Усадьба Белей: от купеческого гнезда к санаторию Академии наук
В начале ХХ века участок крестьянина Капорского, принадлежавший ему с 1882 года, перешёл к Вере Семёновне Вейнберг — супруге предпринимателя и мецената, «британского подданного» Николая Николаевича Белея. Следует помнить, что в то время недвижимость обычно покупал глава семьи, но оформлял её на жену — чтобы избавить её, в случае собственной смерти, от уплаты налога на наследство. Для семьи Белей такая предусмотрительность оказалась оправданной: в 1916 году Николай Николаевич скончался, и усадьба осталась за его супругой.
Николай Николаевич Белей: предприниматель, миллионер, меценат
Личность владельца усадьбы заслуживает особого внимания: роль заказчика в создании архитектурного ансамбля нередко определяющая.
Отец будущего миллионера — Николай Дмитриевич Белей (1820–1895), состоятельный купец и «великобританский подданный», — в начале 1850-х познакомился в Петергофе с братьями Эрлерами, потомственными садовниками. Старший брат, Пётр Иванович, придворный садовый мастер, создавал парки Николаевской эпохи. Белей-старший гостил у братьев летом и мечтал обзавестись собственной дачей, но указ Николая I запрещал иностранцам селиться в царской резиденции. Лишь при Александре II мечта стала возможной: купец поселился с семьёй в Большой слободе Старого Петергофа. Он умер в 1895 году; его супруга Наталья Гавриловна — в 1907-м. Оба покоятся на Свято-Троицком кладбище, которое к сожалению практически не сохранилось до наших дней.
Их сын Николай рано вошёл в промышленный бизнес. С 1882 года он — директор костеобжигательного завода, а в 1884-м возглавил «Русское общество костеобжигательных заводов и выделки из кости разных продуктов», включавшее предприятия в Петербурге, Москве, Риге, Саратове. До 1916 года он оставался бессменным председателем правления. С конца 1890-х Белей активно развивает транспортные предприятия, возглавляет пароходство «Лебедь», участвует в управлении «Обществом Финляндского лёгкого пароходства».
Современники отмечали, что Белей был страстным поклонником технического прогресса. Он субсидировал строительство первой петербургской теплоэлектростанции, работавшей на коксующихся углях; действующая и сегодня ТЭЦ-1 начала работу в 1886 году. В 1900 году Белей стал председателем правления «Русского общества электрических дорог и электрического освещения». Он приглашал лучших мастеров, создавая предприятия «на совесть», что приносило ему огромные прибыли — к началу ХХ века Белей стал миллионером.
При этом он не оставлял общественной деятельности: участвовал в работе Петербургского Атлетического общества, жертвовал средства на церковно-приходские школы в Петергофе, финансировал строительство их зданий.
Идея новой резиденции: от старой дачи к усадьбе в Заячьем Ремизе
В 1880 году Белей построил двухэтажный дом на отцовском участке в Петергофе. Однако к началу ХХ века статус миллионера и стремительная урбанизация дворцового города потребовали иного жилья — более просторного и удалённого от шумов. Так возникла идея переселиться в зелёную зону. По мнению тогдашних климатологов, Заячий Ремиз отличался лучшим микроклиматом в окрестностях Петербурга. Удалённость поселка не смущала прогрессивного хозяина, имевшего автомобильный парк из трёх машин — роскошь для того времени.
22 июля 1907 года архитектор-художник Ипполит Александрович Претро подписал документы, необходимые для начала строительства. Так летом 1907 года началось возведение главного дома усадьбы и хозяйственных построек.
В том же году Претро создал и доходный дом Т. Н. Путиловой — выдающийся образец «северного неоромантизма». Первоначально проект усадебного дома предполагал центрическую «английскую» виллу в духе Палладио: двухсветный холл, галерея второго этажа, деревянная парадная лестница. Но Белей настоял на добавлении жилого корпуса для гостей, что превратило виллу в тип «бунгало» — компактный парадный блок и протяжённая спальная зона. В глазах практичного британца это делало дом удобным для приёма гостей из столицы.
Парк, оранжереи, страусы и инженерная роскошь
С террас и бельведера открывался вид на английский сад, лужайки, цветники, пруды и купальню, облицованную керамической плиткой. На участке были устроены дренажные канавы, металлическая ограда с воротами, украшенными вензелем «НБ». Высаживались липы, клёны, ели, дубы; пробурена скважина минеральной воды и построен деревянный бювет.
Усадьба отличалась образцовым инженерным обеспечением: водопровод, канализация, центральное отопление, электричество. В оранжереях росли ранние цветы и превосходный чёрный виноград; особой гордостью была коллекция горшечных гортензий.
Необычной страницей стало разведение страусов — тогда страусовые перья высоко ценились. Тёплые помещения севернее зимней оранжереи служили «фермой», о чём позже упоминали исследователи.
Огород давал богатый урожай овощей.
В летние вечера устраивались концерты духовой музыки: оркестр лейб-гвардии Драгунского полка играл на террасе каменного павильона.
После 1914 года: уход хозяев и сохранение усадьбы
После смерти мужа Вера Семёновна поддерживала образцовый порядок до 1917 года. Хозяйством заведовал садовый мастер Мартын Мартынович Помберг и его сын Отто — благодаря последнему усадьба относительно хорошо пережила советский период. Вера Семёновна уехала за границу примерно в 1923 году, в их фамильный особняк в Ницце.
Отто Помберг оставался в усадьбе до 1941 года, ушёл на войну командиром разведроты, вернулся после победы и продолжил заботиться об усадьбе до самой смерти в середине 1960-х годов.
В 1929 году по инициативе Горького здесь разместили санаторий Академии наук. Дом перестроили под номера, установили лёгкие металлические лестницы, провели благоустройство.
Здесь отдыхали К. Чуковский, С. Маршак, П. Козлов, С. Киров, А. Луначарский, М. Горький, С. Королёв и другие. Путешественник Пётр Козлов провёл в санатории последние месяцы и умер здесь в 1935 году.
После войны усадьба служила детским садом Академии наук, затем — пионерским лагерем.
Упадок и попытки восстановления
Конец ХХ века стал временем разрушений: смена пользователей, отсутствие интереса к сохранению усадьбы привели к упадку. В 1997 году журналист Юлия Морозова писала, что уникальная оранжерея гибнет без отопления: виноград, переживший войну, замерзал. Последние лозы, по-видимому, окончательно погибли к 2006 году.
Потерянные интерьеры и один сохранившийся штрих
Подлинные интерьеры усадьбы не сохранились. Но фрагменты из воспоминаний Георгия Иванова о петербургской квартире Белеев позволяют представить вкус владельцев. Квартира на Почтамтской, 20 описывается как «хамски роскошная»: двери из карельской берёзы и красного дерева, бронза, ониксовые ундины, серебряные коты в натуральную величину, фальшивые ренессансы.
Эти детали дают основание предположить, что и в загородном доме Белей окружал себя предметами роскоши и эклектичными декоративными решениями.
Заключение
Усадьба Белей — редкий пример сочетания купеческого размаха, европейского вкуса, технического прогресса и петергофской дачной культуры начала ХХ века. Созданная усилиями предприимчивого промышленника и талантливого архитектора, она пережила революцию, войны, советскую перестройку, десятилетия запустения.
Сегодня, несмотря на утраты, она остаётся важным памятником культурной истории Петергофа, связующим звеном между купеческой культурой рубежа веков и советской эпохой научной элиты.
Как живет усадьба сейчас можно узнать в Телеграм канале
#УсадьбаБелей #ДачаБелей #ПетергофИстория #СтарыйПетергоф #АрхитекторПретро #ИсторияУсадеб #СеверныйНеоромантизм #РусскиеУсадьбы
