В предыдущей статье о трансплантации органов и возможных последствиях после хирургических или косметологических вмешательств — когда в кровь человека проникают препараты животного или человеческого происхождения — я уже касалась темы того, что может происходить с судьбой и с человеком после подобных вмешательств.
Естественно, такие случаи не являются обязательными: активация клеточной памяти внедрённого органа или биоматериала от другого живого существа человеку может включиться, а может и остаться в спящем состоянии.
Я поделилась тем, что пережила сама, и как неожиданно эта сфера стала той областью, куда меня жизнь возвращала снова и снова. Как люди из разных стран находили меня, приходили за помощью, иногда в отчаянии, иногда в полном непонимании, что с ними происходит, — и судьба приводила их ко мне путями, которые сложно объяснить логикой чтобы мы чинили то что начало с ними происходить после операций и вмешательств в их организм.
Откуда у меня эти знания? Как я к ним пришла?
Однажды, много лет назад, после одной из перенесённых мной же эстетических операций, я впервые столкнулась с ощущением, что внутри меня живёт кто-то ещё. Это не была метафора.
Это не была «тревога».
Это было присутствие — плотное, чужое, настойчивое, такое, которое нельзя было спутать ни с одним известным мне состоянием. И самое страшное — никто не мог мне помочь. Ни врачи. Ни психологи. Ни мастера энергопрактик. Ни эзотерики.
Я прожила более десяти лет в состоянии внутреннего разрыва — когда тело было единым, а сознание раздвоенным; когда эмоции реагировали не так, как должны; когда в моей реальности проявлялось что-то, что не принадлежало мне.
Мне пришлось добывать это знание самой — шаг за шагом, расстановка за расстановкой, исследование за исследованием.
И когда я впервые смогла разгадать свой собственный феномен — не умом, а той глубинной структурой, которая рождается только у того, кто прошёл через внутреннюю бездну, — тогда ко мне начали приходить люди.
Люди после операций, после общей анестезии, после тяжёлых вмешательств, после инъекций красоты, после ботокса, после имплантов, после трансплантаций — приходили с одним и тем же внутренним шепотом, который они боялись озвучить вслух:
«Во мне что-то живёт. И это — не я. Помогите!»
Иногда их приводили родственники в полураспаде, уже подозревая одержимость.
И в них я обнаруживала:
— феномены подселения духовных фрагментов;
— следы чужих душ или их частей;
— активированные кармические программы, которые никогда не принадлежали этому человеку;
— следовые матрицы от умерших доноров;
— фрагменты сознаний, «пришитые» вместе с органами или тканями;
— энергетические сбои после эстетических вмешательств;
— изменения личности после обычных косметических процедур;
— включение чужих чувств, реакций, страхов, желаний — тех, которые человек никак не мог объяснить логикой. В общем подробно об этом здесь ⬇️
Толчком к написанию нынешней статьи стал комментарий к моей предыдущей работе — о трансплантациях и клеточной памяти.
Один читатель вспомнил «Собачье сердце» и написал, что Булгаков блестяще описал ситуацию, где пёс превращается в человека после пересадки мозговой ткани.
Он задал вопрос:
а как же мы, современные люди, которые ежедневно потребляем ГМО-продукты, содержащие фрагменты генов животных? Что происходит с нашей биологией? С нашими реакциями? Почему пища перестала насыщать так, как раньше, и почему само чувство вкуса изменилось?
На этот вопрос я откликнулась потоку — и пришёл ответ, который показал:
мы постепенно становимся искусственными, всё более отдаляемся от живого.
И именно это стало отправной точкой для исследования, которое вы сейчас читаете.
Я пообещала написать отдельную статью о «Собачьем сердце», о том, откуда у Булгакова могла родиться такая идея, и что скрыто под художественной оболочкой — правда или вымысел.
И, как я всегда делаю, — я сдерживаю слово. Я и мой ассистент провели самостоятельное глубокое исследование:
был ли прототип Шарикова?
На что конкретно опирался Булгаков, создавая этот образ?
На реальность или на художественную гиперболу?
И то, что мы нашли, оказалось куда интереснее, чем просто вопрос о правде или выдумке.
Ниже я раскрою весь этот пласт — аккуратно, глубоко, опираясь на реальные архивы научных экспериментов 1920-х годов и на те медицинские прорывы и безумства, которые вдохновили Булгакова.
Согласно информации которая есть в интернете в открытом доступе: всё, что показано в «Собачьем сердце» — это художественный вымысел, сатирическая фантазия Михаила Булгакова. Говориться что ни в фильме, ни в книге нет опоры на реальные события, где пересадка собачьих органов человеку могла бы вызвать «гавканье» или превращение в животное.
Булгаков, кто он? Он врач по образованию, был посвящен в тему проводимых в то время операций, и сознательно использовал медицинские детали для создания самого интересного сюжета который вызовет шквал эмоций и обсуждения.
Далее мы провели исследование:
какие реальные научные эксперименты 1920-х вдохновили Булгакова, и почему они были столь пугающе похожи на безумие из его романа?
И оказалось, что «Собачье сердце» — это не просто сатира, не просто фантазия врача-писателя, а реакция на реальные медицинские эксперименты той эпохи, которые уже тогда выходили за пределы человеческого.
В 1920-е годы мир был одержим идеей «улучшения» человека. Научные журналы того времени пестрели заголовками о:
- гормональном омоложении
- трансплантациях
- оживлении органов
- пересадках желёз
- попытках через операцию изменить саму человеческую природу.
Булгаков, как практикующий врач, видел это всё изнутри — и реагировал на это куда глубже, чем просто литературно.
Ниже медицинские опыты того времени которые мы нашли:
1. Опыты Сергея Брюхоненко: оживлённые головы, искусственная жизнь и граница, которая дрогнула
Одним из источников вдохновения стал академик Сергей Брюхоненко — человек, проводивший эксперименты, которые даже сейчас кажутся почти мистическими.
Он создал аппарат «автожектор» — прообраз современной системы искусственного кровообращения. И на этом устройстве он поддерживал жизнь отделённой собачьей головы, голова реагировала на звук, на свет, на прикосновение.
Для научного сообщества 1920-х это было потрясение.
Для Булгакова — предупреждение.
Эти эксперименты рождали ощущение, что грань между живым и неживым, между телом и сознанием можно нарушить механически. И это стало первой кирпичной кладкой в основании идеи: что будет, если вторгнуться туда, куда человек не готов вторгаться?
2. Опыты Сергея Воронова: пересадка обезьяньих желёз и идея «новой силы»
Второй огромный пласт вдохновения — работа Сергея Воронова, французского хирурга русского происхождения, который стал мировым феноменом благодаря идее омоложения человека пересадкой половых желёз обезьян.
Да, подобные операции действительно делались. Да, десятки людей соглашались на пересадку органов животных с верой, что это вернёт им силу, молодость, сексуальность, жизненность.
Воронов уверял, что донорские железы «включают» в человеке новые качества.
Булгаков смотрел на это с ужасом и сарказмом: если внедрить человеку часть животного — какие качества проснутся?
И Шариков стал художественным ответом на этот медицинский эксперимент.
3. Химерные трансплантации: первые попытки «сшивать» существа
В тех же годах проводились попытки пересадки:
— фрагментов мозга,
— желёз внутренней секреции,
— конечностей,
— соединения разных животных,
— пересадок тканей между видами.
Часть экспериментов делалась тайно, часть — открыто. Но общий посыл был один: человека можно изменить через орган. Именно эта идея и стала центральной в «Собачьем сердце».
То есть вполне возможно что таков Шариков реально мог быть, но проект стал засекречен
Важно помнить: 1920-е — время, когда формировалась идеология «нового советского человека», сильного, рационального, лишённого «пережитков прошлого» наука и политика сходились в одной точке: создать человека заново.
Булгаков видел это. И через историю профессора Преображенского показал, чем опасно желание создать человека хирургией или идеологией: получается существо, лишённое корней, сути, памяти, души — Шариков.
Мое чувствование - Булгаков через фильм как мог предупреждал о возможный последствиях экспериментов, поскольку эпоха уже рожала свои «шариковские» типажи — людей, вырванных из культурной почвы, переформатированных революцией, лишённых внутренней опоры.
Поскольку когда какие-то данные экспериментов проводимых секретными лабораториями не могут быть предоставлены всему человечеству, чтобы его не шокировать, ученые все равно имеющие к ним доступ могут подать их обществу не столь открыто, но гуманно, и через фильм или книгу могут аккуратно предупредить что если вставить внутрь человека чужие ткани — то могут подняться и чужие качества.
Это же — ядро темы клеточной памяти, о которой я пишу в статье ссылку на которую дала выше.
Итог
Очевидно что Булгаков опирался на реальность гораздо глубже, чем принято думать.
Он соединил в одной точке:
— оживлённые органы и головы Брюхоненко,
— пересадки обезьяньих желёз Воронова,
— первые попытки трансплантаций мозга,
— идеологию создания «нового человека»,
— социальную деградацию послереволюционных лет.
И создал историю, которая была предупреждением.
Предупреждением о том, что попытка изменить природу человека силой — будь то скальпелем, гормонами, политической идеей или чужими органами — может привести к внутреннему распаду личности или ее далеко не приятной и неожиданной переформатировке.
Автор статьи - VERHOVSKAYA
системный расстановщик
исследователь с 16-ти летним стажем устройства Земли, судьбы, кармы, души, реинкарнаций, человеческих родов, магии, болезней тела и души
ведущий специалист Новой Системной Медицины
руководитель и ведущий специалист международных научно-исследовательских расстановок закрытого типа
автор свыше 500 научных статей
(копирование, цитирование, распространение материала или частей материала из этой статьи разрешено только с ссылкой на автора или на эту статью, поскольку часть данных знаний моя собственность)