Минфин оказался в классической ситуации, когда любой ход – проигрышный. Можно честно показать провальные цифры и признать дефицит бюджета в районе восьми триллионов рублей к концу года. Можно попытаться замять проблему, резко урезав финансирование в последние два месяца. Второй вариант гарантированно обрушит экономику в начале следующего года – падение ВВП процента на два-три, плюс социальный кризис из-за недофинансирования всего подряд.
Откуда берутся эти восемь триллионов? Давайте разберемся.
За десять месяцев казна собрала без малого тридцать триллионов рублей доходов. План на год – тридцать семь триллионов. Чтобы в него вписаться, за оставшиеся ноябрь-декабрь нужно изыскать больше семи триллионов. Октябрь принёс всего три триллиона. И это до того, как трамповские санкции против российской нефтянки начали работать в полную силу – индийские и китайские покупатели уже сокращают объёмы закупок на конец года.
Как результат - реально можно рассчитывать максимум на пять с половиной триллионов за последние два месяца. Складываем с уже собранными тридцатью – получаем тридцать пять триллионов годовых доходов. А расходы утверждены на сорок три триллиона. Вот вам и дефицит почти в восемь триллионов, если не хвататься за ножницы секвестра.
Что такое восемь триллионов? Это примерно сто миллиардов долларов. Половина золотовалютного запаса страны, который, собственно, и составляет львиную долю того, что осталось в резервах после всех пертурбаций последних лет. Если ничего не менять, то ещё год в таком же духе – и можно готовиться объявлять технический дефолт. Арифметика простая и неумолимая.
Теперь о расходах – здесь картина ещё веселее.
Чтобы удержаться хотя бы в рамках этого апокалиптического сценария с восьмитриллионной дырой, нужно потратить за последние два месяца не больше восьми с половиной триллионов. За десять месяцев уже ушло тридцать четыре триллиона. Восемь с половиной за ноябрь-декабрь – это на пятнадцать с лишним процентов меньше, чем было израсходовано за те же месяцы прошлого года. Полтора триллиона нужно где-то срезать.
Представьте: замораживаются выплаты, останавливаются госзакупки, региональные программы сворачиваются. Экономика, которая последние годы держалась исключительно на госзаказе и бюджетных вливаниях, получает внезапное шоковое охлаждение. К весне это аукнется дополнительным снижением ВВП процента на два-три, что в условиях и без того хрупкой экономической конструкции может запустить цепную реакцию.
Минфин попал в ситуацию цугцванга: признать реальный масштаб дефицита – значит публично расписаться в провале экономической стратегии. Резать расходы – спровоцировать социальное недовольство и мощную рецессию. Печатать деньги – разогнать инфляцию до неконтролируемых значений.
Самое пикантное, что весь этот финансовый кошмар двадцать пятого года – только разминка перед настоящим провалом двадцать шестого. Доходы будут сжиматься ещё агрессивнее: нефтяные рынки перестраиваются, санкционное давление усиливается, внутреннее производство буксует. Минфин пытается играть в прятки с реальностью, но цифры – упрямая штука, они не умеют врать.
Формально бюджет двадцать пятого года ещё можно как-то свести, пожертвовав чем-то важным, но не критичным с точки зрения сиюминутной стабильности режима. Но следующий год неизбежно потребует уже не косметических корректировок, а системного пересмотра всей финансовой модели. Только вот время для плавных манёвров давно вышло – теперь любые изменения будут болезненными и резкими.
Правительство само загнал себя в угол, годами рисуя оптимистичные прогнозы и закладывая в бюджет доходы, которых заведомо не будет. Теперь расплата неизбежна, вопрос только в том, кто именно за неё заплатит – чиновники своими креслами или граждане своим уровнем жизни. История подсказывает, что второй вариант куда вероятнее.
___________
Поддержать разовым донатом