английским аристократом, вхожим в высшее общество, обладал изысканными манерам и в целом был, в противоположность образу Макса Шрека, изящным и притягательным. Еще одно изобретение Лугоши – это сильный восточноевропейский акцент, его стали повторять и в более поздних экранизациях. Фильм оказался очень успешным и породил первую франшизу о вампирах: «Дочь Дракулы» (1936), «Сын Дракулы» (1943), «Дом Франкенштейна» (1944), «Дом Дракулы» (1945) «Эббот и Костелло встречают Франкенштейна» (1948) и другие.
Следующий этапный фильм о румынском князе – «Дракула Брэма Стокера» (1992) режиссера Фрэнсиса Форда Копполы. Главные роли исполнили звезды Голливуда: Вайнона Райдер, Энтони Хопкинс, Гари Олдман и Киану Ривз. Олдман воплотил на экране все три ипостаси Дракулы: средневекового воина, безжалостного убийцу и безумно влюбленного мужчину. Для изображения графа в кризисный период его жизни (конец XIX века: встреча с Харкером, но до знакомства с Миной), японская дизайнер Эйко Исиока использовала эстетику театра кабуки: у графа появилась сложная прическа из белоснежных волос, красное струящееся облачение и лицо, обезображенное временем. Получился нарочито андрогинный, отталкивающий образ. Но когда Дракула «омолаживается» и готовится к свиданию с Миной, это уже не жестокий средневековый воин, а современный, галантный мужчина. Его строгий костюм викторианской эпохи дополнен модными аксессуарами 1970-х годов – времени молодости Копполы.
Дракула не утратил своей популярности, и режиссеры продолжают создавать новые картины о румынском вампире. В 2024 году Роберт Эггерс выпустил ремейк фильма Вильгелма Мурнау «Носферату» с Биллом Скарсгардом, Николасом Холтом, Лили-Роуз Депп и Уиллемом Дефо в главных ролях.
Образ графа Орлока в в фильме Эггерса – это титаническая работа художника по пластическому гриму Дэвида Уайта. Помимо традиционных для румынского дворянина XV века усов и чуба, художник буквально облачил актера Скарсгарда в гниющую плоть. Образ Орлока соединяет в себе смерть и сексуальность. Тело графа покрыто гниющими язвами, кровоподтеками и синяками и выглядит как живой разлагающийся труп. При этом Орлок сохраняет маскулинность и сексуальную энергию, что было описано в книге Стокера, но у Эггерса стало гипертрофированным. К сожалению, за этим мастерски созданным пластическим гримом не видно игры актера Билла Скарсгарда. Персонажи Депп и Холта (Мина и Харкер соответственно) были прописаны поверхностно, что не дало актерам возможности полностью раскрыть свой талант. А Уиллем Дефо, как всегда, сыграл Уиллема Дефо.
Фильм Эггерса «Носферату» воплощает эстетику некроэротизма (в противопложность некрореализму Юфита). Режиссер делает Орлока настоящим кукловодом, как это было в книге Стокера. Эггерс объединил характерный для немецкого экспрессионизма уход в мир грез с миром реальным: граф незримо присутствует в фильме от первого до последнего кадра, сновидческий и реальный мир сливаются воедино.
В 2025 году Люк Бессон переснял другую культовую экранизацию – «Дракулу Брэма Стокера» Копполы. В российском прокате фильм получил лаконичное название «Дракула», в оригинале же – «Dracula: a love tale» («Дракула: история любви»). Английский вариант точнее передает смысл картины: главное в жизни – любовь.
Люк Бессон больше вторит Копполе, чем Стокеру. Его господарь Валахии в 1480 году теряет любимую жену Элизабет и следующие 400 лет ждет ее реинкарнации. За долгие столетия Дракула переживает несколько стадий отношений с Богом. Сначала он объявляет Ему войну и своим бунтом обрекает себя на вечные муки. Первые годы после потери любимой Дракула пытается покончить с собой, но проклятие не дает ему умереть. Граф начинает искать перерождение Элизабет, веря, что чистейшие души обязательно возвращаются в новом воплощении.
Так проходят столетия. Дракула объездил весь мир и обратился к мастеру-парфюмеру. Тот создал для него духи: одной капли достаточно, чтобы женщины желали его и были готовы на все. Такая неожиданная экранизация «Парфюмера» Зюскинда выбивается из повествования не меньше, чем резкий переход на клиповую эстетику. Бессон буквально вставляет в фильм видеоклип, больше подходящий для MTV, чем для «вампирского фильма», – такое внезапное напоминание о начале своей карьеры режиссером музыкальных видеоклипов. Эта резкая, несколько театральная перебивка, дает время зрителю задуматься и сделать выводы: автор ясно говорит нам, что главное в жизни это любовь – «Бог есть любовь» (1Ин 4:16). И утратив Бога, Дракула утратил и любовь. Теперь же он всеми силами старается вернуть ее, вернуть смысл своей жизни. Но это невозможно без возвращения к Богу.
Таким образом, Бессон делает акцент на отношениях Дракулы и Творца. Парадоксально, но граф своей войной с Богом признает Его превосходство и господство над миром. Когда Дракула наконец встречает реинкарнацию Элизабет в Мине, его облик преображается также, как у героя фильма Копполы: сложная прическа из белоснежных волос, восточное одеяние и уродливая старость уступают место современным костюмам, галантным манерам, успеху в светском обществе. Отличие между фильмами в том, что теперь Дракула должен завоевать Мину, как обычный мужчина обычную женщину. Он ждал этого 400 лет, и теперь это не бурная страсть, а зрелое и не менее сильное чувство. Дракула наслаждается каждым мгновением проведенным рядом с возлюбленной, ловит каждый ее жест, каждый вздох, зритель видит полноту захватившего все его существо чувства.
Фильм Бессона получился эстетским и несколько карнавальным. Зритель видит невероятную работу декораторов, детализацию каждой локации, но не воспринимает их всерьез, принимая их лишь за картонные конструкции. Персонажи не вписываются в окружающий мир, и костюмы кажутся единственным элементом, связывающим героев с реальностью. Это создает ощущение, что они выпадают из времени, независимо от того, какой исторический период показан.
Маловероятно, что режиссер вкладывал христианский смысл в этот фильм. Но, как мы помним из Лотмана, произведение всегда больше своего автора. И тем не менее, фильм Люка Бессона – это новое эстетизированное прочтение романа Стокера и картины Копплоы. У каждого времени свой Дракула, и очередная экранизация всегда говорит больше об эпохе, чем о вампире из Трансильвании.
Опубликовано: https://vk.com/@eight_fortyfive-obraz-drakuly-v-mirovom-kinematografe