Читайте также другие материалы из этой рубрики:
1947 год, бедная деревня Ист, Витебская область. Геннадий Михасевич с первого дня в этой жизни был чужим даже внутри семьи. Отец — безработный и пьющий, гонялся по улицам за матерью с кулаками, семья стала посмешищем для всей округи. Школьники дразнили Гену “сыном алкаша”, не принимали ни в какие игры, били, когда отец устраивал очередной скандал. Геннадий был молчалив, замкнут, отличался ранимостью и полной неспособностью защищаться. После смерти родителей мальчик вообще остался без опоры: сестра была старше и не могла заменить ту ласку, которую мальчик так и не получил.
Всё, что происходило, Гена держал внутри. Единственная мечта — быть нормальным, чтобы его полюбила Елена, красивейшая девочка в округе. Отказ, который он получит позже, станет глубинной трещиной, на которой замерзнет всё человеческое.
Тихая жизнь и первая кровь
Юность была предсказуемой: ПТУ, армия, женитьба, работа водителем и рабочим на заводе “Двина”. Коллектив не особо держал его за своего: Михасевич почти не пил, работал упорно, но удовольствия никакого не получал, домашние радости были лишь внешней маской. Он всё сильнее замыкался в себе. Неудачи с женщинами, задержки на работе, постоянное ощущение “унизенности” отказывали ему в той значимости, которую он мечтал испытать хоть когда-нибудь.
Всё изменилось 14 мая 1971 года. Молодая женщина, голосовавшая на дороге, стала первой жертвой “витебского душителя”. Михасевич вдруг ощутил: униженный мальчик перестал быть жертвой. Теперь он хозяин, теперь он решает, кто жить будет, а кто — нет.
Годы страха — и абсолютно безнаказанный монстр
С 1971 по 1985 год Витебская и соседние области сковал странный ужас. За 14 лет Михасевич убил 36 женщин (это лишь список доказанных жертв!), ещё одна сумела выжить. Все преступления были похожи: попутчица или случайная прохожая, изолированное место, удушение и часто насилие. Маньяк умело прятал следы, иногда возвращался на похороны своих жертв, присматривался к следствию, отрабатывал даже роли “поискового волонтёра”. В прямом смысле участвовал в розыске самого себя.
Дома — примерный отец, семейные вечера, дочь Елена (все верно, он назвал ее в честь любви всей своей жизни). Для жены — тихий, заботливый, экономный. Для коллектива — активист, дружинник, “честный советский человек”. Маньяк Михасевич существовал умело скрывался и запутывал следы.
Следствие, полные провалы, и трагедии невиновных
Советская милиция показала чудовищный пример “язвы системы”. Каждый найденный труп превращался в палку раскрываемости: “назначали” виновных, выбивали признания, подделывали улики. Всего пострадало 14 человек, из которых 13 получили длительные сроки (до 15 лет), некоторые ослепли в тюрьме от пыток и давления. Смертную казнь получил Николай Треня. Его расстреляли за чужое убийство, потому что “слишком много совпадений”. Родные, пытавшиеся доказать невиновность, получали угрозы и молчаливое презрение от системы.
В деле фигурировал и молодой парень Адамов — судьи использовали даже поддельные фотографии улик, эксперты говорили о несовпадении спермы, но суд говорил — “виноват”. После задержания Михасевича большинство было оправдано, одного только — уже посмертно.
Расследование: как нашли маньяка
Настоящий слом наступил в 1985-м, благодаря письму “Патриоты Витебска”. Графологи и эксперты КГБ просмотрели 556 тысяч (!) почерков — и случайно попались на объяснительную сотрудника… дружинника Михасевича. Его объяснения совпали с почерком писем. Проверка показала: именно он писал угрозы редакциям, мстил женщинам от имени “тайных борцов”. Помимо этого, на месте преступлений и дома у Михасевича нашли вещи жертв — от украшений до личных вещей.
Расследование велось при ежедневном риске новых жертв: знали, что маньяк работает “сериями”, может внезапно пропасть или опять раствориться среди “своих”. В итоге — Михасевич сам показывал места захоронений, шел с оперативниками и делал вид, что помогает следствию.
Суд, приговор, последствия для Советского Союза
Михасевич признал 43 эпизода, доказать удалось 36. Суд, проходивший при повышенных мерах, слушал признания из зала — “Я все делал из мести женщинам и ради того, чтобы почувствовать себя важным”. Психиатры указали: полная вменяемость. В 1987 году Михасевича расстреляли 25 сентября 1987 года в Пищаловском замке.
Вот что Михасевич говорил на последнем слове в суде:
"Женщины меня часто обижали и я с детства копил на них обиду, к мужчинам никакой злобы, даже если они меня тоже обижали, а вот женщин я не считаю за людей. Они и только они виноваты во всех неполадках в моей жизни."- потом Михасевич обратился к представителям закона : "Для вас (убийства) это незаконно, а для меня законно, так как многие люди делают на свете подобные вещи,я не хочу рассказывать вам всё, что я думаю ,так как вы будете смеяться, я достиг своей цели, я их убивал и тем самым снимал со своей души тяжесть".
Настоящие последствия были даже не в этом: 13 невиновных вернулись из тюрьмы, один — уже в гробу. Витебск десятилетиями не мог поверить: самый страшный монстр был “своим”, и никто не заметил. Милиция получила долгую реформу и нескончаемый скандал. Многие следователи сохранили должности, никого не привлекли за фабрикации дел и незаконные приговоры.
“Монстры рождаются там, где не любят детей”
История Михасевича — это тест не на психопатию частного лица, а на прочность общества, где унижение, насмешка и бюрократия могут породить чудовище. Самое страшное: если бы Михасевича искали, как положено, он бы не забрал три десятка жизней. Если бы умели собирать и анализировать улики — не отправили бы на смерть невиновных. В СССР дети, которых не любили, слишком часто превращались в незаметных монстров для целой страны.
В статье использованы факты и детали из расследований 24СМИ, Википедия, АиФ, The Voice Mag, Mash Paradox, fparf.ru, Gudok, КП и др.
Также рекомендую к просмотру трехсерийный документальный фильм "Витебское дело".