Как известно, Европе всегда было из-за чего устроить очередную войну. В XVI веке это была религия, в XVII-м - колонии, а в XVIII-м начали проливать кровь за наследства, да не простые, а наследства государей, некоторые - размером под целое государство. Начало новой лихой эпохе положила Война за Пфальское наследство, и с тех пор чужое добро, плохо удерживаемое теми или иными династиями и так манящее агрессивно настроенных правителей, многие годы не давало Европе прийти в себя от бесконечных сражений, заговоров и походов. И вот, во время очередной такой войны, произошло знаковое сражение, которое считают более похожим на XVIII век, чем он сам. Это сражение - Битва при Фонтенуа, которую называют "самым галантным сражением в истории".
Венские страсти.
Всё началось в 1740 году с того, что умер император Священной Римской империи Карл VI и с его смертью впервые за почти триста лет оборвалась мужская нить династии Габсбургов. На престол взошла старшая дочь Карла - Мария Терезия. Сделала она это в соответствии с особым документом, Прагматической санкцией, которую в своё время одобрили монархи ведущих держав Европы. Однако как только Карл отдал богу душу, выяснилось, что Мария Терезия устраивает далеко не всех и некоторые короли решили отхватить от Австрийской империи кусок пожирнее. Основными соперниками Австрии стали Пруссия во главе с Фридрихом II и Франция во главе с Людовиком XV Возлюбленным, которые были не прочь подурезать не в меру широко раскинувшиеся по всей Европе владения венских властителей в зажиточных Австрийских Нидерландах (она же Фландрия, сейчас там расположена Бельгия), на Рейне и в говорящей по-польски Силезии.
С другой стороны, Великобритания, эта царица морей, "Империя пиратов", как её называли злословы, была давним союзником Австрии и бросать её (разумеется, не без очевидной выгоды для себя) не собиралась, заодно возникал веский повод напасть и отжать у Парижа его заморские колонии. Вместе с Австрией, северогерманским государством Ганновер и Нидерландами Лондон образовал Прагматическую лигу, вставшую на защиту прав Марии Терезии.
Боевые действия разгорелись повсюду - от зелёных голландских лугов до суровых Альп и от уютных деревенек Силезии до индийских джунглей. Но прошёл год, второй, наконец, минуло пять лет, а победителя в войне всё никак не выявлялось. Импульс затянувшейся драке за наследство придал выход из войны Баварии, противницы Прагматической лиги. Австрия получила возможность разобраться с делами в Силезии, а Франция - снять с себя ответственность за войну в Германии и сконцентрироваться на Австрийских Нидерландах, которые желала видеть под своим контролем.
К тому времени положение Франции было унылым. Власть деградировала, промышленность чахла, крестьяне и горожане нищали, валюта ослабевала, казна скудела. Королевство с каждым днём становилось всё ближе к тому, чтобы признать себя банкротом. Казалось, осталось пару просчётов, и вот-вот грянет Революция. В тот момент у Франции оставался единственный способный военачальник - Мориц Саксонский. Морицу пришла в голову идея, как обмануть и разбить союзную армию во Фландрии.
Его план был прост, как и всё гениальное: сделать ложный манёвр, убедив союзников в том, что целью его наступления является крепость Монс, после чего осадить соседний с ним Турне, нарушив тем логистику войск "Лиги", и затем, создав долговременную оборону, навязать сражение в невыгодных для неё условиях неподалёку от осаждённого города.
Тучи сгущаются.
Сражение произошло 11 мая 1745 года. Мориц Саксонский вторгся на территорию Австрийских Нидерландов и, исполнив свой фальш-манёвр к Монсу, осадил крепость Турне, в которой засел голландский гарнизон. Французская армия насчитывала примерно 50 тысяч человек и сотню пушек, в её составе были боеспособные, проверенные огнём, водой и боем части: полк "Нормандия", "Пьемонтская бригада", полки Короля и Дофина, карабинёры, лёгкая конница шеволежёров, мушкетёры и конные гвардейцы. При войске находился сам король Людовик XV Возлюбленный с многочисленной свитой и личной охраной - эскадронами Мезон дю Руа (Дома короля). Навстречу французскому маршалу выдвинулась 48-тысячная армия Прагматической лиги, имевшая при себе порядка 80 стволов и состоявшая из англичан, голландцев, ганноверцев и небольшого отряда конницы, который прислали австрийцы под командованием престарелого маршала Кёнигсегга. Войско возглавлял третий сын английского короля Уильям-Август, герцог Камберлендский - человек хоть и молодой и предприимчивый, но в военном отношении бестолковый и в целом не особо талантливый. Королевской гвардейской кавалерией - элитой английской армии - руководил прославленный стратег Джеймс Кэмпбэлл, а голландскими войсками - принц Карл Вальдек.
У Морица Саксонского было время хорошо подготовиться к битве. Он укрепил деревушку Фонтенуа, где разместил часть полков, построил возле прикрывавшего его левый фланг леса Бари мощный редут со скромным названием д'Э, а между редутом и Фонтенуа разместил свои элитные части - полки Французской и Швейцарской гвардии (Гар де Франсез и Гар де Суиз). Укреплён был также и городок Антьен, находящийся к юго-востоку от Фонтенуа, где разместилась "Пьемонтская бригада". А ещё южнее Антьена, на противоположном берегу реки Шельды расположил батарею гаубиц, которые смогли бы накрывать огнём неприятеля, если тому вдруг вздумается атаковать правый фланг французов.
Как я уже говорил, герцог Камберлендский гением войны не был, а потому решил попросту скопировать методику генерала Мальборо, которую тот применил в Битве при Мальплаке в 1709 году в именно: двумя мощными параллельными ударами смять неприятельские фланги, то есть редут д'Э возле леса и укрепления в Фонтенуа и Антьене, а затем довершить дело мощной атакой по центру. Только Камберлендский не учёл, что то далёкое сражение из-за подобной людоедской тактики вылилось в настолько ужасающие потери, что английская армия, даже победив французов и заняв поле брани, до конца войны не предпринимала никаких серьёзных действий в Европе.
Битва.
Камберленд решил смять французские полки единым махом, двинув в бой одновременно всю армию. Напротив левого фланга французов действовали основные силы в виде англичан и ганноверцев, в центре наступала голландская пехота, на правый фланг врага мчала австрийская кавалерия. Однако всеобщий порыв успеха не принёс: французы беспощадно выкосили первые ряды мерно шагавших бойцов Лиги плотным ружейным огнём, а имперских всадников обратили в бегство. Тогда герцог, ничуть не расстроенный неудачей, предпринял новый манёвр. Теперь основной акцент был сделан на центре, куда были переброшены основные силы союзной армии, включая несколько гвардейских полков.
Голландцев, утративших боевой запал, сдвинули влево и подкрепили шотландским полком - "Чёрной стражей", носившей, в отличие от прочих подразделений, национальный атрибут - клетчатые килты. Им поручили овладеть деревней Фонтенуа. Орудуя штыками и сопровождая свои действия звуками волынок и барабанов, могучие горцы почти вышибли французов с их позиций, но, не поддержанные голландцами в ответственный момент, были вынуждены отступить, едва не попав в окружение. Их командир, полковник Роберт Манро, вообще чуть было не оказался в руках противника и был отбит своими солдатами из лап французов в последний момент.
В то мгновение, когда измотанные боем шотландцы отходили под градом пуль из Фонтенуа, в сражение с обеих сторон вступила спешившаяся гвардия. Ровно шагающие полки сияющих красным англичан и одетых в синие мундиры французов остановились в пятидесяти метрах друг от друга.
Положение оказалось ох каким щекотливым. Две гигантские шеренги стояли во всеоружии, ожидая приказа стрелять. И тогда командир 1-го гвардейского пехотного полка капитан Хэй, проявив свойственную англичанам смекалку, достал как будто бы ждавшую такого случая припрятанную за пазуху флягу с ромом, отвинтил крышку и, употребив содержимое для бодрости, завопил, чтоб враги точно услышали:
"Господа французы, ну что же вы стоите? Стреляйте!"
Ему ответил граф д'Отрош, имевший не меньше смекалки. Рома с собой у него не было, поэтому он просто снял треуголку и сказал:
"Господа, французы никогда не стреляют первыми. Стреляйте вы!"
Хей сделал ещё один глоток:
"Я не согласен, коллега. Стрелять должны вы".
"Нет вы, господа…"
Долго стороны ещё обменивались любезностями, пока в конечном счёте англичане не открыли огонь первыми. Стройный, отточенный годами работы оглушительный ружейный залп обрушил сразу несколько сотен человек. Неся большие потери, французы начали отступать под штыковыми ударами английской гвардии. Всё ближе и ближе подходили гвардейцы к ставке Людовика. Пули и ядра ложились уже у самого шатра короля, и двор начал паниковать. Однако маршал Саксонский, метавшийся то по передовой, то по тылам, с огромным трудом и рвением убедил Его Величество, что ещё рано складывать руки.
Мориц подтянул к эпицентру сражения дополнительные соединения: на союзников в штыковую атаку бросились выведенные из Фонтенуа элитные полки Дофина и Короля, с другой стороны в бой пошёл Нормандский полк, с ними заодно - шеволежёры, карабинёры и мушкетёры, а также разодетые в красные мундиры рослые солдаты находившейся на службе у Людовика Ирландской бригады. Командовал ими генерал Ульрих Левендаль, в прежние годы, между прочим, служивший Матушке-государыне Анне Иоанновне и даже успевший отметиться в далекой восточной стране как комендант захваченного у турок города Хотина.
Ирландцы, как известно, издавна питали особую любовь к англичанам и не преминули воспользоваться возможностью как следует наподдавать ненавистным поработителям. Менее дисциплинированные, но куда более мотивированные, чем английские гвардейцы, они вложили в свою атаку максимум ярости и напора и таки переломили хребет королевской элите. Как и предсказывал Мориц, положение постепенно стало складываться в пользу французской армии.
Маршал начал собирать в кулак всю кавалерию, которая, в отличие от пехоты, со времён Столетней войны у французов неизменно была превосходной. Костяк её составляли одетые в кирасы королевские мушкетёры (это было последнее сражение, в котором они участвовали), а также конные жандармы и телохранители короля. Пользуясь тем, что восстановившая боевой дух французская пехота и разъярённые ирландцы начали теснить наступающую колонну англичан с флангов, осыпая её ружейным огнём, конный корпус изготовился к атаке.
Финал.
Британские пехотинцы тем временем отважно держались. Десятками падали наземь, побитые пулями и искромсанные штыками и шпагами, но не отступали ни на дюйм. Бились, пока Мориц Саксонский не приказал подвезти находившиеся в резерве орудия. И французские пушки начали практически в упор ломать ряды противника картечью. Теперь даже сильнейшие были не в силах держать позиции. Британцы остановились и поползли назад, сохраняя при этом относительный порядок. Стали пятиться, ощетинясь штыками и пиками. И в этот момент на центр английской армии, отходившей под градом картечи, всей своей силой разом навалилась элитная французская кавалерия, крущащая врагов тяжёлыми шпагами и выстрелами из пистолетов. Французам хватило восьми минут, чтобы обрушить дисциплинированное английское войско. Герцог Камберленд отдал приказ начать всеобщее отступление. Союзная армия потерпела жестокое поражение.
Поле боя осталось за армией Морица Саксонского. Преследовать англичан он не стал, опасаясь, что союзники сумеют перегруппироваться и организовать контратаку. В этом сражении потери союзных войск составили более 12 тысяч человек убитыми и ранеными и 40 орудий (почти половина всей артиллерии Союзников), французов - более 7 тысяч. Как и следовало ожидать, попытка герцога Камберлендского повторить тактику Мальборо привела лишь к чудовищным потерям и полной деморализации армии.
Значимость виктории при Фонтенуа сложно переоценить. Военный талант Морица Саксонского, фактически единственного, кто не поддался панике и отчаянию в самый ответственный момент, вкупе с самоотверженной работой гвардии принёс французам по-настоящему громкую победу. Крепость Турне вскоре была взята, и союзная армия достаточно быстро покинула Австрийские Нидерланды. То, чего не могли сделать прочие французские военачальники и за пять лет (отчистить от войск "Лиги" Фландрию), Мориц проделал менее чем за пять месяцев. Британцы более не решаться ступить на землю континента вплоть до конца войны. Одновременно с этим резко улучшиться положение Франции в Северной Америке и Индии. Англичане станут куда реже нападать на купеческие караваны французов. Сражение укрепит французскую экономику и вновь поднимет авторитет Парижа в глазах европейцев. Благодаря восстановлению своей международной торговли и усилившемуся кредитованию со стороны европейских банков казна королевства придёт в норму и ещё много лет будет находиться на плаву. Не зря Наполеон как-то раз сказал, что победа при Фонтенуа, случившаяся очень кстати, оттянула Великую Французскую революцию на 44 года. А Виктор Гюго отметил, что эта битва, прошедшая полностью в соответствии с канонами военного ремесла тех лет, была "куда более похожей на XVIII век, чем он сам".
Союзники потерпели фиаско, но избежали полного разгрома. Гранит истории сохранил для нас фразу, которую произнёс маршал, обращаясь к Людовику XV: "Ваше величество, я прожил достаточно. Я страстно желал увидеть этот славный день, а вас - победителем! Теперь я могу умереть с чистой совестью!" Война за Австрийское наследство по классике XVIII века окончится для Франции ничем. Австрийские Нидерланды останутся за Веной, зато французская армия подтвердит своё уже подзабытое многими могущество. Кстати, после Фонтенуа французские короли лично в сражениях не участвовали. Никогда.