С интересом прочитала серию рассказов легенды московского сыска дореволюционной России, записанную с его слов племянниками уже в эмиграции.
В начале книги - невероятно горькое предисловие о тяжелой старости и жизни на чужбине, куда он был вынужден бежать от большевиков, и памяти - самого дорогого, что ему осталось, несмотря на то, что герои его воспоминаний - зло во плоти. Но он смог избавить от них других людей, не ставших новыми жертвами преступлений, а потому считает свою жизнь прожитой не зря.
Далее следуют рассказы, каждый - о реальном деле, который Аркадий Францевич расследовал. Они написаны просто, даже можно сказать - сухо. Ведь он не писатель, а сыщик. В них главное не как, а что.
Перед глазами проходит вереница грабителей, убийц, карточных шулеров, падших женщин, в общем, преступников всех мастей. Есть и совершенно жуткие дела, например, дело Гилевича. Его раскрытие пресекло действия убийцы, который не собирался останавливаться.
Это произошло в Петербурге в октябре 1909-го года. Хозяйка квартиры обнаружила труп постояльца, который был не просто убит, но истерзан, его голова была отрезана и максимально обезображена. Выяснилось, что накануне комнату снял мужчина, с которым был еще и секретарь. По биркам на костюме убитого установили имя покупателя - инженер Андрей Гилевич. Вызвали родственников, мать и брата, и те быстро признали в убитом Гилевича. Им хотелось побыстрей получить за него огромную страховку, но Аркадию Францевичу вся эта ситуация показалась подозрительной. Он посчитал, что Гилевич - и есть преступник, а убитый - это тот, кого он хотел за себя выдать.
К тому же сыщик вспомнил, что, незадолго до убийства, в отделение московской полиции приходил перепуганный юноша, рассказавший историю, которую тогда не стали расследовать. По объявлению в газете он решил устроиться на должность личного секретаря. Его наниматель посулил высокую оплату, но вел себя странно. Он как будто все время осматривал претендента, а также предложил вместе сходить в баню (в те времена это не было таким уж необычным предложением, ведь в баню ходили все). Там он с удовлетворением отметил отсутствие у юноши особых примет, что вызвало ощущение нездорового интереса. А еще он подарил ему свой пиджак.
Наниматель предложил остановиться в снятой комнате вместе, и юноша, стесненный в средствах, снова согласился. Ночью молодой секретарь проснулся и увидел своего нанимателя, стоящего над ним с ножом. Он вскочил и с ужасом бросился прочь.
Теперь Кошко стало понятно, что юноша был несостоявшейся жертвой, а убийца хладнокровно искал и в итоге нашел того, кого впоследствии мог выдать за себя. Он воспользовался его документами, а родственники "опознали" жертву и попытались получить страховку за Гилевича.
Позже было выяснено настоящее имя убитого, который якобы уехал в Париж. Преступника выдала жадность. Вместо того чтобы затаиться, он прислал тёте жертвы от имени племянника открытку с просьбой выслать 400 рублей. Кошко понял, что открытку написал Гилевич, и отправил своих агентов во Францию. Там они выследили убийцу и арестовали его. Гилевич признался, что совершил преступление из-за страховки. Но до России его не довезли - он отравил себя цианистым калием. Брат Гилевича был признан соучастником убийства.
Полицейские узнали, что в Париже Гилевич уже нашел себе новую жертву - русского студента, которого нанял на должность секретаря и застраховал его жизнь. Он также купил билеты в Нью-Йорк, куда собирался отправиться по документам убитого. Там Гилевич наверняка бы продолжил свое кровавое дело.
Вот такая история, одна из. Совершенно невероятная, особенно, учитывая, насколько далека криминалистика была от нынешнего уровня. Преступления расследовались с помощью логики и дедукции. Все как у Шерлока Холмса.
В 1995 году вышел сериал "Короли российского сыска" по рассказам Кошко с Арменом Джигарханяном в главной роли. Я расскажу о нем в следующий раз. А пока рекомендую интересный сериал 2000-го года - "Империя под ударом", с главным героем-сыщиком и отличным кастингом.
А вот еще воспоминания реального сыщика Путилина, который был главным по ворам и убийцам в Петербурге второй половины 19 века: