Еще одна тема, которую хотелось бы обсудить и озвучить некоторые свои мысли - джемы. Джемы (или джем-сейшны) - это когда на одной сцене собирается много людей и все играют какие-то общеизвестные темы, музыкальные стандарты и т.д. Это, как правило, носит импровизационный характер в том смысле, что, когда музыкантов много, каждый обычно солирует на своем инструменте, помимо основной темы. Собственно, импровизация - это и есть создание музыки в режиме реального времени. От латинского (improvisus) - неожиданный, внезапный. Проще говоря, это умение создавать музыку здесь и сейчас, без нот, из собственных мыслей. А для этого необходимо хорошо знать стандарты, жанры, стили, гармонию, теорию и вот это вот все. Кроме того, необходимо иметь огромный багаж наслушанной музыки в своей ментальной аудиотеке. Это, не побоюсь этого слова, - высший пилотаж для любого музыканта. Ну, почти для любого. И за более чем 20 лет за барабанами, я заметил, что почти все джемы - это в основном блюзовая (джазовая) и около блюзовая история. Не знаю, почему. Вероятно, так сложилось исторически, но я не припомню, чтобы я что-нибудь слышал, например, о “металлических”джемах. В основном это все же свинги, шаффлы, би-боп, ду-боп и иже с ними. Это то, что мы чаще всего слышим на джемах.
Для меня лично джемы - это способ общения с другими музыкантами. В идеале - на одном языке. И отнюдь не «словами через рот». И освоение этого «языка» началось, конечно же, в музыкальном училище. Помимо очевидных вещей, таких как постоянные попытки «импровизировать на тему», мне запомнился один показательный для меня эпизод.
Первый семестр третьего курса. Сентябрь. Я сидел в 14м кабинете (кабинет ударных инструментов) и собирал установку, убранную на лето в подсобку. 14й кабинет находился в полуподвальной части училища, аккурат по пути в курилку. И, соответственно, к нам часто заходили курящие друзья с тем, чтобы предложить составить им компанию в этом пагубном деле. И одним из таких друзей в этот день оказался Паша Берзин. Однокурсник с отделения фортепиано. Совершенно гениальный пианист, который уже на первом курсе свободно играл сложнейшие джазовые стандарты и свободно же импровизировал внутри оных. И вот он заходит, и мы идем курить, потом возвращаемся в кабинет и рассказываем друг другу, как прошло лето и т.д. А то лето было весьма плодотворным, потому что я все каникулы только и делал, что занимался. И мы решили показать друг другу, что нового выучили, и заодно немного поджемить. И мы поджемили. И в этот самый момент произошел первый в моей жизни диалог на «этом языке». Мы поняли друг друга моментально и без слов. Мы не сговаривались о том, что будем играть и как. Мы просто сели и заиграли. А там как пойдет. И оно пошло. Пошло так, как будто мы долго и тщательно репетировали и готовили этот джем. К слову, это кажется были джазовые вариации на темы “Lazy” и “Fireball” любимых наших Deep Purple. Продолжалось это минут 30, и заканчивать совершенно не хотелось. Но пришлось. Увы.
Я вспомнил об этом случае потому, что мне тогда впервые показалось это очень естественным процессом. Я не чувствовал никакого стеснения и неуверенности в себе. Мне не было стремно от того, что «а вдруг я не вывезу или облажаюсь» и т.д. Я просто разговаривал с другим музыкантом на «этом языке». И мы друг друга услышали и поняли. А такое, знаете ли, и «словами через рот» в обычной жизни не часто случается. И все зазвучало. И мы еще много раз потом вместе джемили и где-то выступали, и каждый раз это было прекрасно, потому что мы друг друга слышали и понимали.
Среди прочего, таким вот образом и проходили третий и четвертый курсы училища. Мы много и часто джемили с разными ребятами с разных курсов и отделений. И это было как-то естественно и само собой разумеющимся. И впоследствии таких музыкантов было еще много в моей практике. Более того, только с такими музыкантами я всегда и стремился иметь дело. Не всегда, правда, выходило, но стремиться мне это не мешало. Таким образом, музыкальное училище дало мне не только диплом и образование, но и огромную исполнительскую базу эстрадной музыки, которую я использую и по сей день. Думаю, не для кого уже не секрет, что я отдаю предпочтение в своей игре именно эстрадно-джазовым стандартам и их вариациям.
После окончания училища мне доводилось играть в разных группах и оркестрах, но, увы, не в формате джемов. То есть, джемы иногда случались - например, на фестивалях - но крайне редко. И это были, как правило, джемы «у костра». Тоже весьма душевное занятие, но скорее любительское. И относительно долгие годы после училища я в джемах, к которым так уже привык, не участвовал. А этот навык, как и все остальные, имеет свойство проседать. Как, например, и навык читки с листа, если долго не практиковать. Они не уходят окончательно, но чтобы их восстановить до сколько-нибудь годного состояния, необходимо потратить некоторое время и приложить некоторые усилия. И со временем, наблюдая со стороны за разными музыкантами, мне становилось ясно, что мне придется хорошенько постараться, чтобы с кем-то снова поджемить. И признаться, долгое время мне было даже страшно вписываться в разные джемы, особенно уже переехав в Питер, где куча клубов и отличных музыкантов. В том числе и получше меня. Но Питер есть Питер. Он принял меня с распростертыми объятиями и все еще не хочет отпускать. И я крайне рад этому факту, потому что именно в Питере наши творческие амбиции наконец начали реализовываться.
Говоря «наши», я имею ввиду проект «Биржа» - наш с Леной Лири авторский проект. Он начинался как дуэт, но сейчас это уже скорее международный мультибэнд. Что бы это ни значило. Ахах..
Но обо всем по порядку. Переехав в Питер, я четко знал, чего хочу. Я хотел стать востребованным барабанщиком в местной тусовке. А для этого нужно было как-то о себе заявить. А лучший способ для музыканта заявить о себе - это джемы. Коих проводилось и проводится до сих пор великое множество. Но не будем забывать о том, что этот мой навык значительно просел за последнее время, и мне было тупо страшно вписываться в эти джемы. Хотя я и привез с собой весь свой опыт и годы практики. И тем не менее. Мне было страшно не соответствовать уровню местных музыкантов, некоторыми из которых я откровенно восхищался. И вот тут начали происходить самые обыкновенные питерские чудеса. К нашему дуэту внезапно присоеденились Сергей Шахов и супруга его Ольга Грачева. Прекрасные музыканты и наши близкие уже друзья. И в тот самый момент, когда нас в проекте «Биржа» стало больше, чем двое, я вдруг поймал себя на мысли, что снова могу говорить с кем-то на «этом языке», ибо наши концерты сами по себе приобрели формат джемов. Во многом еще и потому, что к нам постоянно присоединялись разные люди с самыми разными инструментами и почти каждый из них мог спокойно изъясняться на «этом языке». Однажды, на очередном концерте в клубе «Африка», я насчитал на сцене 14 человек. Одновременно.
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЧЕЛОВЕК, которые джемят вместе с нами. С той только разницей, что звучали не блюзовые и джазовые стандарты, а наши песни. Представляете себе наш восторг по этому поводу? Вот и я тогда не представлял, во что это в итоге выльется. Но, как я уже сказал, у меня были амбиции, и я не забывал пытаться их реализовать. Я стал наконец вписываться в какие-то небольшие концерты в качестве перкуссиониста и в какие-то более серьезные проекты в качестве барабанщика. Не брезговал вообще ничем. Будь то откровенно распиздяйский панк-рок или какой-нибудь симфонический концерт со струнниками.
И еще я стал наконец ходить на концерты в местные клубы, в которых давно уже мечтал побывать, и чего греха таить - поиграть самому. В такие легендарные клубы, как например «Blues Club Hendricks» или «J.F.C. Jazz Friends Club”. Таким образом, потихоньку я стал знакомиться с разными музыкантами и играть больше разной музыки.
Со временем мне уже не составляло труда приехать, например, в Грузию, и сходу, без подготовок и репетиций, отыграть блюзовый сэт с Мишей Павловым. Это местная легенда. Великолепный блюзмен и автор собственных песен. Во всех этих случаях каждый такой концерт не только проходит в формате джема, но и знатно пополняет твой личный исполнительский арсенал. То есть облегчает тебе задачу перед следующим джемом. Этот навык здорово прокачивается, когда много играешь в разных составах и стараешься «услышать и понять» других музыкантов.
Но на этом чудеса не закончились, и очередным чудом для меня стало знакомство с Женей Ламбой. Это Питерский блюзовый гитарист, за творчеством которого я наблюдал уже очень давно. Еще с раннего гитар-батла. Познакомились мы на одном из его концертов в Питере пару лет назад. Мы тогда перекинулись парой слов, обменялись контактами и иногда переписывались. И в какой-то момент Женя спросил: «А не хочешь с нами на перкуссии поиграть?». Он тогда хотел собрать свой джем-бэнд, помимо его легендарного трио, и, разумеется, я не раздумывая согласился. И именно в составе джем-бэнда Жени Ламбы сбылись и остальные мои мечты, связанные с местными клубами. Теми самыми. И первым из них стал Хендрикс. А за ним и J.F.C. и т.д. И благодаря этому мне уже «не страшно разговаривать на этом языке» с другими музыкантами, в том числе и с теми, кто получше и посильнее меня.
Джем-бэнд предполагает много импровизации и много сольных партий. Так, например, однажды к нам присоединился Женин друг Жан Лука. Барабанщик и перкуссионист из Италии. Он говорит по-русски, но примерно так, как я по-английски. Это был концерт в знаменитом клубе «The Hat», что на Белинского. И это был тот случай, когда «на этом языке» мы поняли друг друга лучше, чем «словами через рот». Буквально. Потому что в этот раз на сцене было аж три барабанщика сразу. Женин постоянный барабанщик Ярослав Писарев, я, и, соответственно, Жан Лука. И так сложилось, что в этот раз много соло и импровизации досталось именно нам троим. И мы прекрасно друг с другом пообщались в этот момент. Все втроем. И я искренне надеюсь, что «такого» общения будет больше и больше. Раз уж нам не всегда удается понять друг друга с помощью слов, то если мы еще и НА ЭТОМ ЯЗЫКЕ перестанем общаться, то зачем тогда вообще это все?